Верни мне любовь

– Да. – Очень тихо, почти неразборчиво проговорила я и залилась краской.

– Да ты мамон малышка.

– Что?

– Ты вообще реальная? – он провел ладонью по моей щеке. – Я думал, что таких, как ты не существует. Ты не знаешь, за что мне достался такой алмаз?

До меня долго доходил смысл сказанных им слов, а когда я, наконец-то поняла о чем он, то широко улыбнулась.

– Мы не будем торопиться, хорошо? – проговорил Ник, гладя меня по спине.

– Хорошо.

– А теперь, я хочу целовать тебя всю ночь и не выпускать из своих объятий.

Мы так и поступили. Сначала долго сидели, целовались, а потом просто ходили и гуляли за руку, по берегу рассказывая о себе. Ник пообещал, что не отдаст меня в чужие мужские руки и не позволит меня отдать отцу замуж. И я понятия и не имела, как он это сделает, но я ему поверила. Каждому произнесённому слову, которое он проговорил. Если бы только можно этот момент было остановить или записать его на пленку, чтобы потом просматривать и неверующими глазами смотреть на довольное и счастливое свое лицо, я бы именно так и сделала.

Сегодня время было против меня, оно шло неумолимо быстро, и я даже не заметила, как наступил рассвет. Чтобы не попасться отцу на глаза я попросила Ника остановить меня через два дома от нашего. Он так и сделал, только попросил позвонить ему и сказать, как добралась, когда буду у себя в комнате.

Я как мышка пробралась за ворота, и, пройдя через задние двери, я прокралась к себе в комнату и с довольной победной улыбкой закрыла дверь комнаты как вошла. Не включая ночник, я набрала номер телефона и мне ответили сразу же после первого гудка.

– Я уже в комнате.

– Хорошо. Отец не заметил?

– Нет, я прошла через задние двери и он еще спит. Ты напиши, как доедешь.

– Довольная улыбка поселилась у меня на лице.

– Обязательно малышка. Поцелуешь меня, перед тем как отключить звонок?

– Целую.

– А будешь думать обо мне, когда ляжешь в кроватку и представлять рядом с собой? – от этих слов мои щеки вспыхнули и загорели.

– Буду. – Тихо шепотом произнесла.

– Скажи мне это вслух, чтобы слышал.

– Ник, я буду думать о тебе, когда лягу в свою кровать и представлять тебя рядом.

– М-м-м-м… Мне нравится, как это звучит из твоего ротика. Спокойной ночи малышка.

– Спокойно ночи.

И сбросив звонок, я положила телефон на прикроватную тумбочку и прямо в одежде легла на кровать. Тело еще помнило прикосновения Ника. Я только с ним распрощалась, а уже хотела снова его увидеть. Моё внимание привлек посторонний шорох в спальне, и я одним рывком села на свою кровать и в ночной темноте увидела на стене отражение профиля мужчины и вскрикнула, включая ночник. Сердце забилось еще сильнее, а дыхание стало рваным. Все это время, пока я разговаривала по телефону, в моей комнате сидел отец, и смотрел на меня из угла сидя в кресле.

– Отец. – Последние буквы я проглотила, а мозг забил тревогу. Все хорошее настроение в одно мгновение исчезло. Кажется, я совершила грубую ошибку, за которую буду расплачиваться.

– И кто это такой Ник? – прорычал родитель, а я почувствовала на себе его гневную волну, которая накрыла меня с ног до головы.

– Отец, я все объясню.

– А по-другому и быть не может.

Глава 5

Ася

– Отец, я все объясню.

– А по-другому и быть не может.

Стою около кровати, руки трясутся от страха. Смотрю на родителя, тот невозмутимо восседает в кресле у окна, словно король на троне, руки сложены на локотнике, тело расслабленно. Лицо не выдает и намека на какую-либо злость. Лицо спокойное, губы сжаты в тонкую линию и глаза внимательно смотрят на меня изучающим взглядом. И только я знаю, что внутри себя он метает гневные молнии. И стоит мне сейчас сказать хоть одно слово поперек, то мне конец. Самое страшное, это когда отец спокоен и держит в себе всю свою злость, которая копится как бомба замедленного действия, а потом неожиданно взрывается, задевая всех вокруг, кто находится рядом.

– Отец. – Мой голос предательски дрогнул, в легких не осталось воздуха, а живот скрутило спазмами от нарастающего страха.

– Прошу, давай поговорим спокойно. Хорошо? – он одобрительно кивает и глазами показывает, чтобы я села на кровать. Я быстро выполняю его немую просьбу. Мы смотрим, друг на друга несколько минут молча, негатив и тяжесть нашего общения нарастает все больше и больше, достигая предела. Кажется, еще чуть-чуть и я рухну в обморок.

– И долго ты молчать будешь? Не расскажешь отцу, о ком ты собралась на ночь думать? Я так полагаю это не Артур? – его укоризненный взгляд проходит по мне, делая пинок в больное место. Я уже ненавижу это имя.

– Нет, не Артур. – Тихо, практически неслышно проговорила я.

– Поведай мне свою версию дочь.

– Этот парень, он хороший пап. Он мне нравится. И ты знаешь, что я не хочу быть с твоим Артуром, я не люблю его. Он мне противен. – Отец поднимает свою руку вверх, показывает жестом, чтобы я замолчала, и я сразу же затыкаюсь, чтобы не злить его еще больше.

– А этого ты, значит, любишь? – с презрительной усмешкой фыркает он.

– Да отец, я люблю его. – Расправляю свои плечи и выпрямляюсь, но стоит взглянуть в глаза отца, сразу же опять стушевалась и лицо опустила в пол. Его властная и злая энергетика захватила эту комнату и заставляет от страха дрожать все живое. Вот почему я его боялась, не хотела, чтобы он, что-то узнал. Так всегда, стоит заступить выделенную мне черту, как сразу же меня возвращают обратно, тыкая физиономией в свое законное место, где мне нужно находиться помимо моей воли.

– А ты хоть что-то о нем знаешь?

– Да, но не много. Мы совсем недавно познакомились и… – Не дает отец договорить и перебивает меня.

– То, что он ворвался к нам в дом, прячась от полиции, это еще не значит, что вы познакомились. Ася, он уголовник. На нем условка за угон висит, а ныне этот парень привлекался за кражи со взломом. Ты соображаешь, куда ты себя загоняешь? Ты позоришь нашу фамилию.

Отец все еще показывал свое спокойствие, и каждое его слово будто острая сталь ножа резала меня по живому. Никита говорил, что ему нельзя попадаться, но как отец узнал, что он влез в наш дом? Неужели он все еще следит за мной? В доме ведь нет камер или есть? Паника еще больше накрыла меня с головой. Моё тело ощущало холодный страх, и кожа покрывалась мурашками от холода. Меня затрясло еще больше, словно я голая стою в морозильной камере с температурой пятьдесят градусов ниже нуля.