Страница 7 из 13
Но даже пропущенные через столь мелкое «решето», сведения Гелланика и Аристодема сохраняют для нас свою ценность. Эти отрывочные данные можно соотнести с уже имеющими хронологическую привязку сведениями Павсания. Двое гелланодиков в таком случае вполне соответствуют реалиям VI – начала V вв. до н. э. (580–480 гг. до н. э.), а десять гелланодиков Гелланика должны неизбежно появиться в V в. до н. э.
Гелланик Митиленский является ближайшим по времени автором, который сообщает об изменении в числе гелланодиков и порядке формирования магистратуры, о чем умалчивают такие его современники, как Геродот, лишь вскользь упоминающий этот термин во множественном числе (Hdt. V.22), и Пиндар, в поэтически обобщенной форме говорящий об одном гелланодике – этолийце, увенчивающем победителя (Ol. III.12)[8]. Весьма важно, что доведение численности гелланодиков до десяти произошло ко времени, когда логограф писал свои исторические труды, т. е. раньше IV в. до н. э., также важно и то, что Гелланик, насколько можно судить по данным схолий к Пиндару, связывал численность коллегии с количеством элейских фил[9]. Гелланик весьма аккуратно относился к своим источникам и древней местной традиции тех стран, которые описывал. Известно, что в своей работе он важное место уделял хронологии и опирался на местные храмовые документы, о чем ярко свидетельствуют создание им внушительного по объему труда «Жрицы святилища Геры Аргосской» (в трех книгах) и датировка событий афинской истории по архонтам, так что его сведениям нет оснований не доверять (Немировский: 1979: 25–28). Благодаря Гелланику мы можем вполне уверенно говорить, что появление девяти и десяти гелланодиков имело место уже в 1-й пол. V в. до н. э., и получаем дополнительные основания для прочтения трудного места в рукописи Павсания как указания на 75-ю Олимпиаду – πέμπτῃ δὲ Ὀλυμπιάδι καὶ ἑβδομικόστῃ – в качестве момента радикальных изменений в численности коллегии. С другой стороны, интересно, что в эксцерпте не содержится сведений о том времени, когда было девять гелланодиков (т. е. об изменении, происшедшем за две олимпиады до того, как численность гелланодиков достигла десяти человек). Не имея твердых оснований настаивать, мы все же рискнем предположить, что Гелланик мог рассматривать процесс увеличения численности коллегии, имевший место в начале V в. до н. э., как единое целое и в своем труде лишь зафиксировал конечный результат этих событий – появление коллегии из десяти человек (472 г. до н. э.).
Свидетельство Аристодема, хотя это довольно поздний автор (годы его жизни относят ко II–I вв. до н. э.), представляет определенную ценность, поскольку Аристодем был элейцем и, стало быть, мог опираться на богатую местную источниковую базу, не говоря уже о том, что как автор, живший после Гелланика, он мог использовать труд своего предшественника. Несмотря на то что лексикографы и схолиасты приводят данные Аристодема для описания конечного состава коллегии гелланодиков, не исключено, что в его труде достаточно подробно освещалась вся история этой магистратуры, поскольку другой из дошедших до нас отрывков его исторических сочинений касается вопросов хронологии по олимпиадам и времени составления списков победителей. Именно у Аристодема встречается упоминание о двадцати семи олимпиадах, проведенных до победы Коройба в 776 г. до н. э. (FHG. III. 308. Fr. 1b = Euseb. Chron. I. P. 194 (Schoene)), а значит, историк активно интересовался ранней историей Олимпии и привлекал документальный материал[10].
В промежутке между Геллаником и Аристодемом находится свидетельство из «Элейской политии» Аристотеля, дошедшей до нас в нескольких небольших фрагментах. Известно, что Аристотель был не понаслышке знаком с историей Элиды и работал в Олимпии над уточнением списка олимпиоников, используя различные источники, что можно видеть на примере сообщения о его попытке прочесть надпись на диске с договором Ифита, Ликурга и Клеосфена (Plut. Lyc. 1). Аристотель имел доступ к весьма ценной информации и по истории олимпийского празднества, и по истории полисного строя Элиды, в свете этого его свидетельство приобретает особенно важное значение[11].
Гарпократион, прямо ссылаясь на «Элейскую политию» Аристотеля, сообщает, что первоначально существовал один гелланодик, затем два и, наконец, девять (Harpocr. s. v. ἑλλανοδίκαι; Etym. Magn. s. v. ἑλλανοδίκαι = Arist. Fr. 492). Выделенные таким образом этапы развития магистратуры отчасти совпадают с предложенной Павсанием последовательностью: со времени Ифита и до 580 г. до н. э. – один, с 580 г. до н. э. – двое, а после – девять. Такое соотнесение сведений Аристотеля и Павсания напрашивается само по себе и, будучи принято, должно означать, что приводимые у лексикографа свидетельства Аристотеля об этапах развития должности гелланодиков завершаются указаниями на время, которое, согласно гипотезе К. О. Мюллера – Г. Бузольта, приходится на 480 г. до н. э., а известия о дальнейших изменениях в составе коллегии этих магистратов, о которых Аристотель не мог не знать, по каким-то причинам не были использованы Гарпократионом. А. И. Доватур полагал, что приводимая у Гарпократиона ссылка представляет собой не объединение сведений о гелланодиках, взятых из разных мест «Элейской политии», а одну прямую цитату из той части труда Аристотеля, где он систематически рассмотрел все данные о современном ему строе Элиды и, в частности, о гелланодиках. В подтверждение этому он приводил аналогичную организацию материала в «Афинской политии», где речь идет о судьях по демам (53.1), секретаре притании (54.3), стратегах (61.1) (Доватур 1965: 175–176).
