Снова дембель

– Леха, ты только пирожные не покупай, – решил я предостеречь друга от главной ошибки этого путешествия.

– Чего так? – удивился он неожиданному совету. – Я бы съел парочку. В армии нас тортами точно кормить не будут.

– Тут очень хитрые и наглые продавцы. У них никогда сдачи не бывает, особенно с крупных купюр.

– И что? – лаконичности моего товарища позавидовал бы рядовой Бельдыев. Тот за все время службы и трехсот слов на русском не произнес, помимо тех, что в Уставе записаны. Может, потому что по-русски плохо говорил, а может, от природы неразговорчивый был. Впрочем, товарищ из солнечного Туркестана еще где-то в пути, наверное, и до части не доехал пока.

– Ты ему червонец дашь, продавец побежит на вокзал менять. А тебе в залог поднос оставит с пирожными. И конечно, опоздает. Нужны тебе пятьдесят эклеров?

– Скажешь тоже, опоздает. Стоянка минут сорок. За это время двадцать раз можно на вокзал сбегать, туда и обратно.

– Вот-вот, именно это он тебе и скажет. Чтобы ты согласился.

– Ай, выдумаешь ты всякую ерунду.

Как только поезд подполз к перрону, тут же объявились лоточники с залежалым товаром.

Леха отправился на разведку и вернулся весьма озадаченный.

– У них мужики продавцами работают! И сговорились все. Никто с десятки сдачу не дает, обещают сбегать разменять на вокзал.

– Тут так принято, мужик в магазине торгует, баба в поле пашет и хозяйство тянет, – пояснил Камиль. – Садись лучше жрать, пожалуйста.

Камиль из татар, но городской, вылетел из института после первого курса, как и я. По-русски говорит чище многих, но хитрит и скрывает свою образованность. Тоже рабочая тактика в армии: прикинешься тормозом, от тебя и отстанут. Опытного прапора так, конечно, не проведешь, но какого-нибудь летеху после училища – запросто.

– Саныч, – любитель сладкого никак не уймется. Александр Александрович – это я, между прочим. – Саныч, я все одно не въеду. Он же в залог пятьдесят пирожных оставляет, по тридцать копеек каждое. Еще и поднос алюминиевый – он тоже денег стоит. Всяко больше червонца выходит. В чем обман?

– Ты пирожные сам считал или на слово поверил? – развеселился я. – Там штук сорок всего. К тому же они маргариновые. Им красная цена пяток за штучку в базарный день, да то если свежие. Поднос им проводница на обратном пути вернет. Тут схема надежная. И главное – никакого явного криминала.

– Тьфу, басурмане, совсем совесть потеряли.

Шутки шутками, а сейчас здесь столпотворение начнется, народ надо проинструктировать, как свой отсек оборонять от безбилетных попутчиков. Самый верный способ – собачку сюда перетянуть. Она отпугнет аборигенов.

Глава 2

Приходилось мне бывать в Баку в прошлой жизни, в следующем тысячелетии, считая от нынешнего. Уговорила супруга на Евровидение съездить. Контраст разительный. Нет ещё зданий, похожих на языки пламени, и сам город больше похож на средневековый Стамбул с советским колоритом, а не на пародийный Дубай будущего. Но если честно, сейчас он выглядит намного интереснее, жалко, что знаменитую Девичью башню отсюда не видно. Не удивительно, что похождения Семен Семеновича из «Бриллиантовой руки» здесь снимали – никаких декораций не надо.

Сидеть нам на вокзале до самого вечера, если не ошибаюсь. Пока не соберем всю гоп-компанию из призывников, никуда не тронемся. А может, просто поезд раз в день до Астары ходит. Это небольшой городок на границе, половина наша, половина у персов. Но мы раньше сходим – нам в Лениноран надо, рано еще, сначала учебка три месяца в отряде. Отрядом в погранвойсках называется войсковая часть. Почему – не знаю, но вполне официальное наименование. Сороковой погранотряд, например.

У нас прибавление, сержант Сидоренко с дагестанским пополнением присоединился к нашей команде. Он вместе с нами на одном поезде прибыл, но в другом вагоне. В отличие от Зайца, отслужившего год, он «майский», ему на дембель весной. С ним у меня небольшой конфликт был на почве неуставных отношений, но мужик он в целом нормальный, не беспредельщик. Как говорится: не я такой, жизнь заставила.

