Малышка из трущоб

Прадов задаёт придирчивые вопросы, девушка краснеет, кто-то что-то выполнял, а я снова пожалела, что не взяла книгу. Водить пальцем между складочками кресла оказалось невероятно завлекательно.

Меня привлеки внезапные «охи». Неожиданные и возмущенные.

Лида целует Прадова.

М-да…

Ну, всякое бывает, решила взять принца за… инвестиции?

Девушка отстранилась, поправила платье и, улыбаясь, вернулась на своё место.

— Спасибо вам за увлекательный вечер… Увидимся завтра, — мужчина поднимается, вытирая рот и показывает Илье, чтобы прекращал вещание.

— Дай сюда бумажку, — требует у Лиды.

— Зачем? — девушка невинно хлопает шоколадными глазками.

— Нина! — кричит миллиардер, так что цветы в вазах задрожали.

— Ничего подобного в заданиях не было, — краснея, оправдывается помощница.

Слышится смех. Мой? Мой смех? Какого… я смеюсь?

— Вам смешно? — прищуривается миллиардер, переключив внимание на меня. Лида, пользуясь случаем, ускользает, как и другие участницы, чувствуя, что вот-вот полыхнёт.

Зачем она это сделала? На что рассчитывала? Покорить? Удивить находчивостью?

— Вас поцеловала женщина. Это просто ужасно. Не знаю, как вы пережили, — стараюсь не улыбаться, но просто у Прадова было такое возмущенное лицо. И вообще, что я такое говорю?!

— Вы веселитесь? — возмущенно.

— Я скорблю, — иронично.

— Да вы издеваетесь!

— Отнюдь. Сочувствую.

— Вы врёте.

— Да, — отвечаю как на духу и не могу не улыбаться.

— Алиса, — рычит «принц».

— Всё ухожу, — примирительно выставляю руки. — А можно забрать какао?

Нина смеётся в кулак, а я прячусь на кухне подальше от грозного взгляда.

Миллиардер великодушно покидает нашу виллу, уехав на арендованном серебристом «мерседесе». А я запираюсь в своей комнате, засев за учёбу, очень надеясь, что девочки не придут с разборками. Я ведь ничего не сделала? Смех, это ведь не преступление?

Вечером, не рискую присоединиться к съёмочной группе за ужином, чтобы не гневить нашего принца, а то ещё явится нежданно-негаданно… Беру еду и снова запираюсь в комнате. Девочек, кстати, не видно. Наверное, в город ушли развлекаться, чего им дома сидеть молодым и красивым, может, встретят своего более сговорчивого миллионера.

Засыпаю с тревожными мыслями о том, что я совершила ошибку, придя сюда, ещё не догадываясь, что приготовило мне утро…

Утро. В Греции оно наступает раньше из-за жары. В восемь утра можно смело отправляться на пляж, а ближе к двенадцати, лучше оттуда бежать. И это несмотря на май месяц. Температура воздуха днём двадцать восемь градусов, но местные жители, чувствуют себя вполне комфортно. Может потому, что летом тут столбик термометра запросто может перепрыгнуть отметку «сорок»?

В комнате уже душно, спасают только жалюзи. Спешно включаю кондиционер, путаюсь в одеяле и с грохотом падаю на пол.

Как обычно.

Поднимаюсь, потирая ушибленные колени, смотрю на часы и бросаюсь в ванную. Вчера Алексей пригрозил новым заданием и объявил общий сбор в девять утра. Сейчас без пятнадцати.

Надеваю шорты, за которые получила от Влада, выбираю нежно-бирюзовую маечку, зачёсываю волосы в высокий хвост и дергаю ручку двери.

И ничего не происходит. Дергаю ещё. Потом ещё. И ещё…

Фигушки! Заперто.

— Вот… курицы, — срываюсь в сердцах, уже догадываясь, чьих это рук дело. Больше не кому. Вряд ли кто из съёмочной группы станет меня запирать.

Меня просто решили дисквалифицировать. Мол, не явилась на задание, значит не очень-то принц и нужен.

Шумно вдыхаю через нос и выхожу на балкон. Второй этаж. Ни карниза, ни решёток, ни водосточной трубы. Прыгать боюсь.

Никогда не чувствовала в себе альпиниста, и сейчас спускаясь по простыне, привязанной за железку балкона, не чувствую.

Руки дрожат от напряжения, скольжу вниз и падаю на попу, отбив копчик. Едва сдерживаю ругательный поток и поднимаюсь.