На наш взгляд, убедительно объяснить, почему в указанном эксцерпте не содержится упоминаний о современном Аристотелю положении дел (а он должен был быть современником и увеличения числа гелланодиков до двенадцати, и его сокращения до восьми, а потом и нового увеличения опять до десяти), можно будет, если предположить, что в руки Гарпократиона попало то место политии[12], где речь шла о государственных институтах Элиды до синойкизма 471 г. до н. э. (т. е. из исторической части сочинения). Увеличение же числа гелланодиков до десяти, происшедшее через восемь лет после того, как их стало девять, было тесно связано с синойкизмом, а элейский политический строй после синойкизма был, скорее всего, в составе политии выделен в особый раздел в связи с тем, что он в основных своих чертах совпадал с современным Аристотелю государственным устройством Элиды, которое в политиях рассматривалось в систематической части. В таком случае это может послужить в качестве дополнительного косвенного аргумента как в пользу «средней» хронологии исследуемых перемен, так и в пользу ранней связи между численностью гелланодиков и административно-территориальным устройством элейского полиса (числом элейских фил и синойкизмом). В любом случае, сохраненные Гарпократионом данные Аристотеля в целом подтверждают свидетельство Павсания, особенно в части, касающейся раннего периода существования должности гелланодиков.
Таким образом, свидетельства Аристотеля, Гелланика и Аристодема служат подтверждением датировки важных изменений в численности и принципах формирования коллегии гелланодиков 480 и 472 гг. до н. э. и позволяют уверенно привязать испорченное в рукописи сообщение Павсания к этому времени. Также чрезвычайно важно, что уже применительно к тому времени можно вполне обоснованно говорить о принципе избрания на должность гелланодика по филам, о чем Павсаний напрямую говорит только для того времени, когда гелланодиков было двенадцать[13].
Уточнение времени, когда гелланодиков стало двенадцать, имеет также немалое значение. Павсаний в своем кратком обзоре как будто относит это событие к 368 г. до н. э., говоря ἐπὶ δὲ τῆς τρίτης καὶ ἑκαστῆς φυλαί τε Ἠλείοις δώδεκα καὶ εἷς ἀπὸ φυλῆς ἑκάστης ἐγένετο Ἑλλανοδίκης. Указание на время в данном пассаже с предлогом ἐπί давало основание для его буквального понимания как отсылки к 368 г. до н. э. Сторонники такой интерпретации в связи с этим делали выводы о крупных административно-территориальных и политических изменениях, происшедших в это время в Элиде, и предполагали, что тогда элейские периэки получили гражданские права и были включены в число элейских фил, увеличившихся до двенадцати (Bultrighini 1990: 159–165; Kiechle 1960: 356–357). Однако ни подобная интерпретация свидетельства Павсания, ни основанные на ней далеко идущие исторические выводы не могут быть признаны удовлетворительными[14].
8
Мнение о том, что данное свидетельство Пиндара относится ко времени существования единоличной магистратуры, кажется нам неубедительным. В данном случае Пиндар, скорее всего, имеет в виду председателя коллегии, осуществлявшего непосредственное награждение победителей (см.: Weniger 1904: 145–149).
9
У. Бультригини не придал этому обстоятельству значения, предполагая, что такие сведения могли быть приписаны Гелланику уже самими схолиастами, которые искусственно соединили его данные со сведениями, сохраненными Аристодемом, Аристодем же, по мнению У. Бультригини, описывал лишь современное ему положение дел (Bultrighini 1990: 154–156). Логично предположить, однако, обратное, а именно идентичность информации о численности гелланодиков в сочинениях Гелланика и Аристодема; последний, весьма вероятно, мог пользоваться трудом Гелланика в качестве источника – в случае несовпадения информации схолиаст наверняка бы отметил это обстоятельство.
10
Остается открытым, однако, вопрос о возможной пристрастности Аристодема в изложении различных обстоятельств истории родного полиса, которая (пристрастность) вполне вероятна, однако в нашем случае, когда речь идет о характеристике отрывочных сведений, к тому же, как отмечают авторы, принципиально не расходящихся со сведениями жившего тремя столетиями раньше иноземца Гелланика, едва ли можно подозревать какое-то злонамеренное искажение Аристодемом данных, сохраненных в эксцерптах, скорее можно предполагать обратное.
11
В данном случае мы сознательно не затрагиваем вопрос об авторстве других политий. Ясно, что дошедшие до нашего времени в отрывках и парафразах политии, приписываемые Аристотелю, если и не были все написаны непосредственно им, то в любом случае являлись составными частями глобального политологического проекта, руководство которым, безусловно, осуществлял Стагирит. Однако в отношении «Элейской политии» в пользу непосредственного авторства Аристотеля свидетельствует факт написания им самим не дошедшего до нас каталога олимпиоников (Diog. Laert. V.26), для работы над которым он, по-видимому, специально посещал Олимпию и работал с документальными свидетельствами (Plut. Lyc. 1), а значит, имел возможность из первых рук познакомиться и с историей элейских государственных учреждений. См. подробнее: Christesen 2007; Евдокимов, 2014.
12
А. И. Доватур категорически отрицал возможность того, что лексикографы, схолиасты и паремиографы могли быть знакомы с политиями Аристотеля, что называется, из первых рук (Доватур 1965: 132–133).
13
На этом основании некоторые ученые считают, что только начиная с момента избрания двенадцати гелланодиков применялся принцип избрания по филам, тогда как прежде гелланодики никак не были связаны с филами (см. Bultrighini 1990: 159–165).
14
О вероятном времени распространения элейского гражданства на периэков см.: Roy 1997b: 151–176.