Иванова, на пересдачу!

Она надулась точно маленький воздушный шарик. Видимо, идти к преподавателю с глупыми вопросами — вы случайно на днях не развлекались со студенткой? — ей не хотелось.

— Клянешься?

— Честное пионерское.

И всё. С той секунды утро не заладилось. Шевченко смотрела волком. Голодным до сплетен, отощавшим волком, с острыми клыками и хваткой майора ФСБ.

Ну а я изображала ветошь и лежала с сопроматом, думая о том, что ещё не поздно перевестись на юридический факультет.

А потом, когда Иришка начала скрежетать зубами и буравить меня взглядом, от греха подальше свалила в университет.

Будто бы специально, преподша по философии (как это сократить?) морозила меня до последнего. Так и сказала:

— Посидите, вам всё равно не о чем беспокоиться.

В итоге я залипала с телефоном под стенания товарищей по несчастью, которые про философию знали только то, что она никогда им в жизни не пригодится.

Зловредная преподша опросила каждого, не скупясь на вопросы типа: «А как вы сами оцениваете учения Зигмунда Фрейда?» Парни покрывались испариной и мычали нечто вразумительное.

Но вскоре их муки были закончены, и мы остались с философийшей наедине.

— Дарья, вы удивительно способная ученица, — улыбнулась она мне. — Поражаюсь тому, сколько талантов в вас скрыто.

— Э, да?

— Разумеется. Единственная девушка на потоке, которая сражается с мужским шовинизмом… это так заводит…

Что-что делает?..

Мои глаза медленно, но верно поползли на лоб, а дьявол-искуситель в юбке облизала губы. Неторопливо, словно смакуя момент.

Так, подождите, я не буду спать ещё с одним преподавателем. Блин. Не так! Я вообще не буду спать ни с одним преподавателем, в особенности — с престарелой лесбиянкой-феминисткой.

Всё-таки слухи не врали!

Такое чувство, что Измайлов объявил всему преподавательскому составу во главе с ректором: Иванова готова отлюбить вас за еду зачет.

— Кажется, мне пора идти, — пискнула я, когда в зачетке появилась долгожданная роспись.

— Дарья, помните: мой кабинет всегда открыт для вас. В любое время. Ночью и днем. Женщины должны поддерживать друг друга в мире угнетателей-мужчин.

Она поднялась со стула, и я ломанулась к выходу, заплетаясь в ногах, подгоняемая жаждой выживания и здравым смыслом.

— Дарья, подождите…

— Очень спешу!!!

Мне казалось, что философийша следовала по пятам. Её тяжелые шаги отдавались в ушах, а когда я обернулась, то увидела, как она идет следом и улыбается себе под нос.

Прямо как в триллерах. С той разницей, что сейчас мне грозила далеко не смерть…

Надо срочно прятаться.

О, туалет.

Я нырнула внутрь и рявкнула на какого-то парня, который с гоготом заметил, что туалет вообще-то мужской. Тем лучше, меньше шансов попасться. Трех мальчишек тут же вынесло прочь, причем один на ходу застегивал джинсы. Пф, слабаки.

Я закрыла дверь и сползла по стенке. Кошмар. Кто бы подозревал, что зачет по философии обернется таким стрессом.

— Эй! — Дернула за ручку… и та отвалилась, оказавшись в моих руках.

Я оказалась заперта. В туалете. В мужском. Вашу ж мать.

Первые несколько минут я пыталась спастись самостоятельно, подколупнуть защелку или вставить ручку обратно. Не получилось. Строитель из меня, прямо скажем, не очень.

Ну и что делать?

Особо и не поорешь, ибо возникнут логичные вопросы: на кой фиг я туда приплелась и зачем запиралась изнутри?

Я затаилась и хотела уже спрятаться в кабинке, чтобы вынырнуть наружу, когда кто-нибудь войдет внутрь, но не успела. Потому что дверь пнули снаружи. Резким, быстрым движением, заставившим меня отпрыгнуть к раковинам.

Несколько секунд между коридором и туалетом царило гробовое молчание, потому что на меня смотрел профессор Измайлов. Этот нахальный гад не выглядел обескураженным, скорее его рожа озарилась пониманием. Мол, а где ещё оказаться нерадивой козе-Ивановой, если не в мужском туалете?

