Страница 3 из 51
Голос хохотнул, но не так весело. Знаю, как присмирить мужчину.
— «Филипп я. Наблюдаю за исполнением твоих желаний».
Я непроизвольно скривилась. Ненавижу это имя. Была в моей жизни история, из-за которой теперь я мужиков предпочитаю со всех сторон сначала изучить, прежде чем заводить отношения. А поскольку на невинный вопрос: «А есть ли справка от невролога?» объект предпочитает больше в зону моей видимости не попадаться, приходиться куковать в одиночестве. Видать, беда со справками.
— «Джинн, что ли?»
— «Сама ты джинн. Нажелала, а мне теперь расхлебывай!»
Претензия, скажем прямо, неожиданная. В жизни меня много в чем обвиняли, но чтобы в желаниях…
— «Прощу прощения, а когда я так нагадила себе в карму? На дворе вроде не Новый год, не мой День Рождения и даже не Ханука. Или это мое письмо деду Морозу двадцатилетней давности дошло? Так я куклу у него просила. А он мне шапку с помпоном принес».
— «А кто вчера перед зеркалом со свечой мечтал о славе, богатстве и знатном муже? То-то тоже», — ехидно отозвался Филя.
— «И? Я упорно не понимаю, почему мои фантазии могли донестись до космоса, в то время как даже до ЖЭКа дозвониться нереально».
Голос помолчал и совсем нерадостно вздохнул:
— «Хорошая ты девка, Света. Бездомным и попрошайкам подаешь. Животных брошенных подкармливаешь. Бабе Ане бесплатно продукты носишь. А ведь она предлагала на тебя квартиру свою переписать. Но нет же, мы гордые, нам чужого не надо! Небесная канцелярия в людские дела вмешиваться не любит, но тебя решила наградить. Старушка перед смертью только о твоей судьбе и молилась».
Тугой колючий ком встал в горле. Быстро сморгнув капельки слез, я отвернулась от орчанок, притворяясь заинтересованной орнаментом ткани шатра. Новость горькая, но не неожиданная. Все-таки девяносто пять лет и целый букет болезней.
— «Баба Аня умерла?»
— «Вчера ночью. Не беспокойся, она просто уснула. Даже не поняла, что случилось».
Мелькнула отстраненная мысль о похоронах, которыми некому заниматься, но Филя меня успокоил. Нашелся у бабы Ани какой-то семиюродный внучатый племянник. Он уже и к квартирке примерялся, ему и хоронить родственницу.
Допустим. Все равно в голове какая-то каша, причем жутко пересоленная.
— «А нельзя аннулировать мои бредовые фантазии? Будем считать, что я добровольно отказываюсь от желаний в пользу бедных. Благотворительность нынче в моде».
— «Как же, как же. Сейчас принято быть щедрым напоказ, отдавая далеко не самое нужное и не дорогое. Но нет, твои желания — только твои. Сама расхлёбывай», — за проказливый тон захотелось двинуть этому Фильке. Но бить саму себя…
Что-то вся эта история напоминает. Когда в детстве мечтаешь о собаке, а получаешь жуткую вязаную кофту. Мне вообще с подарками не везло, лишних денег в семье не водилось.
— «Слышь ты, цветик-семицветик, я тебе русским языком говорю — верни, где взял. Поставь галочку, типа девушка удовлетворена и скачи на все четыре стороны. Я. Отказываюсь. От. Своих. Желаний. Так понятно?» — откровенно рычала я про себя. Чувствую, надо будет в санатории потом нервишки подлечить. Или сразу на учет вставать. Это уже как повезет.
— «Не получится», — ответил вредный Филя тоном депутата, у которого в доме нашли золота больше, чем в Алмазном Фонде. — «Ты уже в программе получения благ. Выход лишь один — принять желание, любое из загаданных».
— «А тебе какой с этого прок?» — подозрительно спросила я. Въедливый дух российской демократии, где все делается исключительно для блага народа, исключительно безвозмездно и даром, прочно засел в мозгах.
Мужик в голове вздохнул.
— «Понимаешь, я сейчас как бы ни совсем живой. В коме лежу после ДТП. Меня обещали вернуть, если помогу тебе определиться».
— «А если нет?», — я не мнительная, просто привыкла знать обо всех «бонусах» заранее.
— «Трупом в морге больше, трупом меньше», — излишне беспечно отозвался Филька.
