Страница 26 из 186
Нахов рывком, забыв о своей ноге, попытался встать, но тут же со стоном повалился на диван. Побледневшее лицо его несколько минут оставалось неподвижным, затем стало розоветь. Нахов вздохнул, наотмашь отёр лоб:
— Отпускает вроде…
Достал из кармана пузырёк, добыл пилюлю, бросил в рот.
— Плох становлюсь. Помоложе был, не замечал протеза. А теперь слабну. Хоть в архив сдавай Нахова. Чтобы перестал наконец путаться в ногах у заслуженных…
Аласов, будто сам испытывая его боль, помог Нахову встать, подал упавшую палку.
— Где вас так, Василий Егорович?
— Ногу-то? Западная Украина, февраль сорок четвёртого. Какая-то деревушка, и названия не запомнил…
— Западная Украина, сорок четвёртый? Я же там воевал. Маршал Конев?
— Нет, у нас Жуков. Выходит, соседями были… — снова потеплел Нахов. Но характер его и тут сказался: — Впрочем, кто не воевал. Вон даже Сосин… Теперь добывает из этого большие и малые выгоды.
Они шли молча. Солнце прощально рдело на закате. В школьном саду уже никого не было, лопаты и грабли были аккуратно составлены у заборчика. Ушла.
Искоса поглядывая на спутника, Аласов подумал: «Наверно, клянёт себя за откровенность. Идём вот рядом, два воина, но тебя-то Нахов в своём строю не числит. Один он мученик за правду: держу оборону против всех! А между тем далеко ты не праведник, дорогой Василий Егорович, с твоим-то неуживчивым характером, с неистребимым стремлением во что бы то ни стало уесть ближнего! Недаром в учительской боятся твоей страсти превращать каждую невинную фразу в спор. Только и ищешь случая высказать свою «правду в глаза». Такой непростой характер…»
И словно в подтверждение, Нахов за школьной калиткой вдруг повернул в свою сторону — не пожав руки, не сказав ни слова. Пошёл, тяжело выбрасывая ногу с протезом.
Потом он всё же остановился, оглянулся:
— Взвешивать да вымерять по миллиметрам — не моё дело. Я солдат, знаете ли… Буду стоять насмерть — пока не рухну. А порох ещё есть у Нахова, если поскрести хорошенько. И ещё кое-кому от него икнется, будьте уверены!
Угрожающе потряс палкой и зашагал, уже не оглядываясь. Весь тут человек — неистребимый солдат Василий Нахов.