По праву зверя

— Блейк, пуля может быть в кости.

— Все равно выйдет, — тяжело вздохнул он.

— Тебе плохо? — вглядывалась в его лицо.

Выглядел он изможденно до такой степени, что хотелось его в гипс закатать, чтобы не рванул больше никуда!

— Устал, — глянул он на меня так, будто признался в каком-то жутком грехе.

— Неужели? — фыркнула я. — Думала, ты железный!

— Договоришься, — он слабо улыбнулся.

В больнице становилось все напряженнее. В коридорах уже слышались стоны раненых и крики врачей.

— Их осталось двенадцать… — Я замерла на секунду. Сначала не поняла, что почувствовала. А потом в солнечное сплетение ударилась глухая ярость… И я не сразу сообразила, что она — не моя. Блейк злился. И, в подтверждение, рывком обхватил меня и прижал к себе, утыкаясь лбом в живот: — Мне нужно связаться с Крайтоном…

— Думаешь, тебе поверят? — моргнула, запуская пальцы в его волосы. И будто ножом полоснули по сердцу — такая тоска ворвалась в душу.

— Мне — поверят. Я — родной брат главы безопасности Карстера Лоу…

Даже не знала, что почувствовала, когда у моего Зверя появилась фамилия и брат.

— Неужели он тебя не искал…

— Не знаю. Но он мне поверит…

— Как до него дозвониться? — я отстранилась и заглянула ему в глаза.

— У Рамиса точно есть средство связи.

Мы обменялись долгими взглядами, и я, не сдержавшись, азартно закусила губы. Но тут из коридора послышался крик Зуаланды, в котором я узнала свое имя, и встрепенулась:

— Я поставлю тебе капельницу…

— Не надо, — покачал он головой и выпустил. — Беги.

— Блейк! — собралась было снова заняться укротительством, но не тут то было.

Он вдруг рывком поднялся и снова сцапал, притягивая к себе за шею:

— Я сказал — не надо, — беззлобно прорычал мне в губы. — Буду скучать.

От его жаркого короткого поцелуя закружилась голова. Я раскрыла глаза, делая судорожный вдох, и чуть не задохнулась от эмоций. Прикрытые глаза Зверя, длинные темные ресницы, сдвинутые брови и напряженная линия между ними. Он больше не сказал ни слова, но его эмоции были гораздо красноречивее и врезались в душу раскаленными линиями, будто кто-то внутри сделал оттиск наживую. Этот мужчина — мой. Пусть так сложились обстоятельства, но он прав — надо жить здесь и сейчас.

Как мне удалось выбежать из смотровой по прямой траектории — сама не поняла. Я еще долго не чувствовала ног, а потом они уже начали отниматься совсем по-другому поводу — оставшимся в живых нужна была серьезная помощь. Больше всего досталось Лукасу. У предводителя желтоглазых остался только один глаз, была серьезная потеря крови и истощение вкупе с обезвоживанием. Благо группа крови у всех одинаковая — нашлись несколько доноров.

Когда всем была оказана помощь, и я вышла глотнуть воздуха… уже светало.

Рамис напряженно сжимал кулаки на столе, пялясь в одну точку между большими пальцами, и мне это ни черта не нравилось.

— Мы всегда так жили, — поднял на меня взгляд. — И я не понимаю, что тебя вдруг так обеспокоило. Тем более ты хорошо знаком с Кармадоном…

— Ты сам говорил, что в Даргарде война, — начал я спокойно, как мне казалось, с рациональных доводов.

— Не первый раз, — упрямо возразил он.

— То есть ты хочешь сказать, что размах геноцида тебя не пугает? — я откинулся на спинку кресла, медленно закипая.

Честно говоря, переговоры — не мое. Приходилось, но я всегда едва сдерживался, чтобы не перейти к последним и самым веским доводам.

— Это — не геноцид, — поднялся он и медленно направился бродить по своему кабинету, делая вид, что решил просто налить себе спиртного.

45

— Да, масштабы пугают… Но ты предлагаешь вмешать сюда Крайтон.

— Не весь Крайтон, а только мое правительство.

— С чего ты взял, что они помогут?

— Люди воюют с нами втихую, Рамис. Меня продержали в лаборатории на наркоте пять лет. На вас натравили мутантов — результаты деятельности этих лабораторий, — терпеливо вернулся я к уже сказанному ранее, хоть и терпеть не мог повторять. — Это — дело таких, как я. Тебе нужна здесь помощь — выгрести этих мутантов и не дать им стереть Юг в пыль.