А я поняла, что не просто дура, а жалостливая. Хотя нечто такое проглядывалось и раньше. Например, история со щенком. Однажды вечером я, уверенным шагом покоряя ледовую дорожку вдоль дома (ладно, балансировала я, как пингвин под хмелем), услышала жалобное поскуливание под одной из лавочек. Присев на корточки и заглянув под нее, я ахнула. На песике не было живого места. Каких трудов мне стоило уговорить таксиста взять в машину истекающую кровью собаку, это отдельная песня. В ветеринарной клинике мне сразу честно сказали: проще усыпить. Но, слава Марксу и Энгельсу, в нашем мире деньги решают многие невозможные проблемы. Щенок выжил и оказался даже родовитым. Я окрестила его Лаки (счастливец все же) и развесила объявления о находке. Через неделю, за которую Лаки был переименован в Черта, нашлись хозяева. Пожилая пара радовалась возвращению любимца. Я, конечно, протянула им счета из клиники, но в их глазах застыл такой ужас… Я же не Пенсионный фонд, стариков обдирать, в конце концов. А потом в интернете случайно наткнулась на объявление о продаже собак и среди них была фотка Черта. Оказалась, старики-разбойники занимаются разведением для последующего сбыта щенков. Порывшись еще, я нашла и трехэтажный домик с коваными воротами и мерседес последней модели, принадлежавший людям, которых я посчитала бедными.
— «Ладно», — проворчала я. — «Попробуем. Но ничего обещать не буду. Только давай сразу следующее желание. Это однозначно мимо».
— «Не получится», — сыпал ехидством Филя, и я поняла, что меня в очередной раз жестко обдурили. — «У исполнения есть финальная точка, в которой и будет приниматься решение. Так что вперед и с песней, бегом в светлое будущее».
— «Слышь ты, которого не похоронили. Ты случаем не Владимир? Тот тоже хорошо вещал и обещал. Положим, я откажусь от участия в зарнице. Что мне за это будет?»
Голос в голове недовольно засопел. Эх, где ты ходишь мой (уже персональный) психиатр, тут такая тема для научной работы пропадает.
— «Сама подумай. Это орки. Для них слабость — позор. А позор можно смыть только…»
— «Кровью», — мрачно закончила я. Потом покосилась на неподвижных дев и снова вздохнула: — «И как мне, по-твоему, сдавать нормы ГТО в том виде? Нельзя ли разжиться спортивным костюмом и кедами?»
— «Извини, но в чем вошла, в том и вышла. Таков закон. Обрадую — одежда не пострадает. Да и твое общее состояние при переходе между желаниями будет откатываться к начальной точке».
Желудок громко изъявил протест против вынужденной голодовки. Еще бы, стресс, физические упражнения на кабане, а я с утра позавтракала честным словом, что хорошо поем в обед. Надо налаживать общение с местным контингентом.
— Девы, не подскажете, а кормить нас сегодня будут?
Самая бойкая из орчанок почесала нос и низким голосом пророкотала:
— Конечно. Они ж не дураки, такого развлечения лишиться. Кому интересны заморенные невесты. Вот женщины вернуться из леса и покормят.
А я по наивности думала, что добыча провианта — удел мужского пола. Мир можно поменять, но искоренить паразита на диване, кричащего «хочу жрать!», не под силу даже этим воинственным дамам.
Раз хоть одна делится информацией, надо выжать по максимуму.
— Ясно, а по нужде куда ходите?
— Че? Зачем ходить?
Когда я посещала курсы для начинающих предпринимателей, лектор советовал говорить с клиентом на одном языке. Если я поковыряюсь в носу, понятней станет?
— Туалет? Уборная? Санузел? Гальюн? Нужник? Сортир? Клозет? Тубзик? Гадючник? Белый друг? Храм камня? Комната задумчивости? Зал для медитации? Эм и Жо? Изба-читальня? — Фантазия иссякла, а мысль в глазах орчанки так и не появилась. — Писаете вы где?
— А-а-а. Да где придется. Какой куст приглянулся, туда и иди.
СанПиНа на них нет. Надо внимательнее прогуливаться возле пышной растительности, такую удобряют особо тщательно.
— А с гигиеной как? Моетесь вы где, в реке?
От раскатистого смеха орчанки затрепетал полог шатра.
— Да ты что! В реке такая жуть живет, вдохнуть не успеешь, как на дно утащит. А для питья родник есть. Странная ты, дева, кто ж часто моется. Дождь прошел, и ты чист. Как раз вчера и мылись.