Страница 2 из 3
– Вот, тебя я наказала.
Вася горько зарыдала.
Дверь открытая была.
Кошка вдруг в нее вошла.
Мягко лапками ступает.
Цветом кошка золотая.
Хвост трубой, глаза горят.
С них она не сводит взгляд.
– Это что еще такое! -
как сирена Зина воет.
– Брысь отсюда! – завопила,
тапком в кошку запустила.
– Плохо кошку обижать! -
Вася смеет возражать.
Кошка бросилась бежать:
здесь добра не стоит ждать.
И метнулась за сарай.
Слышен там собачий лай.
– Что ты, тетя, натворила!
Кошку ты ведь погубила! -
Василиса закричала
и за кошкой побежала.
– Я котов не потерплю!
Очень я их не люблю! -
Зина вслед сказала ей,
– Заводить ты их не смей!
Васе горько и досадно.
То, что кос лишилась, ладно.
Кошку жалко, пропадет.
Плачет девушка, зовет:
– Киса, киса, покажись!
Ты меня не сторонись.
Кошка с дерева слезает,
к Василисе подбегает.
Та ее взяла на руки:
– По несчастью мы подруги!
Вместе нам домой нельзя.
Спрячу я пока тебя.
Ты в сарае подожди,
никуда не уходи.
Ночь на улицу придет,
тетка злобная уснет.
И приду я за тобой,
унесу тебя домой.
Вася больше не одна.
Мурка в радость ей дана.
Вместе с кошечкой живут,
создают себе уют.
– Тетки ты остерегайся,
на глаза не попадайся, -
Василиса говорит,
кошка ей в ответ мурчит.
Ну а тетка все орет.
Зависть женщину берет.
Василиса расцветает.
Зину старость же пугает.
Нет племянницы стройней,
ну а тетка все полней.
Платья стали все узки.
Вот и бесится с тоски.
Вася с теткой терпелива
и добра, и говорлива:
– Вы бы не переживали,
платье новое достали.
– Ты права, – сказала Зина,
– я пройдусь по магазинам.
Только вышла, закричала.
В дом опять она вбежала.
Вся в слезах, глаза горят.
Юбки клочьями висят.
– Что такое? Что случилось?
– Кошка дикая вцепилась!
Ох, не зря их не люблю!
Вот увижу, отравлю!
День прошел, опять беда.
С неба капала вода.
Дождик лужи наливал.
Тетку в гости кто-то звал.
А снаружи слякоть, грязь.
До гостей не добралась.
Скоро Зина возвратилась.
И опять на кошек злилась:
– Я иду, она бежит,
и в меня вся грязь летит!
В лужу прыгнула нарочно!
Я убью злодейку-кошку.
Платье жалко дорогое.
Что ж за горе-то такое!
Василиса лишь вздохнула,
ведь она давно смекнула,
кто тут тетке досаждает:
Мурка Зину обижает.
Тетке хоть и поделом:
кот с добром приходит в дом.
Все же Вася не велит
Мурке злиться, говорит:
– Ты по улицам не бегай!
Больше Мурка так не делай!
Мало времени прошло,
что-то вновь произошло.
Сбережения пропали.
– Деньги, деньги все украли!
Долго бегали, кричали
и вокруг все обыскали.
Василиса сбилась с ног:
– Их украсть никто не мог!
Гости к нам не заходили,
может, что-то Вы забыли?
– Ты на что же намекаешь?!
Меня дурой называешь?!
Что с ума совсем сошла?
Знаю я, я поняла!
Деньги эти ты взяла!
– Тетя, нет! Я не брала!
– Ты – воровка, стало быть!
Как тут с теткой говорить…
– Я тебя отдам под суд!
Пусть тебя в тюрьму возьмут.
И ругалась так до ночи.
А потом устала очень.
Дверь у Васи заперла
и спокойно спать легла.
Вася в комнате закрыта,
обвинением убита.
Кошку ищет и зовет,
но никто к ней не идет.
Посмотрела уж везде
нету кошечки нигде.
И руками лишь разводит:
– Да, беда одна не ходит.
