Страница 8 из 11
– К счастью, у нас было еще одно запасное щупальце, – припомнила подруга, и я кивнула:
– Вот-вот! А то, которое дырявое, мы выбросили в мусор, но я его оттуда забрала. Теперь понимаешь?
– Что именно? Что ты у нас жуткая барахольщица, никакой хлам в мусор выбросить не можешь? Это и так понятно, достаточно на твой чердак заглянуть, в кабинет так называемый! – с полоборота завелась подружка.
Я раздраженно цыкнула:
– Не начинай опять, пожалуйста!
У Лизки есть идея фикс: навести идеальный порядок на моем чердаке.
Я не выбрасывала барахло, складированное там прежними хозяевами дома, просто разгребла его по углам, расчистив достаточное пространство для рабочего места. Стул, стол, лампа, макбук – что еще нужно неприхотливому журналисту? Меня мой чердак и в его нынешнем виде вполне устраивает. А Лизка без устали организует туда набеги и проводит раскопки в захламленных углах. Ведет себя как расхитительница гробниц…
– Забудь про чердак, речь сейчас не о нем, а о том, что в моей городской квартире на антресолях лежит то самое спрутово щупальце, – объяснила я. – Оно дырявое, правда. Но, думаю, в какой-нибудь автомастерской его легко залатают. Автомобильные шины же как-то заклеивают…
– Заклеивают велосипедные камеры, автомобильные шины вулканизируют, – со знанием дела поправила меня Лизка – она у нас автовладелица.
– Да пусть хоть нитками штопают, не суть важно! – Я вскочила, снова забегала по кухне. – Так, Шура, я сейчас тебе досрочно выдам полдник, а на ранний ужин погрызешь сухой корм, хорошо?
– Уо-о, – кот ответил ворчливо, и, судя по тону, вовсе не согласием. Видимо, полностью его реплика должна была звучать как «Уо-от еще, сухим кормом давиться!».
Но я уже все решила и не позволила сбить себя с курса:
– Лиза, подъем, иди за машиной, нам срочно нужно в город.
– Зачем?!
– За щупальцем! – Я торопливо наполнила кошачьи миски и удивленно посмотрела на подругу. – Ты все еще здесь? Хочешь, чтобы твой сын стал тезкой деревянного мальчика с длинным носом, ближайшей родней табуретки?
– Нет! – Лизавета помотала головой. – Но при чем тут срочный выезд в город и щупальце на твоих антресолях?
– Поверь мне, так надо. Шевелись, я по дороге тебе все объясню.
На Лизкиной зеленой машинке, которую она ласково зовет «лягушонкой-коробчонкой», мы живенько сгоняли в город и обратно. В автомастерскую заезжать не стали, поэтому обошлись без задержки и уже к ужину снова были в деревне.
– Что тут заваривать, одна маленькая дырочка, мы ее сами пластырем заклеим или скотчем, – решила Лизка, рассмотрев псевдощупальце.
Тетке Вере и Митяю подружка сказала, что мы ездили на срочное совещание в офис, и как бы не соврала, потому что в дороге, спасибо мобильному интернету, мы честно поучаствовали в редакционной планерке по зуму.
Вернувшись домой, я первым делом еще раз покормила недовольного кота, а потом все-таки написала те вопросы, которых ждал от меня директор психологического центра. И уже забираясь в постель, вдруг вспомнила, что, спешно уматывая в город, оставила без присмотра работающую стиральную машину!
Пришлось вылезать из-под одеяла, разгружать давно закончившую свою работу стиралку и идти во двор развешивать на просушку сырое белье.
Кто бы знал, что это обеспечит мне дополнительную развлекательную программу на завтра!
Завтра началось с шума и грохота.
– Что? Где? – я вскинулась, спросонья ничего не понимая, и рявкнула: – Шура! Ты что натворил?!
Неурочный шум-грохот и толстый рыжий кот ассоциировались у меня давно и прочно. Шуруппак – неутомимый организатор веселых игрищ и мелких бытовых катастроф.
– Ум-мо? – возмущенно мявкнул у меня под боком кот, энергично выбираясь из-под одеяла, которым я же его и завалила. И прозвучало это как начало нелицеприятного вопроса: «Умом ты тронулась, хозяюшка?»
– О, прости, вижу, на этот раз ты ни при чем, – я устыдилась и извинилась, но обиженный кот не стал меня слушать и ускакал, хлеща себя хвостом, прочь, в ночь.
