Сон и Пепел

Когда звон исчез, я отчетливо услышала чужой стон, суету и низкий рык. На границе барьера, едва проехав несколько метров от древних дубов, стояли две крытые телеги. Около них сновали потрепанные охотой даэвы, чьи лица даже издалека выглядели изнеможенно. Не оставалось сомнений, что поход этой группы прошел не столь благополучно, как путешествие Фредерика.

— Срочно создайте дополнительные сдерживающие печати! Иначе он вырвется! — раздался приказ господина Норкросса. Он вынырнул из-за телеги, продолжая руководить отрядом. Кусок рукава на его мантии отсутствовал, ножны, висевшие на боку, у самого основания клинка были в потеках почерневшей крови, а на виске виднелась рана.

Мужчина не преподавал в Академии Снов, а лишь иногда курировал охоты учеников. Говорят, у таких воинов, как он, было не меньше десяти звезд на ключицах — значит, он убил немало тварей и обычно отправлялся за ними в одиночку. А далеко не каждый даэв осмелится путешествовать самостоятельно.

Мы стремительно направились к повозкам. Норкросс быстро заметил нас. Остановился, переводя острый, тяжелый и холодный взор. Он прямо сейчас расчетливо прикидывал, чем мы можем помочь и вообще можем ли.

— Какой дар? — требовательно спросил он у Винсента.

— Сомниум.

— А ты? — повернулся ко мне.

— Эмпат.

— Сильный?

— Говорят, да. — Норкросс задумался, сомневаясь. Но все же с неохотой произнес: — Хорошо, попробуем. В повозке раненые — облегчи их боль, пока не прибудет кто-то из старших. Еще есть парень-скард, он очень плох. Переусердствовал, когда отслеживал тварь. Попробуй чем-нибудь помочь, но если поймешь, что неспособна, то не суйся. Еще одного увечного нам не надо. Поняла?

Я сдержанно кивнула.

Оценивающий взгляд даэва задержался на моем лице и скользнул за мою спину.

— Люций, Рафаиль, помогите ей. Надо будет поддержать. — И он громко проворчал себе под нос: — И где вообще пропадают остальные светлые?

Я едва обернулась, чтобы увидеть силуэты теневых дивов, ведь даже не заметила их присутствия, пока об этом не сказал наставник. И сразу направилась к повозкам, одна из которых безумно тряслась, готовая завалиться на бок. Удушающий запах гнили, исходящий от нее, окутывал все вокруг, словно забирался под самую кожу, полностью заглушая собой ароматы лесы.

Многих тошнило, когда они впервые чувствовали эту вонь. Она могла принадлежать лишь ревенанту, который находился в одной из повозок.

Иногда в Академию Снов привозили монстров в качестве материала для занятий. С одной стороны, это негуманно, ведь большинство из них когда-то были людьми, но без этого многие бы погибли на своих первых охотах, так и не получив бесценный опыт. Ведь даже после обучения некоторые даэвы цепенели от ужаса, когда сталкивались с порождением тьмы.

Дождь все усиливался, и дорогу начинало развозить. Мы наконец подошли ко второй крытой телеге, и Люций, опередив меня, отодвинул закрывавшую вход ткань. Див выглядел собранным и не в пример серьезным.

Я первой забралась внутрь. В самой повозке почти не осталось свободного места, было душно, и в воздухе пахло кровью. Что-то ударило меня по ногам, едва не сбив, а потом откатилось прочь. Я попятилась, упершись в грудь Морана как раз в тот момент, когда царившую полутьму рассеяла вспыхнувшая в его руке печать.

Пятеро раненых со свежими перевязками лежали на деревянном настиле — их состояние было стабильным и могло подождать, даже потемневшие от яда монстра бинты не выглядели столь ужасными. Но вот шестой даэв…

Юноша с закрытыми глазами и искусанными до крови губами метался по полу, погруженный в кошмары. Из его рта вырвался крик, что тут же прервался хрипом, и он закашлял кровью.

Я шумно втянула воздух, понимая, что теневой див потерял себя. Иногда скарды, отслеживая ревенантов с помощью их жертв, слишком долго пребывали в чужом ужасе и страхе. Обычно их учили покидать видение до смерти человека, но это выходило не всегда. И порою, когда они все же видели чужую гибель, тени тех событий захватывали их и не отпускали, заставляя раз за разом переживать трагический конец.