В гостиной уже начался ажиотаж. Идут съёмки. Чёрт, я не понимаю, что делать! Прикладываю руки к стеклу и пытаюсь разглядеть, что девчонки творят на кухне. Вроде завтрак. Какой-то коктейль.

Прадов непринуждённо откинулся на стул, глаза завязаны чёрной лентой.

Господи, что они там делают?

Прижимаюсь спиной к двери, выдыхаю и решаюсь войти.

Украдкой иду мимо оператора, Алексей смотрит укоризненно, показывая на часы. Виновато развожу руками и продвигаюсь к холодильнику.

Ладно, раз они готовят, тоже что-нибудь сделаю. Например, бутерброд.

Начинаю творить шедевр, всё как я люблю, но редко могу себе позволить. На работе питаюсь в кафе, дома мы не держим половины продуктов из-за Вики, которая всё равно их жрёт по углам.

Марина странно смотрит на меня, отправляя в блендер нарезанную зелень. Улыбаюсь и делаю следующий бутерброд.

— Не вздумай всё испортить, — шипит Настя, наклонившись к моему уху.

На мгновение, я подумала, что она затолкает меня в морозильную камеру.

— Я готовлю себе еду, — непринуждённо улыбаюсь, укладывая третий бутерброд.

— Ваш полезный завтрак готов! — торжественно произносит Снежана.

Сажусь напротив миллиардера, с другого конца стола и наблюдаю, как он с закрытыми глазами пьёт зелёную, полезную каку. Десять девчонок затаили дыхание.

— Ум, — удивлённо причмокивает. — Это… смузи. Базилик, сельдерей… очень… питательно, — мужчина срывает повязку и вежливо улыбается довольным «принцессам». — Спасибо. Вам удалось меня удивить.

Подавила смешок и откусила бутерброд, сочно захрустев единственным листиком салата в этом калорийном безобразии. В полной тишине, хруст произвёл эффект разорвавшейся бомбы.

Прадов переводит взгляд на меня и сглатывает. В смысле не на меня, на бутерброд.

— Алиса, а что это у вас? — осторожно интересуется, а в глазах голод. — Мясо?

— Где? — искренне удивляюсь и смотрю на бутерброд. — Вы имеете в виду этот сочный кусок холодной говядины с ломтиком бекона? Нет. Вам показалось, — поднимаюсь и беру со стола полоску сельдерея. — Кушайте витамины, говорят полезно для мужской силы, — тонко намекаю и бросаю зелень в стакан.

Вежливо улыбаюсь и выхожу на веранду.

Хорошо… Солнышко светит, слышатся торопливые шаги по деревянному настилу…

— У-м-м,… это то, что нужно! — Прадов плюхается на ступеньку рядом и нагло лишает меня бутерброда, с наслаждением вгрызаясь в него зубами.

Не смеюсь, чтобы не спугнуть. Продолжаю смотреть на море.

— Дня два по-человечески не ел, — машинально комментирует он. Так бедолага увлёкся, что позабыл о своей напускной суровости.

Молча поднимаюсь и захожу в дом.

— Алиса, вы обиделись? — доносится мне вслед.

— Нет, — кричу, не оборачиваясь.

Девчонки устроились в гостиной и дают «комментарии». Олег улыбается, а я беру тарелку с оставшимися двумя бутербродами и возвращаюсь к миллиардеру.

— Угощайтесь, — беру один мощный сэндвич, а второй пододвигаю к мужчине.

А он берёт осторожно и смотрит так на меня… внимательно. По-новому. Моргает и усмехается.

— Вы знали, да? — кусает бутерброд и прикрывает глаза от удовольствия.

— Надеялась. Не могла знать наверняка. Может, вы вегетарианец, — откусываю, подставляю лицо солнцу, продолжая жевать.

— Я вас недооценил, — признаётся мужчина.

— Совсем немножко, — скромничаю в ответ, пережёвывая.

— Слава с Лёшей настаивают, чтобы я начал обращаться к вам на «ты», — говорит тише, а я ощущаю на себе заинтересованный взгляд. Разглядывает. Думает, о чём-то. О чём-то, что мне возможно не понять.

— Обращайтесь, — открываю глаза, проглатывая последний кусок, и отряхиваю руки.

— Не могу. Я пытаюсь, но вижу ваш строгий, осуждающий взгляд…

Смешок вырывается сам собой.

— Не смейтесь, — журит миллиардер, облизывая губы. Понимаю, что ищет салфетки, а ничего под руками нет. — Вы мне мою учительницу по математике напоминаете. Я очень боялся эту женщину. Вот и на вас смотрю и думаю, сейчас мне поставят двойку и вызовут родителей в школу.

Конец ознакомительного фрагмента.