Страница 15 из 36
Смыв с головы бальзам, она безрадостно вздохнула. Скорей бы отрасли волосы…
Обычно, собираясь на тренировку, Лиза и не думала о косметике, но сегодня, рассматривая себя в зеркало, ей как никогда хотелось выглядеть привлекательно. Она нанесла на веки перламутровые тени, а губы подкрасила розовым блеском. Провела по торчащим волосам ладонью и с ожесточением вытерла рот. Ничего ей не поможет. Когда доходившие до лопаток волосы обрамляли лицо, мягко оттеняя кожу, она была еще ничего, а теперь… Пальцы коснулись шрама на виске, подбородок дрогнул. Привлекательная… С трудом Лиза проглотила вязкий комок, вставший в горле, и пошла в ванную, чтобы смыть остатки косметики.
Самойлов приехал чуть раньше восьми. По пути он успел заскочить за кофе и теперь, когда Лиза устроилась рядом, на пассажирском сиденье, протянул ей стаканчик.
– Для бодрости, – подмигнул он, выруливая со двора.
– Спасибо.
Сегодня она взяла кофе без пререканий. Приятный аромат немного отвлек Меркулову от невеселых мыслей, разогнал тоскливое настроение. За окном моросил дождь, а в салоне тихо играла музыка, легендарная «Show must go on» группы Queen.
– Я скатаю под эту песню свой последний показательный номер. Когда-нибудь… когда решу уйти из спорта, – задумчиво сказала Лиза и сделала глоток кофе.
Макс искоса взглянул на нее, но ничего не ответил, потому как в ее непрозвучавшем «если» было заключено куда больше, чем в этих словах.
Глава 7
Москва, май 2016 года
Новость о том, что Елизавета Меркулова возобновила тренировки, быстро разлетелась по школе и, как подозревала сама Лиза, за ее пределами. Сейчас она была отчасти рада, что в Москве у нее нет друзей и даже хороших знакомых. Постоянные расспросы о самочувствии и разговоры на эту тему скорее раздражали бы ее, чем вызывали у нее удовлетворение тем, что о ней беспокоятся. Она просто к этому не привыкла. Хотя в глубине души было тоскливо, что вечером, когда она возвращалась домой, никто не предлагал налить чашку чая, не спрашивал, как она и как прошел день. Порой ей этого в самом деле хотелось. Уже больше недели она приходила в школу не просто так, чтобы чем-то занять себя и отвлечься, а как член команды, спортсменка, фигуристка, желающая достичь своей цели. Она все еще не была уверена, что у нее получится восстановиться, но всем сердцем желала этого. Миронов относился к ней очень бережно, не давал перегружаться и щадил, как считала сама Лиза, больше, чем стоило бы. Как-то она даже психанула по этому поводу.
– Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где выход. – Женя говорил спокойно и твердо.
– Евгений Александрович…
– Три месяца назад ты лежала на этом самом льду с дыркой в голове, – глядя ей в глаза, сказал Женя. – Я не только тренирую тебя. Я отвечаю за тебя. Что я скажу твоим родителям, если что-то пойдет не так?!
– Моим родителям все равно!
Сам того не подозревая, Миронов задел ее. Тут же пожалев, что выдала себя, Лиза отвернулась и замолчала. Женя же задумчиво глядел на ее профиль.
– Я могу делать больше. До начала сезона не так много времени и если…
– Не можешь. – Он вдруг смягчился и взял ее за руку. – Не пытайся обмануть меня.
Лиза стушевалась. Посмотрев на Женю из-под ресниц, отвела взгляд и нервно прикусила губу. И все-таки она действительно могла больше. Могла попытаться делать больше. Пусть она и чувствовала усталость по окончании тренировок, это не имело значения. Она давно привыкла не обращать на это внимания, усталость была для нее делом столь же обычным, как и возвращение в пустую квартиру.
– Не нужно меня жалеть.
– Вот уж чего я точно не собирался делать, так это жалеть тебя.
В какой-то момент Миронов почувствовал, что злится на эту девочку, теперь же от злости не осталось и следа. Перед ним стояла совсем юная девчонка, упорная, трудолюбивая и нуждающаяся в поддержке. Жалеть он ее не собирался, потому что это бы было несправедливо. Она слишком сильная, чтобы испытывать к ней жалость, хотя, скорее всего, сама этого не осознает.
