Внебрачный ребенок

— Сафина. Не. Твоя. Дочь, — чеканя каждое слово, повторил я.

— У меня другая информация. Недавно я увидел Полину с девочкой на улице… Навел справки, и выяснил, что эта подстилка не сделала аборт шесть лет назад! И вот тут-то пазл у меня сложился, когда узнал дату рождения девочки. Если ты не в курсе, у нас с Полиной в прошлом была обжигающая страсть, — хмыкнул он. — Так что…

— Обжигающая страсть — это изнасилование? — выплюнул я, смотря в лицо Бердникова.

— Эта вертлявая дрянь родила от меня ребенка, хотя клялась, что сделала аборт. Я сам видел бумаги, — он задумчиво потер подбородок рукой и взглянул на Сафину, которая находилась в соседней комнате. — В общем, так, если это моя дочь, я ее забираю. С наследниками у меня напряженка, а ты отправишься на тот свет следом за своим отцом, если будешь препятствовать и учинять мне козни, помогая Валеевой, понял? Неужели проблем тебе мало, Шалимов?

— Сафина — моя дочь. Ты насиловал в тот вечер не Полину, а ее сестру.

Бердников присел на стул, достал сигарету из пачки и закурил. Смерил меня долгим и злым взглядом.

— Вот скоро все и выясним. Твой папаша при жизни вставлял мне палки в колеса, а ты, гляжу, по его стопам решил пойти? Все туда же… Кстати, Валеев одну из своих подстилок мне в жены предлагал, ты в курсе? Могли бы в свое время породниться и компании объединить… А потом я подумал: зачем мне жениться на дочери предателя, мечтавшего вытягивать из меня деньги? Вот и решил, что получить свое можно и без штампа в паспорте, — мерзко рассмеялся он. — Это ты, как голодный пес, все объедки со стола подбираешь, а я всякой падалью не питаюсь. Добродетель чертов!

Я больше не в состоянии был сдерживаться, и нанес подонку удар кулаком в лицо. Непонятно откуда взявшаяся охрана оттащила меня от Бердникова. Он кивнул двум амбалам, чтобы те отпустили меня, но перед этим один из них со всей силы вдарил меня в живот. Согнувшись пополам, я закашлялся от боли.

— Шесть лет назад ты перепутал сестер. Не ту наказал за промахи Валеева. У меня есть бумаги на отцовство Сафины. Я ее отец! Ты изнасиловал Кристину в тот вечер. Это она сделала аборт, но под документами Полины, чтобы ты исчез из их жизни.

— Сам себя слышишь? А хотя… — призадумался Бердников, потирая подбородок. — Валеев гнидой при жизни был еще той, и девки его в него походу пошли. И что в твоем понимании изнасиловал? — хмыкнул он. — Да, грубо отлюбил, но у Валеева должок был передо мной серьезный… Считай, и поквитались.

— Мерзавец!

— А ты значит святой, если с обеими спал, а сейчас с одной на другую переключился? Думаешь, эта подольше протянет? — гадко рассмеялся Бердников.

Надеюсь, Костя достаточно нарыл за это время на Бердникова. Если нет, то я сам лично устрою возмездие. Прямо сейчас. Но сначала верну свою дочь.

Решительным шагом я направился к кровати и взял Мышку на руки. Она была очень бледной, на лице виднелись засохшие дорожки от слез. Девочка прерывисто дышала, и была легкой, как невесомое перышко. У меня все внутренности сжались от мысли, что этот подонок притрагивался к ней руками.

— Что ты ей дал? — рявкнул я, прощупывая ее пульс на шее.

— Таблетку успокоительного дал. Девочку положи обратно. Пока я сам лично не удостоверюсь, что в ней не течет моя кровь, она не покинет стены этого номера. А если окажется моей, то Полине можешь так и передать: дочь она больше не увидит. С такой матерью, которая ноги раздвигает перед каждым встречным, что вырастет из ребенка?

— Ты в курсе, что за похищение тебе светит статья?

— Ничего мне не светит. Свидетелей нет.

Я молча сделал несколько шагов к двери, но охрана преградила мне путь. Крепче прижав к себе ребенка, я повернулся к Бердникову.

— Прикажи, чтобы нас отпустили. У девочки аллергия на лекарства, если ей вовремя не оказать медицинской помощи, она умрет от анафилактического шока, — я блефовал, но хотел выйти из этого номера сию же секунду.

— Давай, сказки мне тут не придумывай. Я сказал: девочка покинет стены этого номера только если не окажется моей дочерью, — он достал из бара початую бутылку с алкоголем.

Какой ему ребенок и наследник с таким арсеналом? Может, потому и не было ни детей, ни семьи с подобными замашками?

— Запроси в «Интерлайне» на мою фамилию результаты анализа, и убедись, что Сафина моя дочь. Тест свежий. Буквально двухнедельной давности.

— Гоша, — он кивнул охраннику. — Выясни, а? Пусть вышлют дубликат на мою почту, — один из амбалов тут же покинул номер. — А ты жди снаружи, — кивнул другому.

Сафина слабо разлепила глаза, и увидев меня, сильнее вжалась в мое тело, а по ее щекам снова потекли мокрые дорожки слез.

— Папа, это ты… Мне нехорошо… — слабо поговорила она. — Я хочу к маме…

Я впился в ее мертвенно-бледное лицо встревоженным взглядом, понимая, что с ребенком и в самом деле что-то не так. Бердников — отпетый негодяй, если учинил подобное. Почему нельзя было для начала встретиться со мной и поговорить? На крайний случай приплатить Валере, чтобы он втайне ото всех раздобыл какую-нибудь вещь Сафины и провести эту чертову экспертизу? К чему эти крайности и переживания ребенку? Чего он этим добился?

— Все будет хорошо, принцесса… Потерпи. Я сейчас отвезу тебя к маме.

— Я уже сказал, что никто не выйдет из этой комнаты, пока я все не выясню! — зло рявкнул Бердников и приложился кулаком по столу. — Отнеси девочку туда, где взял, и сам пошел вон!

Я сделал, как он просил, но только не для того, чтобы уйти, а вытряхнуть из мерзавца всю душу. У меня в висках стучала одна лишь мысль: выйти с Сафиной из здания и передать девочку бригаде скорой помощи.

Бердников, не ожидавший от меня подобной прыти, открыл было рот, чтобы позвать охрану, когда я оказался рядом, но не успел: я нанес ему прямой удар в лицо, и больше не отдавал отчета своим действиям. Глаза застила ярость и гнев. Мне хотелось причинить ему боль, такую же, какую он нанес моей дочери, Полине, и всей моей семье. Бил его до той поры, пока не услышал громкие голоса за дверью.

Она с грохотом открылась, и на пороге появился наряд ОМОНа. Меня оттащили от Бердникова в ту же секунду, а я как-будто пришел в себя. Смотрел в его окровавленное лицо, и не верил, что сделал такое с ним… Если бы убил его на глазах у ребенка, никогда бы себе этого не простил. Пусть Сафине сейчас плохо и она не могла всего видеть, но я бы запомнил такое на всю жизнь…

— Вы обвиняетесь в похищении Валеевой Сафины Аркадьевны и ряде экономических преступлений, — прозвучал жесткий и стальной голос незнакомого мужчины, но я уже не теряя ни секунды, схватил дочь на руки и бежал с ней на улицу.

Малышка тихо стонала на моих руках и повторяла слабым голосом, что ей очень плохо. Звала маму, а мое сердце в эту минуту готово было остановиться. Моя маленькая дочь столько пережила за эти несколько часов…