Страница 11 из 36
Ксюша вымыла руки и, закрыв воду, принялась вытирать их мягким махровым полотенцем. Она пробыла у Лизы почти два часа и теперь собиралась домой, Женя и так заждался ее. Того дня, когда она станет его женой, Ксения ждала с нетерпением. Она так долго грезила этим и не верила в возможность их счастья, что сейчас считала каждый день до того момента, когда самый близкий на свете мужчина наденет ей на палец обручальное кольцо. И каким оно будет – простой полоской тонкого золота или обсыпанным камнями эксклюзивом, для Ксюши не имело значения. Ее вообще не волновало ничего помимо мужчины, женой которого она готовилась стать. Женя же сразу заявил, что все будет так, как она хочет, хоть розовый лимузин с куклой на капоте, хоть черный Хаммер с тонированными стеклами. Ксюша только улыбалась и качала головой. После девяти лет разлуки все это казалось сущей ерундой.
Они решили, что свадьба будет скромная и очень интимная. Никаких гостей, приглашенных, многочисленных родственников, только они двое, Егор и близкая Ксюшина подруга. Вначале роспись в ЗАГСе, а потом ужин в простом уютном ресторане с итальянской кухней и живой музыкой. Ксюша закрывала глаза и видела, как они с Женей покачиваются в танце под тихую мелодию фортепьяно, погруженные в свою реальность, а вокруг просто люди, которым нет до них никакого дела. При одной мысли об этом дне на глаза Ксюши наворачивались слезы. Женя делал ее слишком чувствительной, но ее это не волновало. Сердце приятно трепетало в груди, а стоило ей поймать на себе его теплый любящий взгляд, как все тревоги мигом таяли в воздухе. Прежде она и не знала, что способна быть такой счастливой.
Ксения улыбнулась и повесила полотенце на крючок. Хотела уже выйти из ванной, но взгляд внезапно наткнулся на пластиковый прямоугольник. Скорее по инерции, чем специально, глаза пробежались по буквам. Задумавшись, Ксюша взяла карточку в руки и снова прочла имя владельца: «Samoilov Maximilian». Закусила губу и положила карточку на место, пытаясь сообразить, стоит ли задавать Лизе какие-либо вопросы или лучше промолчать.
Лиза уже убрала со стола, сполоснула чашки и отправила их в сушилку. Чувствовала она себя хорошо, несмотря на то, что с утра немного ныло в висках. Первое время после травмы голова у Лизы болела очень часто, к тому же периодически возникало головокружение, слабость, порой даже тошнота. Несколько раз она едва не упала в обморок. Она никому не говорила, но было страшно. Страшно и больно, потому что Лиза чувствовала, что ей нужна поддержка близких, нужно, чтобы кто-то был рядом, заботился о ней, а рядом не было никого. В те дни после выписки из больницы она часто плакала по ночам, ощущая себя беспомощной и потерянной. Сейчас, по прошествии полутора месяцев, ей стало значительно лучше. Головные боли до конца так и не исчезли, она все еще довольно быстро уставала, но в целом все шло неплохо.
Заметив Ксению в дверях кухни, Лиза улыбнулась.
– Лиз, можно тебя спросить кое о чем? – многозначительно посмотрела Ксения на Меркулову.
– О чем?
Лиза вдруг ощутила неловкость. Виной тому был то ли выразительный взгляд Ксюши, то ли что-то в ее голосе. Собственные руки внезапно показались Лизе слишком длинными, неуклюжими, и она обхватила себя за плечи.
– В ванной… я случайно карточку Самойлова увидела. – Ксюше и самой было неловко.
Потерев плечи вмиг похолодевшими пальцами, Лиза посмотрела в глаза гостье и отвернулась. Выдохнула. Она бы могла ответить, что Макс просто выронил карточку, когда приходил навестить ее. Такой ответ устроил бы обеих и был бы, пожалуй, вполне логичен, однако обе знали, что все вовсе не так просто.
– Он приходил несколько дней назад, – тихо сказала Лиза. – Злой, раздраженный.
– Он тебя обидел? – осторожно спросила Синицина, с беспокойством вглядываясь в Лизкино лицо.
– Нет.
Лиза тяжело опустилась на табурет и уставилась на мыски своих тапочек. Ну не расскажет же она Ксюше, как он гладил ее живот под футболкой, как сжимал запястья, как касался губами… Господи… почему же все это вызывает в ее сердце тупую боль?!
