Страница 6 из 20
–
Сюда меня доставила какая-то гигантская птица. Артемиус сказал, это мне не привиделось. Могу я посмотреть на это чудо?
Женщина загадочно улыбнулось. Это был её единственный ответ на его просьбу. Помолчав, она обратилась к спутнику своего гостя. Если Калеб желает, он может навестить её сестру. Также велела передать всем и каждому жителю города, что для Калеба Эванса открыты все двери и любой её подданный обязан оказывать ему радушный приём и помогать во всём. Навещать саму царицу он может, когда пожелает. На этом она подобрала со стола бумаги похожие на документы и отправилась на трон, читать.
–
Что-то я не понял насчёт птицы, – говорил Калеб, выходя из дворца. – Покажут мне её или нет.
–
Посетите сестру Афродиты, если та уже дома. Потом можно будет подумать о птице.
–
Понял.
Пожилой мужчина открыл дверь. Дом, где жила сестра Афродиты, оказался самым обыкновенным среди точно таких же домов. Два этажа, состоящие из маленьких комнаток, на крыше – терраса. Слишком просто для самой любимой сестры богини. Неужели она настолько низкого происхождения? Не иначе как Зевс соблазнил одну из служанок, приходя в гости к дочке.
–
Госпожа здесь не живёт, поэтому наполнять дом роскошью никто не пытается, – заговорил дворецкий, провожая их вверх по лестнице. Он начал свой рассказ, как экскурсовод, привычный повествовать одно и тоже. – Не живёт она здесь, потому что много времени проводит у родных, друзей, путешествует с разными поручениями по миру. – Похоже, вопросы ему задавали одни и те же, так что он их даже не дожидался. – Госпожа очень занята. Особенно последние полгода. Часто спускается вниз. Её сильно заботят людские дела. Родственники этого не понимают, но Афродита поддерживает. Этот город у них вроде резиденции, где они встречаются и обсуждают то, что им важно. В столице времени поговорить и нет. Сплошные встречи, приёмы, балы. Наедине там не остаться. Кругом семья, всё общее: и темы для разговоров, и проблемы, и планы. Ещё госпожа часто наведывается к Аресу. С ним она реализует другое своё увлечение – войны. На него чаще всего и работает. Мы пришли. Николас, наверное, сообщил ей, что вы очнулись. Потому что она прибыла сюда сразу, как вы покинули госпиталь. До этого неделю где-то странствовала.
Лестница вывела их на крышу. Терраса была раз в 10 меньше приёмного зала Афродиты, а мебели там было гораздо больше. Чайный столик с кушеткой и креслами, фонтанчик в центре, подставки для цветов, комод с инструментами, назначение которых Калеб не мог понять, так как не успел разглядеть, что это за вещи. Скорее всего, какие-то приспособления для чистки металлических изделий. Старичок убедился, что выполнил свою работу и ушёл. Артемиус скрылся за цветами, возле балюстрады. Похоже, так принято, ибо в том месте был накрыт маленький столик с едой и напитками на одну персону. Медбрат не преминул воспользоваться гостеприимством хозяев.
Калеб же остался возле порога. Он смотрел на девушку. Она – на него. Убедившись, что он жив, цел и крепко стоит на ногах, приблизилась. Осмотр длился около минуты и за это время никто не нарушил зрительный контакт. Она встала возле столика и приготовилась наполнить бокалы жидкостью из кувшина. Впервые Калеб видел что-то похожее на вино. И это его порадовало. Пора бы уже выпить. Подумав ещё, девушка решила сначала представиться, а потом угощать гостя.
–
Я Гару. Ты здесь из-за меня. Прости, что всё так спонтанно. Хотела бы я поболтать с тобой там, в Лондоне, но не успела. Ты попал в заварушку, пришлось действовать. Присядь – выпьем!
