Страница 2 из 6
Уильям прекрасно помнил день, когда впервые увидел будущую мачеху. Это случилось в мюзик-холле «Альгамбра» на Лестер-сквер. На самом деле отец предпочитал дешевые залы за пределами Вест-Энда, где лейтмотивом представлений, как и во времена его юности, оставалась пикантная тема плотских утех, а выступления артистов являлись скорее дополнением к выпивке. Однако в тот раз Артур Стаффорд собрался провести вечер в обществе Уильяма и Эмили, и потому выбрал фешенебельный зал «Альгамбры». Правда, было время, когда и это место считалось ярмаркой порока, а променад на Лестер-сквер благоприятствовал промыслу проституток обоих полов. Но то время прошло, и на сцене перестроенного мюзик-холла больше не исполняли бесстыдный канкан. Всё, что могло показаться непристойным и грубым, исчезло из репертуара, теперь актеры и актрисы пользовались уважением респектабельной публики. Тем не менее ее вкусы мало изменились за четверть века, и самыми востребованными по-прежнему оставались номера, в которых мужчины изображали женщин, а женщины – мужчин.
Хезер Линн была одной из самых ярких актрис-травести, достигшая такого мастерства в исполнении мужских ролей, что некоторые завсегдатаи «Альгамбры» всерьез полагали, будто она – мужчина. Уильям поначалу тоже обманулся и даже имел неосторожность поспорить с отцом на десять шиллингов. Позже он не раз думал о том, что не возникни между ними спор – и Артур, возможно, никогда бы не познакомился с Хезер. Спустя полгода Стаффорд сообщил детям о своем намерении жениться. Уильяму и Эмили тогда шел двадцать первый год, и отец больше беспокоился о том, как воспримет новость младший сын – шестнадцатилетний Дональд. Беседа приняла неожиданный для Артура поворот.
– Почему я должен быть против? – пожал плечами Дональд. – Ты женишься на актрисе мюзик-холла. Будет даже занятно.
– Ты действительно этого хочешь, отец? – спросил Уильям, сдерживая улыбку: Хезер оказалась всего на несколько лет старше его самого. Конечно, самолюбию Артура льстила благосклонность столь юной особы.
– Важнее другой вопрос: почему этого хочет она! – вмешалась Эмили, не дав отцу ответить. – Она тебя совсем не знает… Не знает так, как мы. Какое чувство движет ею?
Артур слегка нахмурился. Он надеялся на понимание и поддержку дочери, как это случалось всегда, когда обстоятельства вынуждали его принимать серьезные решения. Пришлось пустить в ход доводы, припасенные для Дональда:
– Признаю, это брак по обоюдному расчету. Я жду от нее верности и исполнения супружеского долга. И если в моем возрасте за это нужно платить, я согласен. Я узнал счастье с твоей матерью, Эмили, а мисс Линн скрасит мою старость.
– Я не верю, что этого достаточно. И тебе еще очень далеко до старости, – тихо проговорила девушка.
Ей потребовалось время, чтобы принять новую жену отца, но в конце концов Эмили полюбила ее, как и остальные члены семьи. Уильям искренне недоумевал, как можно не любить Хезер.
– Она оставила сцену, отказалась от ролей, которые могли принести ей славу и любовь публики, ради амплуа супруги состоятельного нотариуса, – произнес студент, продолжая свой рассказ.
Джозеф Уолш уловил едва заметную перемену в голосе друга и с любопытством взглянул на него. Стаффорд поспешно переключился на дядю:
– Это человек, неспособный на сильные чувства. Вероятно, он бы никогда не женился, если бы не дед, который устроил его брак, к слову, весьма выгодный для семьи. Но даже с твоей богатой фантазией невозможно представить себе людей столь разных и не подходящих друг другу, как дядя Чарльз и тетя Оливия. Если бы у нее однажды не случился выкидыш, все бы считали, что муж и жена вообще не вступали в супружеские отношения.
– Как критик Джон Раскин и его жена Эффи, которая, получив развод, вышла замуж за художника Миллеса? Помнишь, в прошлом году Миллес писал портрет декана? Его стиль сильно изменился после распада братства прерафаэлитов. Однако я перебил тебя. Продолжай!