***
Почти всю дорогу от школы до Лизиного дома в машине стояла мертвая тишина, Макс даже музыку сегодня не включил. По выражению его лица было ясно, что он о чем-то думает и ему не до разговоров, поэтому Лиза сидела молча. В последние дни Макс часто подвозил ее после тренировок. Она понятия не имела, делал ли он это по просьбе Миронова или подобная благотворительность являлась его собственной инициативой. Мысль о том, что возит ее Макс по принуждению, была Лизе неприятна равно так же, как и мысль о том, что причиной всему – чувство вины. Ей хотелось узнать, зачем все это, особенно остро она испытывала подобное желание в такие моменты, как сейчас, когда он сидел мрачный. Ей казалось, что это из-за того, что она находится рядом.
– Макс, я могу доехать на метро. – Они проделали примерно половину пути, когда Лиза, не выдержав давящей на виски тишины, все же осторожно заговорила. – Я понимаю, что возить меня тебе удовольствия не доставляет. Ты и не должен этого делать.
– Если бы я не хотел этого делать, то ты бы давно уже шагала пешком, – грубовато ответил он. Потом бросил короткий взгляд на свою спутницу.
– А ты хочешь? – в ее усмешке не было ни злорадства, ни ехидства, скорее горькая ирония.
– Мне не тяжело подкинуть тебя до дома. – Одна его рука лежала на руле, вторая покоилась на бедре. Лизе нравилось смотреть на его красивые руки. По крайней мере, это было не столь опасным, как изучать его лицо, так она не рисковала быть застигнутой врасплох. – Не думаю, что тебе стоит сейчас тратить силы на дорогу. Ты еще не достаточно окрепла.
– Тебя это не должно волновать.
– Может, и не должно…
Иногда он и сам так думал. А потом вспоминал тот день, когда лезвие его конька пробило ей череп, вспоминал, как на руках уносил ее со льда, как по виску ее бежала струйка крови… С юности Макс знал, что он ответственен за свою партнершу на льду. Это являлось для него такой непререкаемой истиной, что он скорее забыл бы собственное имя. Но Лиза… Теперь, оглядываясь назад, он отчетливо понимал, насколько опасными и глупыми были его выходки. Одно дело поддеть ее словами, обидеть, и совсем другое – видеть, как она пытается встать после жуткого столкновения и не может этого сделать.
Оставшуюся часть дороги они не разговаривали. Лиза смотрела на его руки и понимала, что хочет, чтобы он обнял ее. Нежно, осторожно, чтобы прижал к себе и провел ладонью по ее спине. Ей так остро хотелось этого, что она ощущала физическую потребность коснуться его. Вместо этого Меркулова сжала руки в кулаки и отвернулась к окну. Как мантру про себя она повторяла, что ей просто нужен кто-то рядом, что это пройдет, что она вернется домой, позвонит Стефану и ей сразу станет легче. Только в глубине души Лиза знала, что все это ерунда, и на сей раз лучший друг ничем не поможет.
– Спасибо, – произнесла Лиза, когда BMW остановился возле ее подъезда. Макс кивнул. Лиза отдавала себе отчет, что нужно вылезти из машины, забрать сумку и убраться куда подальше, но почему-то продолжала сидеть на месте, теребя замочек ветровки.
– Извини, если что-то не так. Ты всю дорогу молчишь… если причина во мне…
– Все в порядке, Лиз. – Он посмотрел на нее.
Не заметив в его взгляде раздражения или упрека, она немного успокоилась. Она бы хотела оставаться хладнокровной по отношению к Максу, но все внутри нее противилось этому.
– Тогда до завтра. – Лиза заставила себя улыбнуться краешками губ.
По утрам Макс за ней больше не заезжал, это, наверное, было даже хорошо. Ни к чему ей придумывать что-то, чего нет и не может быть.
***
Утром следующего дня в коридоре школы Лизу остановила Ксюша:
– Лиз, подожди.
– Привет, – улыбнулась Меркулова.
– Привет. – Ксюша поняла, что в суматохе даже не поздоровалась и поспешила исправиться. – Сегодня какой-то сумасшедший день. Передай, пожалуйста, Жене бумаги. Я убегаю, а он просил занести.