Что же делать ей теперь?
Кошки нет, закрыта дверь…
И упала на кровать,
чтоб в подушку зарыдать.
Зине тоже плохо спится.
Что-то страшное ей снится.
Тяжело дышать ей стало,
что-то грудь ее сковало.
Давит что-то и мешает,
повернуться не пускает.
И от этого проснулась.
И сначала ужаснулась:
два огня в ночи горят,
на нее направлен взгляд.
Лунный свет попал в окошко.
Пригляделась, это кошка
на груди ее сидит,
ей в глаза она глядит.
– Брысь отсюда! – закричала.
И ей кошка отвечала
человечьим языком:
– Если кот приходит в дом,
послан он туда с добром!
Ну а ты? Что натворила?
Чуть меня не погубила!
– Это ты! Тебя узнала, -
нервно Зина закричала.
Мысль внезапно промелькнула:
может, я опять уснула,
или я с ума сошла…
Что за странные дела,
что я с кошкой говорю,
или я уже в раю?
– Нет, – ей кошка отвечала,
словно мысли прочитала,
– это явь все, а не сон.
– Ну, пошла отсюда вон! -
хочет встать и отмахнуться,
но не может шевельнуться.
Будто вся окаменела,
неподвижно стало тело.
– Что такое? Что со мной?
И волною ледяной
ужас тетушку накрыл.
– Я тебя лишила сил! -
кошка топнула ногой,
– Ты всегда была дурной.
Василису обижала.
Кошку в дом ты не пускала!
Говорила и росла.
Ростом уж до потолка.
– Ведь живет одна богиня,
Баст, все знают ее имя,
что с котом приходит в дом.
Будет встречена с добром,
будет дом согрет теплом.
Помнить надо бы о том.
Ну, а если все не так,
если кто-то кошке враг,
будет гнать ее иль мучить,
по заслугам он получит!
Зарычала кошка вдруг.
Задрожало все вокруг.
Гром, и молния сверкнула.
Зина только лишь моргнула,
кошка женщиной предстала:
– Тайны сброшу покрывало.
Я богиня та и есть.
Я за совесть и за честь.
Но ты совести не знала.
Нас с девчонкой обижала.
Наказание получай!
Ничего не отвечай.
Долго я ждала, терпела,
за тобой я все смотрела,
шанс исправиться давала.
Ты надежд не оправдала!
Быть тебе теперь немой!
На замок ты рот закрой,
если бранные слова
произносит голова!
Если вдруг еще узнаю,
что здесь Васю обижают,
я вернусь и накажу:
речи, глаз тебя лишу!
Как сказала, растворилась.
Сердце Зины колотилось.
Дышит тетка тяжело.
Солнце светит уж в окно.
Зина пробует привстать.
Тело двигалось опять.
Вася глаз же не смыкала,
так всю ночь и прорыдала.
И на сердце мрак и тьма.
Видно, ждет ее тюрьма.
Но вдруг дверка отворилась,
на пороге появилась
Мурка. – Где же ты была?
Я всю ночь тебя звала!
Ну а кошка к ней идет,
и в зубах она несет
тот мешочек, что искали.
Деньги вовсе не пропали.
Перед Васей положила
и у ног ее кружила.
Вася денежки берет:
– Тетка ведь меня убьет!
Кошка «мяу» ей сказала,
в дверь обратно убежала.
Вася кинулась за ней:
– Мурка, убегать не смей!
Дом пустой, в нем кошки нет.
На столе стоит обед.
Вася очень удивилась.
Тетка будто бы не злилась.
Говорит: – Садись, покушай.
И меня еще послушай.
И хотела ей сказать:
«Деньги надо бы отдать».
Рот раскрыла и молчит,
и столбом она стоит.
– Тетя Зина, что с тобой?
– День хороший-то какой! -
речь к ней снова возвратилась,
– Я вчера так сильно злилась
и ругалась, и бранилась,
а сегодня поняла:
плохо я себя вела.
Василиса изумлялась.
Ну а тетка, как пыталась
что-то бранное сказать,
так столбом стоит опять.