– Просто обвинил меня во всем. Я толком и сама не поняла, в чем именно. Видимо в том, что они с Алисой в Бостоне провалились.
Ксения помолчала. Она видела, как взгляд Лизы снова потух, понимала, что говорить о Максе ей тяжело. Пусть Лиза о нем почти ничего не рассказывала, Ксюша уже давно все поняла. Она не хотела жалеть Лизу, но искренне переживала за нее. Присев на уголок табуретки, Ксюша сложила руки на коленях. Облизнула губы и, немного помешкав, все-таки проговорила:
– Дело не только в чемпионате… – Когда Лиза повернулась, она сказала: – Алиса ушла. Теперь она будет выступать с другим партнером.
***
Лиза бесшумно ступала по коридору школы. Прежде она бывала здесь практически каждый день, теперь же чувствовала себя гостьей. Все было таким знакомым, привычным: запахи, звуки, даже охранник на входе приветливо поздоровался с ней. Лиза ответила ему легкой улыбкой и поспешила проскользнуть мимо. Расспросов не хотелось, а они бы непременно последовали. Вечерняя тренировка началась около сорока минут назад. Лиза и не знала толком, зачем она пришла, просто что-то необъяснимо тянуло ее сюда. Несколько дней она пыталась убедить себя, что появляться в школе ей не стоит, но, в конце концов, не выдержала и сорвалась.
Сжимая в кармане пластиковую карточку Макса, она дошла до того места, откуда можно было увидеть каток и остановилась. Миронов как обычно стоял возле бортика и громко раздавал спортсменам указания. Лиза прикусила нижнюю губу и понурила голову. Раньше она была частью всего этого, а что теперь?
Она прошла к трибунам и уселась с краю, стараясь не привлекать к себе внимания. Получилось вполне удачно – ее никто не заметил. Огромный каток выглядел пустым, вроде и работа шла, но ощущалось общее подавленное настроение. В движениях Макса сквозила непривычная сдержанность, очень странно было видеть его без партнерши. Казалось, что все это неправда, что Алиса сейчас появится рядом с ним и, тряхнув волосами, недовольно фыркнет. Или вихрем пронесется мимо бортика. Или еще что-нибудь… До последнего Лиза не хотела верить в то, что она ушла к другому тренеру, к другому партнеру.
Скоро руки у Лизы замерзли, и она сцепила пальцы, пытаясь согреть их. Прошло уже минут пятнадцать, а ее так никто и не увидел. Можно было тихо встать и убраться отсюда, никому ничего не говоря, приехать домой, устроиться на кровати с чашкой горячего чая, книгой или пультом от телевизора, замотаться в плед. Грусть поднялась из сердца и встала в горле противным комом. Чтобы прогнать ненужные чувства, Лиза сделала глубокий вдох. В последнее время она часто грустила, ей хотелось чем-то занять себя, но найти дело по душе не получалось. Еще хотелось, чтобы ее обняли и выслушали, хотелось быть кому-то нужной.
– Лиза… – Миронов, наконец, заметил ее. Лицо его озарила улыбка, в глазах вспыхнули искорки радости. – Ты как тут?
– Да вот… пришла.
Она дернула плечиком и приподняла уголки губ в несмелой улыбке. Неприкрытая радость во взгляде и голосе Жени нашла отклик в ее сердце. Глаза ее на считанные секунды загорелись живым огоньком, но быстро потухли.
– Правильно, что пришла.
Евгений осмотрел Лизу с ног до головы. Он не видел ее несколько недель, после возвращения из Штатов все порывался заехать, но то времени не хватало, то что-то еще. Выглядела Лиза немного потерянной и замученной, на голове у нее была повязана серо-голубая бандана. Хоть Женя не раз приезжал к ней в больницу, да и после выписки тоже навещал, он все равно никак не мог привыкнуть видеть эту девочку такой.
– Мы все по тебе соскучились.
– Так уж и все. – Лиза скептически усмехнулась.
– Не веришь?
Она отрицательно мотнула головой и с тоской посмотрела на лед. Будь у нее много друзей, любящая семья, может, она бы не так сильно переживала. Нашла бы занятие себе по душе, обязательно научилась бы многим вещам, на которые раньше не хватало времени.