Точнее, в раннее утро: небо над разномастными крышами деревенских домов уже сделалось кремово-розовым, как домашнее сало, в серых прожилках тянущегося из труб дыма. За окном образовалась классическая картина «Зимнее утро в деревне». Она была бы совершенно пасторальной и благостной, если бы не повалившиеся во дворе столбы. К счастью, не те, которые резные, изображающие истуканов, а самые обычные, державшие веревки для сушки белья.
Вот, значит, что так грохотало.
Я вздохнула.
Винить в произошедшей катастрофе было некого, кроме себя.
Я неразумно оставила на веревках свежевыстиранное постельное белье, а ночью снова мело, снег налип на веревки и тряпки, набился в пододеяльники и наволочки, старые столбы не выдержали увеличившейся тяжести – и бесславно пали.
Содрать с закаменевших веревок примерзшие к ним просторные полотнища оказалось непросто. Пододеяльники и простыни тоже обрели фанерную твердость и при транспортировке гремели и царапали мне руки.
Кое-как я перетаскала их со двора в сени и там расставила по периметру у стен, соорудив модель индейского поселения с косыми-кривыми вигвамами нетипичной расцветки «в цветочек».
Шура было начал заинтересованно исследовать этот лабиринт, но негодующе фыркнул и ретировался, когда первая отмякшая наволочка потеряла устойчивость и накрыла его, как сырая попона.
Я принесла большой таз, чтобы складывать в него размороженные тряпки, и проверила, сколько у меня осталось стирального порошка. Было ясно, что белье надо перестирать. Ну, зато скучать мне не придется!
И, к слову говоря, не только мне!
Ведь после повторной стирки белье нужно будет снова сушить, а у меня тут столбы с веревками рухнули…
Поэтому я позвонила Митяю и светски молвила:
– Митюш, извини, что так рано, но у меня под тяжестью вашей стирки упали столбы с веревками. Приходи поднимать!
– И что же ты такое тяжелое стирала? – сонным мишкой заворчал разбуженный участковый. – Отмывала миллион баксов в золотых слитках?
– Нет, ваше с Лизкой постельное белье. Парадное, в цветочек. Видно, грехи его тяжкие, – ответно съязвила я.
– Ладно, жди, сейчас приду. – Обсуждать со мной многотрудную жизнь их с Лизкой простынок участковый не стал.
Я сварила кофе, сделала бутерброды, но притопавший Митяй от раннего завтрака отказался:
– Давай сначала со столбами разберемся.
Он все-таки цапнул в каждую руку по бутерброду, и, поочередно откусывая от них на ходу, проследовал на задний двор. Я перелила свой кофе в термостакан с крышкой, пошла за братцем и чуть не влипла в его широкую спину, когда он резко остановился.
– Фигасе! Уже двух голов не хватает?!
В первый момент я не поняла, о чем он говорит – у меня на подворье никакой скотины, которую по головам считают, отродясь не водилось. Потом я проследила направление остановившегося взгляда Митяя, выронила стакан и выругалась так, что братец вышел из ступора, уважительно пробормотав:
– Ух какие слова ты знаешь…
Я с чувством повторила те слова на бис.
– М-да, ситуевина… – Митяй нервно захрустел подмерзшим бутером. Догрыз его ускоренно, отряхнул руки, пошел к истуканам. – Опять, значит, отряд не заметил потери бойца… Ты, конечно же, ничего не видела, не слышала?
Я помотала головой. Слезы посыпались направо-налево стеклянными шариками.
– Спала я…
– Спала ты… Понятно, – Митяй ладонью измерил высоту белых шапок на всех чурбанах, стряхнул снег с тех двух, что сделались пониже прочих, задумчиво отвесил щелбан сиротливо торчащей винтообразной шее. – Опять скрутили башку, как и в прошлый раз. И снова перед снегопадом, так что все следы преступника завалило.
– Снегом, столбами, веревками и пододеяльниками, – зачем-то перечислила я.
Типа, подчеркнула, что завалило преступные следы на редкость основательно.
– Ну, положим, столбы – это не проблема, – Митяй попинал «не проблему» валенком и посмотрел на дом соседей – там уже светились окошки. – Сейчас я Сему попрошу, столбы он тебе поднимет. А вот что с чурбанами делать… Может, напишешь уже заявление, чтобы я официально дело открыл?