Моран, поняв меня без слов, приблизился к несчастному и, упав на колени, придавил его к полу. Вытащил чистый лист и, быстро начертив печать, приложил его к груди юноши. Даэв перестал метаться.

Я опустилась рядом, коснувшись руки дива.

— Он сильно увяз. — Мой голос прозвучал негромко, почти утонув в окружающих звуках.

— Может, тогда обойдемся печатями? Ты можешь с этим не справиться, — звенящим тоном процедил Люций, собираясь создать очередной магический знак.

Его глаза наполнились тьмой, а пальцы ловко рисовали новые печати на листах, что он раскладывал по всему телу несчастного.

— Нет. Я справлюсь.

Див не стал спорить.

Чувства пострадавшего скарда были словно речка, воды которой почернели и бурлили под гнетом ужасных видений.

«Как долго он пребывает в этом состоянии?» — лишь поразилась я. В юноше почти не осталось жизни. Он был на грани.

Я прикоснулась к его лбу, чувствуя пронизывающий холод, и влила силу, тревожно вглядываясь в обезвоженное лицо. Скард застонал, по его телу прошлась дрожь, что с каждой секундой становилась только сильнее. Если бы не магические знаки Морана, то все бы не ограничилось одной лишь дрожью.

Тьма не желала успокаиваться, не хотела засыпать, она собиралась забрать его с собой и увести под завесу.

— Не так быстро… — прошептала я, отодвигая лацканы чужой мантии и ворот нижней рубахи. Одна моя рука коснулась шеи, другая забралась под одежду, сжимая плечо.

Я прикрыла глаза.

Морозные иглы пронзили мои ладони, тут же плавясь, растекаясь по венам. Они проникали все глубже, жадно пытаясь добраться до самого важного — сердца и разума. И в конце концов у них это вышло… Но, даже достигнув цели, эта сила ничего не смогла со мной сотворить, а только испуганно отпрянула.

Мое дыхание стало громким и хриплым. Я открыла глаза, удивленно замерев, и сглотнула. Прямо внутри повозки порхали на окрашенных в алый крыльях бабочки-глашатаи. Их магическое сияние придало всему вокруг темно-бордовые тона.

Моран же наклонился ко мне.

— Ты в порядке? — услышала я непривычно низкий голос.

— Да.

Мой взгляд метнулся к юноше на полу, спешно проверяя его состояние. Он обмяк, лицо его выглядело умиротворенно, и бледность постепенно отступала — несчастный просто спал.

Самое страшное осталось позади.

— Спасибо, — вдруг тихо сказал Моран. — Правда, спасибо.

Почему он меня благодарит? Вновь.

«Скорее всего, Люций его знает», — подумала я, отнимая руки от спящего и поправляя его мантию.

На помощь остальным ушло немного времени. Быстро со всем покончив, я направилась прочь из повозки. Эмоции скарда теперь бурлили во мне. Требовалась медитация, чтобы обуздать их.

— Их привлекает твой дар. Теперь я все понял, — проговорил Моран. Когда одна из бабочек села на его вытянутую ладонь, слабо улыбнулся. — Уже уходишь? — И поднялся вслед за мной. — Давай помогу.

— Не надо, — бросила я, отодвигая полог. Рафаиля снаружи не обнаружилось. Видимо, поняв, что мы справимся сами, див отправился на выручку другим. Я спрыгнула на землю.

— Как парень? — Норкросс появился вместе с моим наставником. Руки светлого были без перчаток. За те несколько минут, проведенные в повозке, из академии успела прибыть помощь.

— Ему лучше.

Теневой с сомнением кивнул. Подошел к пологу, на ходу говоря:

— Прауд, ему требуется глубокое влияние. Скорее осмотрите его…

Норкросс застыл, сжимая грубую ткань.

— Он в порядке, — кинул Люций, в этот самый момент укладывавший парня поудобнее. Мантия Морана подобно одеялу лежала под юношей. Дорогущая ткань оказалась испачкана в крови и нещадно измята.

— Да, я вижу, — сухо произнес мужчина и медленно повернулся. — У вас очень одаренные ученики, Лоуз. Я боялся, что парень не выживет, но, видно, зря.

— Спасибо за такую высокую оценку, но здесь мало моих заслуг, — помедлив, безмятежно отозвался наставник. Так, будто я и вовсе не нарушила приказ.