– Отрадно сознавать, что, в отличие от бабули, ты не находишь скандальным тот факт, что у дяди и тети уже давно отдельные спальни на третьем этаже, – ухмыльнулся Уильям. – Флигель занимает младшая сестра Оливии – Джейн – со своим сыном Найджелом. Она была замужем за доктором Андервудом, девять лет назад овдовела и переехала в Адмиральский дом. Тетя Джейн дает частные уроки игры на фортепиано, хочет казаться независимой, но, в сущности, пользуется бесхребетностью дяди Чарльза, как и все остальные.
Джозеф слегка приподнял бровь:
– Получается, всю семью содержит брат твоего отца?
– Получается, так, – кивнул Уильям. – Дядя Чарльз с утра до вечера пропадает в конторе, в то время как отец почти весь день проводит в своем клубе, где много проигрывает в покер. Тетя Оливия помешана на спиритизме и приглашает в дом странных людей, которые составляют ей гороскопы в обмен на значительные пожертвования, которые она называет благотворительностью. Хезер и Эмили тратят деньги на наряды и приемы, Дональд вообразил себя художником, обустроил студию в надстройке на втором этаже и мечтает о путешествии за границу. Сыну Джейн тринадцать, он учится в частной школе-пансионе, а я, как тебе прекрасно известно, являюсь привилегированным студентом с правом обедать за столом старших членов колледжа. Ну разве мы не дармоеды?
Джозеф усмехнулся и снова выглянул в окно: экипаж свернул на Хэмпстед-Гроув, улочку настолько узкую, что, казалось, вытяни он руку – и мог бы коснуться кирпичной стены одного из бесконечных заборов.
– Прибавь к этому бабулю, которая помешана на самолечении, хотя никто пока не изобрел лекарства от старости. Она постоянно варит на кухне какие-то снадобья, а дядя Чарльз едва успевает оплачивать счета аптекаря.
– Откуда миссис Стаффорд так хорошо разбирается в лекарствах?
– Ты не поверишь! – воскликнул Уильям. – Во время Крымской войны она была в числе сестер милосердия, которые отправились вместе с Флоренс Найтингейл2 в английский госпиталь на берегу Босфора. В детстве бабуля забивала нам головы своими историями, и, клянусь, они имели больший успех, чем сказки няни перед сном. Думаю, теперь ты готов к встрече с моей семьей. Кстати, мы приехали.
Экипаж снова повернул и через несколько мгновений остановился перед Адмиральским домом, с первого взгляда поразившим Джозефа нетипичной для особняка архитектурой.
Глава 2
Все члены семьи Стаффордов собрались за ужином в просторной викторианской столовой, где Уильям представил родным своего друга. Оба студента выглядели безупречно стараниями камердинера Окли, который успел распаковать чемоданы и привести в порядок их гардероб.
Так случилось, что именно Адам Окли оказался первым, кто поприветствовал Уолша в Адмиральском доме. Личный слуга Артура Стаффорда всегда исправно исполнял свои обязанности: помогал хозяину одеваться, следил за его одеждой, чистил туфли и подавал кофе. Младший брат Артура Чарльз обходился без камердинера, его поручения обычно выполнял один из лакеев. С приездом молодых господ обязанностей у слуг прибавилось, и Окли вызвался помогать им. Это был щуплый человек неопределенного возраста с высоким голосом и мягкими, почти женственными манерами. Несмотря на обходительность камердинера, Джозеф испытал к нему легкую неприязнь и тут же устыдился своих чувств.
Столовая располагалась на первом этаже. Длинный обеденный стол, накрытый на двенадцать персон, украшала композиция из цветов. Обивка стульев в тон малиновым обоям и тяжелые шторы того же оттенка свидетельствовали о безупречном вкусе владельцев дома. Зеркало над камином отвечало рекомендациям декораторов викторианской эпохи: его высота превышала ширину, а та в свою очередь не уступала ширине камина. Буфет ломился под тяжестью блюд, в ведре со льдом охлаждалось вино. За спиной Джозефа оказался столик из темно-красного дерева с тремя этажами полочек, на которых дожидались своей очереди вазочки с десертом. Однако гостю показалось, что красивые вещицы на серванте слишком уж нарочито выставлены напоказ, а роскошный ужин создает лишь видимость благосостояния.
2
Флоренс Найтингейл – сестра милосердия, социальный реформатор, организовала уход за ранеными в годы Крымской войны, снизив смертность в лазаретах с 42% до 2%.