Страница 12 из 13
– Понял.
– Вперед!
Они вышли в туннель и двинулись в сторону Маршальской. Дмитрий уже было собрался спросить, какого лешего они идут обратно, как вдруг идущий впереди Пастор поднял сжатый кулак вверх, заставив группу остановиться, и осмотрелся вокруг. Убедившись, что никого лишнего поблизости нет, он подошел к стене туннеля и отставил в сторону кусок фанеры, мимо которого Зорин прошел бы, не заметив. За фанерой вроде тоже не открылось ничего интересного. Однако командир внезапно сделал шаг вперед и исчез в, казалось бы, сплошной стене. То же самое сделали Князь, Гюрза и Оксана. Дмитрий на секунду замешкался и за это получил вполне ощутимый тычок в спину от одного из братьев. Он обернулся, чтобы высказать все, что о них думает, но наткнулся на дебильно-дружелюбные улыбки и жест, приглашающий двигаться дальше, и решил сдержаться. Ибо спорить с дебилами, а тем более, с физически подготовленными дебилами посчитал бессмысленным и опасным. Дима подошел к стене и только тогда заметил узкий, не шире тридцати сантиметров, проход высотой в человеческий рост. Если не смотреть прямо на него под определенным углом, увидеть его было абсолютно невозможно.
Сзади последовал еще один тычок, на этот раз значительно слабее, чем предыдущий. Решив, что медлить действительно не стоит, Зорин снова не стал устраивать разборки с братьями-олигофренами. Он протиснулся в узкий проход. Стенки сдавили его грудную клетку, и несколько мучительных мгновений он думал, что застрял. Как здесь смог пройти Князь? Кое-как справившись с приступом паники, Дмитрий по сантиметру стал продвигаться вперед. Спустя минуту он буквально ввалился в какое-то захламленное помещение, скудно освещенное фонарями членов группы.
Пастор ухмыльнулся при виде испуганного и удивленного лица новоиспеченного члена отряда. Они дождались появления братьев и двинулись дальше. Потянулась череда проходов и коридорчиков, дверей и дверок, широких туннелей и откровенных крысиных нор. Зорин и не подозревал, что Новосибирский метрополитен такой огромный. Он даже подошел спросить об этом идущего впереди Пастора.
– Да, – сказал командир, – реальных размеров метрополитена не знает никто. Я имею в виду – из ныне живущих. Думаю, спасибо нам надо сказать советским временам и нравам. Секретность была повсюду. А как ее обеспечить? Вот и прикинь – наряду с основными строились параллельные ветки метро для секретных передвижений высших чиновников. Они же предназначались для возможной эвакуации. А еще, если включить фантазию – туннели для транспортировки ракет, секретного вооружения и так далее. Так что, я думаю, наворочено тут всего – мама не горюй.
Дима на секунду задумался.
– А что, местное метро такое старое? – наконец, спросил он. – Я не знал.
– Ну, запустили его, по-моему, где-то в конце восьмидесятых годов прошлого века. А до этого строили лет тридцать. И кто знает, чего и сколько они на самом деле понастроили? К тому времени, как официальное метро открыли, секретное, может, уже давно функционировало. Сечешь?
– Ага. А призрачные туннели?
– Ну, эти, я думаю, уже после войны появились. Не уверен, что советские инженеры, даже самые засекреченные, до этого докумекать могли.
Зорин кивнул. Разговаривать почему-то расхотелось. Он вернулся на свое место в строю. Группа шла молча. Сейчас они двигались по удивительно широкому туннелю. Дмитрий даже не подозревал, что здесь могут быть такие грандиозные постройки. Уж не для упомянутых ли Пастором суперсекретных ракет? По полу тянулись рельсы, как показалось Дмитрию, слишком блестящие, как будто по ним продолжали двигаться составы. Потолок терялся в неровном свете фонарей, по стенам текла невесть откуда взявшаяся вода, просачиваясь сквозь плотные переплетения каких-то кабелей. От нечего делать Зорин стал вслушиваться в звуки загадочного туннеля. Тихо хрустела щебенка, где-то падали со стуком капли, от стен доносился еле слышный гул. Дмитрий огляделся. Что-то здесь было не так. Слишком оживленно тут для давно заброшенного туннеля. На какое-то мгновение ему послышалось хлопанье птичьих крыльев. Что за черт? Какие птицы в подземелье?
– Командир, поглядите, – прошептала Гюрза.
Все посмотрели туда, куда указывала девушка. Впереди, на границе видимого, в воздухе светился огонек, не освещая ничего вокруг. Словно кто-то повесил в туннеле уличный фонарь.
– Мы здесь, – негромко произнес Пастор.
– Где – здесь? – спросил Зорин.
– В призрачном туннеле.
– Странно, – сказал Князь, – раньше до него дольше шли.
– Ты же знаешь, в него попадаешь, когда он сам того захочет.
– Туннель разумен? – удивился Дмитрий.
Командир пожал плечами.
– Либо он, либо что-то в нем. Хрен редьки не слаще. Оксана!
Девушка вышла вперед, встала во главе группы и выставила обе руки перед собой. Что-то в ней изменилось. Фигурка Оксаны, казалось, стала источать зеленоватый свет, в чем Зорин при блеклом освещении призрачного огня не мог быть до конца уверен. Оксана посмотрела влево, вправо, потом махнула рукой и уверенно зашагала по железнодорожным шпалам. Отряд последовал за ней, на этот раз ощетинившись во все стороны стволами. Минут двадцать шли в тишине, только шорох шагов да хриплое дыхание отражались от бетонных стен. Несмотря на то, что отряд уже прошел достаточное расстояние, призрачный огонек впереди не приблизился ни на метр. Он даже немного потускнел, словно опасаясь двигающихся к нему людей. Или только Оксаны? Постепенно к общему шумовому фону начал примешиваться какой-то новый звук. Даже не звук, а ощущение звука на границе слышимого – инфразвук, вызывающий тревогу и ощущение приближающейся опасности.
