Страница 4 из 16
Свежий воздух и солнечный свет, опьянив, ударили ей в голову, и теперь Рената сама потянулась к сестре и взяла её под руку.
Ещё издали они заметили Инну. Увидав сестер, та замахала рукой.
– Сейчас начнется, – панически заявила Татьяна.
– Ничего не начнется, – тихо ответила Рената.
Ещё на подходе к машине она жестом показала подруге, что надо ехать, все разговоры потом.
В салоне автомобиля стоял насыщенный запах французских духов. Татьяна села рядом с водителем, а Рената – на заднее сиденье. Машина быстро рванула с места.
– Что случилось? – обратилась она к Татьяне.
– Давай помолчим. Лучше смотри на дорогу, – ответила с раздражением Татьяна.
То ли от быстрой езды, то ли от запаха духов, а скорее всего от действия препарата, Ренате становилось плохо. Откинув голову на спинку, она смотрела в окно, ни секунды не давая себе расслабиться. Татьяна тоже помнила об уколе и то и дело поворачивалась к сестре, трогала её за колено и повторяла:
– Потерпи ещё немножко.
Инна наблюдала за Ренатой в зеркало. Что-то произошло ужасное, почувствовала она, когда увидела Ренату. Сердце её сжалось от боли. Ей хотелось заплакать, обнять и пожалеть подругу, но она понимала, что сейчас от неё требуется совсем другое, и она повторяла за Татьяной:
– Потерпи, уже подъезжаем.
Рената и Роман жили в двухкомнатной квартире, которая Роману досталась в наследство от дедушки и бабушки. Пятиэтажный дом, по определению риелторов «сталинка», был построен в тридцатые годы в центре города для сотрудников правоохранительных органов. Дед Романа, Фёдор Иванович, был начальником центрального отдела милиции. Он хотел, чтобы и его внук стал милиционером. Умер Фёдор Иванович, когда Ромке исполнилось пятнадцать, но внук выполнил желание деда и стал юристом.
Квартира находилась на третьем этаже. Поднимались медленно. Руки и ноги отказывались слушать свою хозяйку. Она держалась за сестру, а другой рукой за перила лестницы. Инна с вещами шла впереди, то и дело оглядываясь на сестёр. Надо было сохранить ещё силы для беседы с соседкой.
Клара Сергеевна, так звали соседку, жила на одной лестничной клетке с Ренатой. Женщина дружила ещё с бабушкой Романа, а когда её не стало, привязалась к молодым супругам, поселившимся в её квартире. Относилась к ним, как к родным. У Клары Сергеевны был сын, но он с семьёй жил в Германии. Как и когда он туда переехал, женщина не рассказывала, а ребята не спрашивали. Милая, интеллигентная, она не обременяла их своими проблемами, не докучала и ненавязчиво заботилась о них. А три года назад, когда в семье супругов появился кот Чижик, было решено передать Кларе Сергеевне запасной комплект ключей.
Когда супруги задерживались, уходили в гости или уезжали отдыхать, Чижик оставался под опекой Клары Сергеевны и жил на две квартиры.
Татьяна нажала на кнопку звонка. Казалось, прошла целая вечность, пока Клара Сергеевна открыла дверь. Увидав девушек, она воскликнула:
– Ооо, а мы вас не ждали!
На лестничную клетку выбежала Чапа, а за ней Чижик. Соскучившись по хозяйке, кот стал тереться о её ноги.
– Так получилось, нам бы ключи, – сообщила Татьяна. Рената не могла произнести ни слова, во рту у неё всё пересохло, она с трудом улыбнулась.
Только после этого Клара Сергеевна обратила внимание на её экстравагантный наряд. Никогда еще Клара Сергеевна не видела свою соседку в столь яркой одежде. А бледность и молчание её насторожили.
– Наточка, что-то случилось? – испуганно спросила женщина. Но тут вперед вышла Инна. Она поняла, что надо помочь подруге не вступать в переговоры, на которые у неё не было сил.
– Клара Сергеевна, дорогая, вы нам ключики дайте, пожалуйста, не будем же мы на лестнице разговаривать, – предельно вежливо и настоятельно обратилась она к соседке.
– Конечно, конечно, – заспешила Клара Сергеевна, – сейчас принесу.