Калеб вздохнул с облегчением. И выпил с большим удовольствием. Вино было его любимое, только в разы вкуснее. Медленно, слишком медленно, он начинал вникать в собственную историю. Гару была в Лондоне и знала его ещё там. Она спасла ему жизнь. Сначала она хотела попросить его о помощи, но теперь он не просто может ей помочь, но и обязан. Более того, если бы не та погоня, встреча с Гару прошла бы в Лондоне. Возможно, даже у него дома. То ли вино ударило в голову, то ли атмосфера города любви так подействовала, но от мысли оказаться с Гару наедине у себя в квартире Калеб нервно заёрзал на диване. Пора вспомнить о приличиях. Должно быть, со стороны он выглядел, как дурак. Соображал уж точно в таком темпе. Объяснить состояние Калеба не трудно. С первого взгляда он понял, что красота богини любви, какой бы совершенной ни была, – на любителя. Да, она хороша во всём. Но, общаясь с ней, Калеб почувствовал то же, что и много раз чувствовал рядом с красивыми женщинами. Так много, что устал. То ли земные женщины стремились на неё походить, то ли она следовала земной моде, трудно сказать. Ощущение, что он встречал её копии уже не раз, не покидало его во время всей аудиенции. Поэтому Афродита не проникла в его сердце, как, наверное, стоило ожидать. А вот красота Гару была, как бы сказать коротко – абсолютной. В том смысле, что она не бросалась в глаза, не кричала: “Я красота! Падайте ниц!” Девушка была довольно спортивной, но мышцы не отменяли ощущения хрупкости. Фигура явно создана образом жизни, над ней не работали сознательно. Топ без бретелек вился пышными складками вокруг небольшой груди и переходил в юбку до пола, образуя на спине крест и открывая живот. Рёбра не торчат. Бёдра в меру круглые, не широкие. Под юбкой, состоящей из полупрозрачной материи, сложенной в несколько слоев, их можно было разглядеть и оценить. Девушка была нежная и мягкая. Волосы распущены, до лопаток, слегка вьющиеся. Голова очень аккуратная, лицо – ровный овал. Нос не греческий. Если бы речь шла о людях, он бы отнес её к представительнице коренного американского народа. Волосы цвета пшеницы, глаза… Цвет глаз он пока не разглядел, хотя и смотрел в них несколько минут подряд. Ростом она была ему до ключицы, как раз того места, куда попала пуля. Одежда – небесно-голубая. Движения до невозможности плавные, но не заторможенные. Наверное, она отлично танцует или плавает, решил Калеб.
–
Я была в Лондоне, как понимаешь, – продолжила она, не стесняясь того, что её разглядывали. Наоборот, ей было,
что
сказать, и лучше, чтобы Калеб молчал и не перебивал. Поэтому вино и интерес к ней играли Гару на руку. – Нам предстоит долгая беседа. На все вопросы я отвечу после. Если мы будем обсуждать детали в процессе, боюсь, я могу сбиться. – Калеб кивнул, давая понять, что с удовольствием будет слушать её столько времени, сколько необходимо. – Предлагаю отпустить Артемуса, иначе ему придётся заночевать у меня в доме. А тут всего 4 комнаты, 2 из которых занимают слуги. Итак, приготовься услышать долгую историю.
Враги богов и кара небес
Как известно, боги любят воевать между собой. Такова натура бессмертных и властных существ. Смертные любят драки, в которых щеголяют доблестью. Богам же мало пораниться. Чтобы пустить кровь небожителю, нужно устроить, как минимум, апокалипсис. Олимпа слишком мало для баталий. Войны поневоле переходят на территорию людей, а люди невольно вовлекаются в них. Жизнь не имеет ценности для тех, кто не знает, что такое смерть. Слезы по погибшим они не слышат. Мольбы и проклятия до них не доходят. Богам нет дела до чьей-то судьбы, кроме собственной. Поэтому тысячи погибших для них не большая трагедия, чем для людей – пропавший от нашествия саранчи урожай. Жалко, конечно, но вырастим ещё. Много столетий назад существовали полубоги: дети жителей Олимпа и смертных. Вот те боролись за счастье своих народов, рисковали бросать вызов бессмертным. Но такие герои постепенно перевелись. Вскоре богам воевать надоело, кто-то нашёл себе мирные увлечения, кто-то ударился в коммерцию, кто-то просто гуляет по земле, удивляясь темпам развития нынешней цивилизации. Как только люди научились быть атеистами, они придумали так много развлечений, достойных богов, что земля перестала казаться скучной. Однако глобализация обернулась двусторонней монетой для самих смертных. Они изобретательны, обладают завидной фантазией, летаю в космос и мечтают. Но большинство настолько измельчали и стали похожи друг на друга, что любой крестьянин Древней Греции выглядит на их фоне Гераклом. Любвиобильные олимпийцы больше не похищают юношей и девушек, не рожают с ними полубогов, и, как следствие, не ревнуют друг друга. Мир и спокойствие. Надеюсь, вы, люди, наслаждаетесь своей забытостью.