— Вы что тут делаете? — процедила сквозь зубы, когда гляделки совсем уж затянулись.

— А вы? — парировал он. — Это мужской туалет, сюда принято ходить по нужде. Какая у вас нужда, Дашенька?

Измайлов, будто нисколько не смущаясь, вошел в кабинку, ещё и не закрыл за собой дверь. Эй, вот давайте без аморальностей! Но демон в облике преподавателя не спешил заняться тем самым делом, ради которого в туалеты и ходят. Он глянул через плечо.

— Вы всё ещё здесь?

— Ага…

Ноги примерзли к полу. Мне хотелось сказануть какую-нибудь гадость и уйти победительницей, но гадостей в голову не лезло. Только всякие дурацкие фразы типа «Сам дурак!!!» или «Ненавижу и вас, и сопромат».

— До сих пор не ушли? — Измайлов принялся неторопливо расстегивать ширинку.

— Перестаньте, — нахмурилась я.

— Вы же понимаете, что сюда в любую минуту могут войти студенты и увидеть, как вы подсматриваете за преподавателем. Вуайеризм вас не красит, Иванова.

И правда, пора сваливать. Я развернулась и с видом человека, который сам решает, что и когда ему делать, двинулась к выходу. Ноги при этом подкашивались.

— Кстати, как продвигается ваше изучение основ сопромата? — вдогонку крикнул Измайлов. — Достигли просветления?

Ответом ему стала хлопнувшая дверь.

Итак, Даша. По всему получается, что Станислав Тимофеевич прав. Ты — злостная вуайеристка, потому что любая приличная девушка сбежала бы из мужского туалета сразу же, как её выпустили на волю. А ты зачем-то осталась.

Зачем?

Впрочем, всё не так плохо. На этой неделе экзекуции кончены, можно бежать в общагу. Во вторник сдам последний экзамен и неделю буду валяться в кроватке. Какое счастье, что на время сессии дается учебный отпуск, и в кафе меня ждут только в начале февраля!

Идеально.

Увы, моим радужным планам не суждено было сбыться.

Как минимум потому, что я забыла телефон в кабинете философии (о чем и хотела сообщить преподша). Я вернулась туда и смачно краснела, пока философийша рассказывала о том, как тяжело женщине выжить в мире непонимания и мужчин.

Преподаватель по строительной механике задерживался. Что странно: обычно он приходил за полчаса до пары и выгонял тех, кто опаздывал хотя бы на минуту. Старая закалка, чтоб её.

Зато он был стар, глух на левое ухо и подслеповат, и получить у него экзамен могла даже обезьянка. Мы разложили по партам шпаргалки, достали телефоны. Иными словами, полноценно приготовились к сдаче.

Дверь приоткрылась, впуская… Станислава Тимофеевича. В черной рубашке, с дипломатом. Я переглянулась с Кошелевым, лицо которого вытянулось.

— Добрый день! — Преподаватель смерил нас внимательным взглядом из-под очков. — К сожалению, Дмитрий Петрович приболел, поэтому экзамен буду принимать я. Тяните билеты.

Как вы понимаете, шпаргалки пришлось быстренько убрать. Измайлов неустанно бдел за тем, чтобы ладони страдальцев — то есть нас — лежали на столах.

Тиран и деспот, что с него взять.

Мне достались один нормальный вопрос, один ненормальный и задача, при виде которой хотелось плакать. Полчаса мучений, но в голове так и не родилось ничего путного.

Что же делать?..

— Иванова, присаживайтесь, — раздалось громом среди ясного неба. — Будьте спокойны, я не кусаюсь.

Группа выдохнула. Никто не хотел идти первым, а тут такая удача — жертву выбрал сам преподаватель. Я села напротив Измайлова и задумалась о том, как ему идет эта трехдневная щетина. Как по ней хочется провести пальцами, чтобы убедиться, что под колючестью горячая кожа.

Ой.

Даша, очнись!

— Что ж, Иванова, вы продемонстрировали такие познания в углубленном сопромате, что строительная механика должна быть для вас очевидна. Начинайте.



Ещё и издевается…

Моего запала хватило ненадолго. На первый вопрос худо-бедно ответила, зато на втором потонула, а задачу даже не смогла правильно перерисовать.