Татьяна уложила сестру на диван и помогла ей снять наряд подруги. Придерживая рукой стакан с водой, напоила, а затем укутала пледом. Сон уже завладел её телом, но даже сквозь сон она слышала, как на кухне кто-то громко плакал.
Проснулась она рано. В комнате полумрак, солнечный свет, проникший через щель, между неплотно задвинутыми шторами, извещал о приходе нового дня. Каким он будет?
Чижик спал, вольготно развалившись в ногах у хозяйки. Почувствовав, что она проснулась, кот спрыгнул на пол, несколько раз потянулся и прошмыгнул в приоткрытую дверь. На кухне зашептались. Натка поднялась и подошла к окну. Раздвинув шторы, прищурилась. Солнце буквально ворвалось в комнату, ослепив её хозяйку ярким светом. Вошла сестра, а следом за ней Клара Сергеевна. Клара, так они с Романом называли за глаза соседку, была во всем тёмном. Чёрная юбка, тёмно-синяя блузка с мелкими чёрными пуговками, на голове повязана такого же цвета шёлковая косынка. От этого она казалась маленькой и жалкой. Прижавшись к Ренате всем телом, Клара стала плакать и причитать. Натка старалась не слушать то, о чём приговаривала Клара Сергеевна, обняв женщину, она ласково гладила её по спине. Слёзы тихо бежали по Наткиным щекам. Татьяна плакала, закрыв платком глаза и рукой прикрыв рот, чтобы не зарыдать. Она, в отличие от них, плакала не о том, по кому горевали обнявшиеся женщины. Татьяна страдала от жалости к бедной сестре, представляя, какую боль она испытывает сейчас и что ещё предстоит ей пережить в эти дни.
В дверь позвонили. Первым приехал Борис. Рената не видела его всего один день, но ей показалось, что со дня их последней встречи прошло несколько лет. Борис тоже был одет в тёмно-коричневую сорочку с коротким рукавом. Идеально поглаженные чёрные брюки были сильно затянуты на талии кожаным ремнём. На его лице расположились следы бессонной ночи и мужской скорби. Он молча смотрел на женщин. Конечно, надо было что-то сказать, но он не мог найти слов, чтобы высказать им своё сочувствие. Он часто страдал косноязычием и поэтому боялся, что женщины не поверят в его искренность. Десять лет работы в милиции сказались и на его характере. По долгу службы он повидал немало смертей, но все эти смерти были частью его работы. Выражая сочувствие родным и близким погибших, он просто говорил: «примите мои соболезнования», – при этом сам никаких особо глубоких чувств не испытывал. Только сейчас он понял, в каком состоянии человек, которому выражают сочувствие. Он молчал, тяжёлая боль сдавила его грудь. Сдерживая эмоции, он просто обнял каждую из стоявших перед ним женщин, так нежно и душевно, что они и без слов всё поняли.
– Давайте попьём чайку, – промокнув лицо от слёз, предложила Клара Сергеевна и пошла на кухню.
К девяти часам собрались все. Приехал Илья с Надеждой. Вика отвезла детей к родителям Бориса и подъехала почти вместе с Инной. Надежда была растеряна больше всех. Привыкшая жить по плану и расписанию, она никак не могла понять, какова её роль в происходящем. Она старалась держаться поближе к Татьяне, как будто та скажет ей, что надо делать. Илья, в отличие от Бориса, держался хорошо. После короткой сочувственной речи он принял руководство процессом на себя. Никто не возражал, пусть руководит. Без лишних слов Илья распределил для всех обязанности по организации похорон. Как ожившие оловянные солдатики, все слушали командира и выполняли его поручения. Для выполнения поставленных задач пришлось вспомнить о коллегах и сокурсниках, о клиентах и знакомых. Уходили и вновь возвращались, отчитываясь перед командиром. Всё проходило слаженно, без лишней суеты. Клара Сергеевна хлопотала на кухне. Она то и дело предлагала чаю или покушать тому или другому члену этой хорошо организованной команды.
Рената медленно ходила по квартире. Из кухни переходила в гостиную, а затем в спальню и обратно тем же маршрутом. Казалось, она ходит по кругу, у которого нет конца. В отличие от остальных членов команды у неё одной не было задания, но все знали, что в любой момент она может вмешаться и отменить или изменить любое их решение.
Вдруг её ход по кругу был остановлен. Прямо перед её лицом возникла Инна. Посмотрев подруге в глаза, она почти шёпотом сказала: