Золотой ребенок

— Спасибо, — хмыкнула я. Может, у него что-то со зрением? Какой-нибудь редкий дефект, искажающий картинку? — Выпьете что-нибудь?

Карие глаза Рэддока улыбались.

— Не стоит.

— Боитесь не удержаться? — приподняла брови я.

— Играете с огнем, — предупредил он после паузы.

Я независимо пожала плечами.

— И что с того? Я, знаете ли, совершеннолетняя.

— Я заметил… Такси ждет.

Дразнить его оказалось необыкновенно приятно. Такая легкость на душе образовалась, что я негромко рассмеялась и взяла свою сумочку.

— Пойдемте, Эндрю. Давно хочу посмотреть на номер Энн Маккинзи Говорят, она необыкновенна.

— Говорят, — согласился Рэддок рассеянно…

«Синий кит» оказался недурен, а танец с веерами в исполнении мисс Маккинзи и вовсе выше всяких похвал.

Признаться, я не подозревала, что Рэддоку по вкусу подобные места! Полутемный зал, небольшие высокие столики, дымно. Гремит джаз. От запахов крепкого алкоголя, табака и духов щекочет в носу. Атмосфера бесшабашного, какого-то безудержного веселья кружит голову, заставляя отбивать ногой ритм и покачиваться в такт музыке.

Я потягивала коктейль, понемногу отщипывая виноград и сыр, а Рэддок предпочел коньяк. Его глаза ярко блестели, и он чаще поглядывал на меня, чем на сцену.

Оркестр начал наяривать фокстрот, и пары потянулись на танцпол.

— Потанцуем? — предложил Рэддок мне на ухо, и я с улыбкой вложила руку в его протянутую ладонь.

Танцевать с ним оказалось неожиданно легко и приятно. Рэддок вел уверенно, не пытаясь, однако, крутить партнершу, как безвольную куклу.

Фокстрот сменил вальс, а после быстрый чарльстон. Я немного запыхалась, сердце билось часто-часто, тело казалось легким и невесомым.

— Вы отлично танцуете, Лили, — шепнул Рэддок, улучив минутку, когда оркестр сделал паузу.

— Вы тоже, — вернула комплимент я, лишь слегка покривив душой. Звезд с неба по части танцев он не хватал, но и ноги оттоптать не пытался.

Оркестр завел танго, и Рэддок, чуть поморщившись, повел меня к столику.

— Не танцуете танго? — хмыкнула я, пытаясь отдышаться. — Неужели это уронит честь офицера полиции?

Музыка играла вкрадчиво, негромко, позволяя разговаривать, не перекрикиваясь.

— Не умею, — признался он. — Как-то не доводилось.

— Хотите, научу? — предложила я, и он воззрился на меня.

— Вы — прямо кладезь талантов.

— Удивлены? — я промочила пересохшее горло и созналась: — В детстве меня учили только вальсу, полонезу и кадрили, остальные танцы были под строжайшим запретом. Тетки чуть ли не в обморок падали от одного слова «фокстрот». Поэтому когда я от них съехала, решила брать уроки.

Это было очень по-детски, и все же я ничуть не жалела.

— Вас воспитывали тетки? — в низком голосе Рэддока слышалось сочувствие.

Странно, но до сих пор мы мало говорили о прошлом. Все больше о делах нынешних: преступлениях, уликах и версиях.

— Родители погибли при землетрясении, — даже спустя столько лет вспоминать об этом было больно. — Я была их единственным ребенком. По случайности я тогда как раз гостила у родственников. Тетки стали моими опекуншами и вырваться от них я смогла лишь когда мне стукнуло двадцать один. Они живут в противоположном конце страны, в Чарльстоне, округ Мэйфлауэр.

— Похоже, вы были там не очень-то счастливы, раз после совершеннолетия вернулись во Фриско.

— Наверное, — пожала плечами я. — Хотя были и приятные моменты…

И осеклась, сообразив, что большую часть их составляли встречи с Дарианом и наша недолгая помолвка.

Рэддок ничего не сказал, только нашел мою ладонь и легонько ее сжал.

— Знаете, — выговорил он после паузы, неотрывно глядя в свой бокал, — я тоже единственный ребенок в семье. И всяким танцам меня учили, потому что отец считал, что я должен быть своим в любой компании… Иногда мне ужасно хотелось остаться сиротой.

— Почему? — выдохнула я, не в силах представить, что кто-то может накликать на себя эту боль добровольно.

Рэддок пожал плечами и поправил узел галстука так, словно тот его душил. Кажется, он уже немного жалел о своей внезапной откровенности.

— Родители возлагали на меня большие надежды. Как же, наследник судьи Эйзенхауэра.

— О, — растерялась я. Фамилия Эйзенхауэр была на слуху, так звали председателя Верховного суда.

Рэддок скупо усмехнулся.

— Я взял фамилию матери, когда отец больше не пожелал меня знать.

— Из-за чего? — вырвалось у меня. — Ох, Эндрю! Простите меня, ради бога, за эту бестактность.

— Ничего, — он одним глотком допил коньяк. — Вы не виноваты, что отец во мне разочаровался. Это вы меня простите, Лили. Не стоило вываливать это на вас.

— Глупости! — решительно запротестовала я. — Если хотите поделиться, я охотно вас выслушаю.

— Благодарю, — он поднес к губам мои пальцы и легко, еле ощутимо, поцеловал. — Не будем портить вечер. Когда-нибудь я обязательно вам все расскажу. А теперь… потанцуем?

Мы танцевали до трех, пока я совсем не выбилась из сил. Ноги гудели, зато в голове появилась восхитительная легкость.

— Признаюсь, — сказал Рэддок, усаживая меня в такси, — я не верил, что нам никто не помешает.

— Рассчитывали на труп? — я одернула юбку, задравшуюся совсем уж неприлично, и с облегчением откинулась на мягкое сиденье.

— Не то чтобы, — хмыкнул он. — Надеюсь, вы сейчас не расследуете очередное убийство?

Я покосилась на водителя, но тот рулил, как ни в чем не бывало.

— Нет, — я все же понизила голос. — У моих клиентов семейные проблемы.

Это было правдой… в некотором смысле.

Допытываться Рэддок не стал, вместо этого пожелал:

— Удачи.

— Спасибо, — я поколебалась немного и все же призналась: — В действительности меня это беспокоит. Не само дело, хотя оно не очень-то приятное, а предсказание одной моей подруги.

— Предсказание? — разом подобрался он. — У вас есть знакомая пифия?

— Да, — я улыбнулась, вспоминая. — Мы с Лиззи знакомы уже лет семь, еще по колледжу.

Когда-то я налетела на нее на лестнице, опаздывая на лекцию по магической этике. Я уже собиралась мчаться дальше, но девушка вдруг ухватила меня за локоть и уставилась мне в глаза так, что я невольно замерла.

«Отмени поездку на этот уик-энд, — сказала она. — Если не хочешь попасть в Уинчестер раньше времени».

Голос был самым обычным, будничным, да и в лице у неожиданной знакомой ничего зловещего не было, но меня пробрало холодом. В Уинчестере, неподалеку от Чарльстона, находился наш семейный склеп. Но откуда бы случайной прохожей об этом узнать?!

Поначалу я от нее шарахнулась, однако после решила не рисковать… и, как выяснилось, не прогадала. Поезд, на котором я должна была отправляться к тетушкам, потерпел крушение, там мало кто уцелел.

— И что вам предсказали, если не секрет? — в голосе Рэддока слышалось нешуточное напряжение.

Да он же боится! Боится за меня.

— Пустяки, — я попыталась улыбнуться. — Ничего фатального, просто неприятности.

По счастью, такси как раз остановилось перед моим домом. Рэддок проводил меня до квартиры.

Остановившись на пороге, я вдруг обнаружила, что нервничаю. И проговорила с улыбкой:

— Спасибо за чудесный вечер, Эндрю.

Он шагнул вперед и взял меня за плечи.

— Лили, обещайте, что будете осторожны.

Я кивнула — и он меня поцеловал. Не скажу, чтобы это явилось для меня такой уж неожиданностью, но… К черту! Явилось, и еще какой. Никто и никогда не целовал меня так, словно нет в мире ничего дороже. Словно никого нет прекрасней и желаннее меня.

— Доброй ночи, — шепнул Рэддок, неохотно отрываясь от моих губ.

— Доброй, — растерянно выдохнула я.

Он улыбнулся на прощание и сбежал по лестнице. Легко, почти не касаясь ступеней. Я же вошла в квартиру, бросила на трюмо сумочку и уставилась на себя в зеркало. Прижала ладони к горящим щекам, тронула припухшие губы.

Что тут скажешь?..