Лейтенант, оправдывая высокое звание замполита, а, как известно, это самая важная и одновременно самая бесполезная должность в армии, забил на службу со всей возможной тщательностью. Возложил ответственность на сержантский состав, а сам забурился куда-то.

Зато нам лафа полная. Можно, как выразился Леха, свободно «шлындать» по вокзалу и даже по соседним магазинам пробежаться при желании. Благо мы еще в гражданской одежонке и патрулю до нас дела нет. Хотя я бы на это особо не надеялся, наши славянские рожи выделяются на фоне местных торговцев, как мексиканец среди эскимосов. Да и помятый «бомжеватый» вид сразу выдает будущих славных воинов.

С вокзала можно позвонить родителям. Прямо в здании есть переговорный пункт, где стоят междугородние автоматы. Цены кусаются: 15 копеек за полминуты, к тому же обмен денег тоже платный. Это местное ноу-хау. В аппарат нужно бросать только пятнадцатикопеечные монеты, а с собой их обычно много не бывает.

Для этого здесь же сидят несколько усатых мужиков в брутальных плоских кепках, так называемых «муходромах». У них можно обменять бумажные деньги на монеты. Но только с комиссией. Шесть монет за рубль или восемнадцать монет за трешку. Десять процентов комиссии идет в карман владельцу обменного пункта. Такса фиксированная, никто не уступит ни копейки, хотя занятие по идее абсолютно незаконное. Но здесь свое понимание социализма, поэтому перевоспитывать их бесполезно. Мы по наивности в прошлой жизни пошли жаловаться в линейный отдел милиции целой делегацией, так на нас там как на умалишенных посмотрели и вежливо послали служить дальше.

Родителям позвонить не смог, минут десять стоял перед автоматом, но так и не решился. Позвонил соседке по дому, просил передать, что со мной все в порядке, а до них якобы не получилось дозвониться.

Поскольку продукты, взятые с собой, уже закончились, вторые сутки в пути, то встал вопрос с пропитанием. Летеха, как и в прошлый раз, даже не подумал кормить призывников, хотя количество мешков и коробов, перетаскиваемых нами же, заметно уменьшилось. Похоже, процесс распродажи уже пошел. Вот ведь пройдоха. Деньги у меня есть, рублей тридцать примерно, и лечебное голодание не грозит, но тратить их бездарно, как в прошлый раз, нет желания. Я же не один в команде, «точить хавчик» втихаря не по-пацански. Даже в двадцать первом веке это западло, а тут и подавно.

Покрутился рядом с дежурным, угостил сигаретой. Сам не курю, но стратегический запас взял. Не только Леха гайды по прохождению срочной службы изучал, но и мне опытные люди советовали. В армии и на зоне курево всегда в цене. Сравнение с зоной меня тогда покоробило, но смысл понял правильно. Вот и пригодилось. Болгарские «Родопи» – это вам не «Астра» без фильтра. Поэтому цигарки приняты дежурным с благодарностью. Ценной информации от него не дождался, зато срисовал телефонный номер комендатуры. У него как раз под стеклом на столе список экстренных номеров оказался.

Дальше проще. Вышел из вокзала, перебрался через площадь и с городского таксофона всего за две копейки позвонил в Бакинскую городскую комендатуру.

– Полковник Васин звонит. Какого буя у вас лейтенанты на железнодорожном вокзале тушенкой прямо на перроне торгуют. Вы тут совсем берега потеряли, что ли? Офицер, пограничник, в форме с вещмешком, как коробейник к пассажирам пристает с просьбой купить колбасный фарш в банках за полцены. Заявление в линейном отделе уже приняли. В Управление КГБ звонить, пограничники по их ведомству, или сами разберетесь? Через час перезвоню, доложите о результатах.

Положив трубку, отправился по следующему вопросу. Если до сего момента я занимался делами насущными, просто плывя по течению, то пришло время подумать о глобальном. Иначе я на три месяца зависну в учебке, не имея никакой связи с внешним миром, а сейчас, между прочим, ноябрь 1988 года. Ровно через месяц случится страшное землетрясение в Ленинакане, это в Армении. Это абсолютно точно помню, мы всей учебной ротой собирали по рублю с каждого солдата в помощь пострадавшим. Ни одного отказавшегося не было, здесь такое не поняли бы.