Страница 1 из 7
Елена Фанайлова, Аркадий Недель
Нежелательный контент. Политическая власть в эпоху возникновения новой антропологии. Монография
© А. Ю. Недель, Е. Н. Фанайлова, 2021
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Предисловие #1
В этой книге собраны тексты программы «Свобода в клубах» с участием философа Аркадия Неделя в период 2018–2020, она выходила в видеоверсии, тексте и звуке на сайте Радио Свобода и в эфире телеканала «Настоящее время». Проект «Свобода в клубах» Радио Свобода существовал почти двадцать лет, он держался до карантина. Мы начали записываться в старых литературных заведениях типа «ОГИ» в начале нулевых, потом следовали за партнерами, в том числе в Питер, Варшаву, Ригу и Киев. Собираться в клубах этой весной сделалось некорректно из-за COVID-19, ныне история программы закрыта.
Аркадий стал практически моим alter ego в рассуждениях последних двух лет: мы говорили о том, как выглядит и звучит дух времени, о философии и поп-культуре, говорили о скрытых для русского общества интеллектуальных фигурах Европы, о политическом популизме, интимности и публичности, и даже – о ужас – о порнографии как важном общественном медиа.
Когда я перечитываю эти беседы, то думаю, как глубок и сложен был мир маленького клуба «Перелетный кабак», названного в честь Честертона, существовавшего как пространство художественной свободы в центре Москвы, с его галереей, книжным магазином и выставочным залом. С баром, где нам наливали кофе и виски. Куда на все эти разговоры и записи приходили самые разумные люди Москвы, эстеты и независимые интеллектуалы, любившие арт-директора «Кабака», галериста Максима Боксера. В наших беседах также приняли участие: Михаил Алексеевский, Андрей Архангельский, Тимур Атнашев, Анна Быстрова, Леонид Гозман, Дмитрий Доронин, Гасан Гусейнов, Михаил Велижев, Сергей Зенкин, Алексей Зыгмонт, Александр Марков, Анастасия Маслова, Анна Наринская, Павел Пепперштейн, Петр Сквечиньский, Юрий Чайников.
Аркадий Недель своей харизмой объединил многих из этих людей и придал новый смысл проекту. Его интеллектуальный темперамент поддерживал нашу общую историю человеческих сомнений, политических размышлений, эстетической правды. Мне жаль, что этот формат более невозможен, но сегодня мы можем зафиксировать в транскриптах ход мысли современного философа и его собеседников.
Елена Фанайлова
Предисловие #2
Существует расхожее мнение: если ты не интересуешься политикой, то политика заинтересуется тобой. Отчасти это верно. Серьезно я заинтересовался политикой в 2004 году, когда отправил письмо Карлу Роуву, главному политическому советнику бывшего президента США Джорджа Буша-младшего, с некоторыми идеями, которые, как я считал, должны были помочь переизбранию Буша на второй срок. Тогда мне казалось, что Буш – лучший из всех претендентов. Роув был человеком креативным, хотя, как и все политтехнологи, не любил конкуренции и все же отнесся к моему письму с вниманием. Одна из основных идей состояла в следующем: предложить избирателю символический контраст и тем самым сыграть на архаической оппозиции «самопожертвование vs. праздность». В 2004-ом все еще хорошо помнили историю Билла Клинтона и Моники Левински. Президент Клинтон был обвинен в сексуальной связи со стажеркой из Белого дома и лжи – несмотря на вещественные улики, сперму на платье Моники, Клинтон отрицал какую бы то ни было интимную связь между ними. Президенту грозил импичмент, произошел громкий международный скандал, который на долгие месяцы стал центром новостной гравитации.
23 марта 2003 года рядовой первого класса Квартирмейстерского корпуса армии США Джессика Линч была ранена и взята в плен в ходе вторжения сил коалиции в Ирак. Война в Ираке началась за три дня до этого и закончилась 9 апреля того же года, когда американские войска вошли в Багдад. По сообщениям СМИ тех лет, операция по освобождению Джессики заняла неделю и закончилась успешно. Линч происходила из простой семьи с весьма ограниченными финансовыми возможностями, ее старшему брату, Грегори, пришлось прервать обучение в колледже из-за необходимости зарабатывать деньги. Сама Джессика задумалась о службе в армии после знакомства с армейским вербовщиком, который посетил ее школу. Потом случилось 11 сентября, атака на башни-близнецы в Нью-Йорке, и решение было принято.