– Командир, рельсы!
Группа остановилась, уставившись на неестественно блестящие стальные полосы. Дмитрий первым наклонился и потрогал холодный металл. Рельс чуть заметно дрожал, издавая тот самый непонятный звук. Следом за ним до рельсов дотронулся Пастор. Глаза его расширились от ужаса.
– К стенам! – заорал он, срывая голос. – Все к стенам!
В это же мгновение туннель пронзил ослепительный свет. В лица людей ударил плотный поток воздуха. Зорин никогда не испытывал такого, но понял сразу, что это означает. Приближался метропоезд. Туннель, сквозь который еще мгновение назад можно было протащить межконтинентальную баллистическую ракету, сузился до обычных размеров. Бойцы заметались, выискивая себе углубления в старых от времени стенах. Дмитрий с Пастором нашли убежище в прямоугольном проеме с покрытой толстым слоем ржавчины железной дверью.
– Закрой глаза, – проорал командир Диме на ухо, но сквозь грохот приближающегося поезда тот его все равно еле расслышал.
– Ты знаешь, что это? – заорал он в ответ, зажмурившись.
– Знаю! Главное – не смотреть.
– А что будет?
Но Пастор не успел ответить. В этот момент налетел локомотив. От грохота заложило уши. Захотелось заорать и закрыть голову руками. Зорин не сделал этого не потому, что боялся задеть мчащийся мимо поезд. Его тело сковало от страха. Единственное, чего он хотел в этот момент – чтобы эта пытка скорее прекратилась. Однако время шло, а грохот только нарастал. Ветер хлестал по маске противогаза, грозя вырвать обездвиженное тело из ненадежного укрытия, чтобы колеса дьявольского поезда довершили свое дело, размазав его по рельсам и шпалам.
Наконец Дмитрий не выдержал и открыл глаза.
Перед ним, в каком-то полуметре, несся метропоезд. Зорин узнал его по тем ржавым, разобранным и полусгнившим останкам, которые он в большом количестве встречал во время ночных обходов новосибирских туннелей. Но эти вагоны, со свистом пролетающие мимо него, сияли чистотой и свежей краской, словно только что сошли с заводского конвейера. Стекла сверкали, грозя ослепить смотрящего на них человека. Несмотря на скорость, Дмитрий мог четко разглядеть, что творилось внутри. В вагонах на сиденьях, обитых не тронутым временем светло-коричневым кожзаменителем, под яркими рекламными плакатами сидели люди, одетые крайне непривычно. Женщины в легких платьях открыто и искренне улыбались мужчинам, одетым в разноцветные футболки с коротким рукавом. Мальчики и девочки в коротких шортиках и юбочках, сидевшие между ними, занимались своими игрушками, не обращая внимания на окружающих. Лица пассажиров не выражали ни напряжения, ни страха, в отличие от нынешних обитателей подземки… Люди того, довоенного времени, счастливые, спокойные и уверенные в завтрашнем дне, проносились мимо Зорина, не зная еще, что их ждет впереди. Впрочем, были и странности. Вот в одном из вагонов, рядом с молодой девушкой с мороженым в руке, примостился скелет в рваном зеленом ОЗК. Его оскаленный череп с висящим на одном ремешке противогазом легонько постукивал по обнаженному плечу девушки, но та лишь смеялась, не отрывая взгляда от сидящего рядом молодого человека. В другом вагоне отдельно от всех сидел другой сталкер, живой, но крайне истощенный. Он сжимал в худой руке ржавый «калаш» без магазина с разбитым в хлам прикладом. Когда его окно поравнялось с Дмитрием, сталкер поднял изможденное, обтянутое тонкой кожей лицо с глубоко запавшими глазами и посмотрел на него. В его взгляде Зорин увидел лишь пустоту. Ничего не отражалось в этих блеклых, выцветших глазах. Надежда, злость, страх и отчаяние остались у этого человека далеко в прошлом. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом сталкер просто покачал головой, опустил взгляд и исчез в проклятом туннеле. И так было практически в каждом вагоне этого летящего мимо бесконечного поезда. Где-то сталкеры сидели уже мертвые, в различной степени разложения. Где-то – живые, тупо глядящие перед собой. В одном из окон Дмитрий успел заметить, как мужик в драном ОЗК зарядил пистолет, видимо, последним патроном, вставил ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок. Попался вагон, где сидело сразу несколько сталкеров, но они совершенно не обращали друг на друга внимания, словно не видели никого вокруг. В следующем вагоне Зорин между веселящимися молодыми людьми с гитарой заметил вполне упитанного мужика в таком же черном, что и у него самого, костюме. Его автомат с вороненым стволом и черный противогаз валялись на полу. Пустой магазин лежал рядом. На голове у мужика краснела бандана с нарисованными на ней черепом и скрещенными костями. Увидев Дмитрия, мужик соскочил со своего места, растолкав молодых людей в стороны, что, впрочем, не помешало им тут же вернуться к прерванному занятию, и начал биться в окно. Его огромные кулаки со всей силы опускались на хрупкую с виду поверхность, но не причинили стеклу никакого вреда. Рот мужика широко открывался в неистовом крике, но наружу не просачивалось ни единого звука. Зорин бессильно наблюдал, как несчастный скрылся в том же направлении, что и остальные пленники призрачного поезда.