— А потом и нас поставит на колени, — усмехнулся он под хрустальный звон графина.

— Тебя раньше похоронят! — рыкнул я, рывком поднимаясь. Позади послышались щелчки вылетающего из креплений оружия, но я и ухом не повел. — Я могу не справиться! Даже с моими подчиненными! То, что у Аль-Винье за забором, ни черта уже не тянет на личную вендетту! Я перебью всех твоих врагов — не вопрос, но главный останется — Даргард. И он придет к тебе и твоему народу.

Рамис стоял ко мне спиной, сжимая в пальцах бокал с жидкостью орехового цвета, и не шевелился. Молчание затянулось.

— У нас с тобой договор, — наконец, глухо выдавил он, оборачиваясь. — Я не жду от тебя ничего большего. С остальным справлюсь сам.

Я медленно втянул воздух, чувствуя невероятную усталость.

— Хорошо. Мне, в общем, плевать. Я давно завязал со службой, — соврал я, поднимая руки ладонями вверх. При этом раненную так и тянуло вниз, а меня самого — к моему врачу. — Мое дело — предупредить и успеть свалить отсюда. Поэтому в моих интересах выполнить твое условие быстрее.

— Вот и отлично, — повернул он ко мне голову.

Я развернулся и направился к выходу.

Не было ничего отличного. Понимал Рамис или нет, что теперь, когда у меня есть команда, пусть и потрепанная — его шансы противостоять мне стремятся к нулю? Надеюсь, что нет. Иллюзия всесилия — она весьма устойчивая, и я на это рассчитывал. Потому что перебить враждебный клан сложнее, чем пробраться к средству связи здесь.

Но если выбирать этот путь, то я лишусь возможности увезти отсюда Хайди до того, как тут все рванет.

Оставался еще один вариант — найти все же своих здесь и связаться с Крайтоном через них. Странно, что они сами еще не приняли мер. Не могли же не докладывать об обстановке…

В мрачных мыслях я дошел до госпиталя. Народу в коридорах поубавилось. Всех моих разложили по койкам, кто-то сидел в коридоре. Взгляды потерянные и загнанные, но на меня поглядывали как на бога. Становилось стыдно, что бросил. Но откуда мне было знать?

Лукаса нашел в реанимации, надежно обмотанного бинтами, подключенного к приборам и капельницам.

— Привет, босс, — слабо улыбнулся он. В груди шевельнулось какое-то незнакомое тепло. Казалось, Хайди вытопила там много свободного места, теперь завелись совсем уж незнакомые эмоции. Я молча опустился на стул, чувствуя, что ноги дрожат от усталости. Нужно искать своего доктора и забирать на индивидуальную терапию. Мне необходимо ее тепло, прикосновения, чтобы вспомнить, зачем дышать… Пока каждый вдох давался все сложнее. — Не вовремя мы тут высадились.

— Да, — кивнул я. — Приходи в себя. Много времени может не быть.

— Завтра встану.

Нужно было что-то сказать о тех, кого он… мы спасти не смогли… Но я не мог. Я виноват.

Быть праймом — это не только распоряжаться силой и другими мужчинами моего рода. Я использовал их, ненавидел, хотя они все были такими же заложниками ситуации. А потом бросил на произвол судьбы. Вина за их смерть лежит на мне. И извиняться смысла не было. Какими бы они ни были недоделанными — они пошли за мной и стали моей стаей.

— Блейк…

Встретиться с взглядом Лукаса стоило последних сил.

— Спасибо, что вернулся за нами.

— Не за что. — Я поднялся с трудом и вышел из палаты. И не поверил глазам — моя целительница сидела, свернувшись у стенки, и… похоже, спала. — Хайди! — прорычал я тихо, наклонился и подхватил встрепенувшуюся девушку на руки. — Что ты тут делаешь?!

Она с испугу схватилась за меня, хлопая красными сонными глазами, пытаясь что-то лепетать и возмущаться, но я не слушал. Прижал к себе и понес в комнату.

Уже светало, и было удивительно тихо. Будто и не было тут войны, угрозы… Холодный воздух наполнился запахами сада, а еще, кажется, приближавшейся грозы. Но все это осталось за порогом, когда я устремился к нашей комнате.