Освобождение Линч из иракского плена широко освещалось, СМИ писали о героической девушке и ее спасении, заодно восхваляя и доблесть американской армии. В целом нормальная пиар-кампания, в которой не хватало последнего звена – сравнения. В письме Роуву я предложил сравнить две символические пары: Клинтон-Левински и Буш-Линч, сперму на платье у одной и кровь на военной форме у другой. В ноябре 2004 года Буш был переизбран на второй срок.
Эта книга возникла почти из воздуха, как порой возникают некоторые интересные, смелые идеи и проекты в самых различных областях. Журналист Елена Фанайлова как-то пригласила меня выступить у нее в передаче, речь шла о цинизме в нашем обществе и о том, насколько мы готовы его принимать ради той или иной цели, ради защиты себя от неудобных вопросов и собственного социального комфорта. Разговор во многом получился личным, кое-кто из моих собеседников говорил не о цинизме вообще, а о своем отношении к нему и тех жизненных ситуациях, где им приходилось быть циничными – по своему желанию или вопреки ему. Признаюсь, мне тогда не показалась эта тема такой уж важной. Цинизм, как агрессия, ложь, нетерпимость и многое прочее, – часть нашей жизни, и будучи живыми людьми, не лишенными многих недостатков, что само по себе, скорее всего, достоинство живого и несовершенного, мы в каких-то обстоятельствах не можем обойтись без того же цинизма или лжи. Вопрос – в масштабе.
Я не вижу ничего плохого в здоровом цинизме или легкой бытовой лжи, которые иногда могут здорово улучшить ту или иную ситуацию, сохранить добрые отношения с близким человеком или помочь преодолеть неприятную ситуацию. Жизнь без лжи вообще – невозможна, хотим мы того или нет она присутствует в мире, причем необязательно в мире глобальном, где совершаются большие дела, влияющие на судьбы миллионов людей. Цинизм, ложь похожи на ростовщиков, если последние вам одалживают деньги, на которые вы покупаете будущее время – не зря Фома Аквинский осуждал ростовщичество именно за торговлю будущим – то здесь, за счет дистанции с объектом цинического отношения или лжи, вы одалживаете дополнительную власть над ним. Если деньги ростовщика продлевают вашу экономическую свободу, то власть цинизма или лжи увеличивают вашу свободу социальную. Интрига заключается в том, что в обоих случаях необходимы пропорции и чувство меры.
У ростовщика нельзя занимать слишком много денег на долгий срок, потому что проценты будут слишком велики, и сама процедура займа потеряет смысл. Цинизмом и ложью нельзя пользоваться слишком много и часто, они не должны превратиться в modus vivendi, поскольку в этом случае разрушат цель, ради которой были использованы.
Сегодня, однако, мы наблюдаем разрушение этих пропорций во многих сферах, и прежде всего в политической. Не то что бы раньше политики говорили правду – они ее не говорили почти никогда, придерживаясь того мнения, что она не нужна народу, народу нужна мифология – но в наши дни политический цинизм из средства превратился в цель. В эпоху социальных сетей, цифры и дистанта политическое ростовщичество достигло глобальных масштабов. Такими ростовщиками стали не только политики, но и обычные (или по найму) люди, пользователи или те, которых называют лидерами мнений. Кто угодно может высказать в сети «правдивую информацию», некий факт, запустить фейк, который будет воспринят как относящийся к реальности. Хотя точнее было бы уже говорить не о высказывании, так или иначе относящемся к реальности, а о реальности, относящейся тем или иным образом к некоторому высказыванию. Иными словами, в медиа и сетевой среде реальность приобретает смысл, когда она начинает соотноситься с тем или иным высказыванием, «правдивой информацией», заявлением и т. п. Возьмем, к примеру, историю о «дворце Путина», о котором мы узнали из условного расследования Ал. Навального. О существовании этого строения в Геленджике было известно примерно с 2007 года, и оно мало кого интересовало за исключением разве что местных энтузиастов. В фокус же всеобщего внимания дворец попал только тогда, когда оппозиционер объявил его путинским, соотнеся реальный объект со своим «правдивым высказыванием» о нем. Дворец стал реальностью, будучи закавычен словом «Путин». Или по-другому: фильм о дворце сделал реальностью высказывание оппозиционера о богатстве российского президента, используя для этого в том числе эстетические фейки.