Баллада ворона (ЛП)

Она поправила юбки и вышла из пещеры. Церемония не была длинной, но она могла сделать это для своего народа перед тем, как ее настигнет ее проклятие.

Она босиком спускалась по крошащейся лестнице к следующей, что изгибалась и обрывалась в воздухе. Айслинг не мешкала на вершине. Она продолжила идти, магия Подхолмья повела ее под лестницей. Она спускалась вверх ногами для тех, кто был на другой стороне, но для нее спуск ощущался нормально.

Первые несколько раз, когда она пыталась сделать это, ее желудок возмущался. Теперь она привыкла к странностям этого места. В лестницах не было смысла. В этом месте не было смысла. Но это был дом, и этого ей хватало.

Боль пронзила ее руку. Айслинг скривилась и коснулась пальцем огамических меток.

— Все еще пылает? — прошептала она. — Почему?

Метки редко горели дольше нескольких мгновений после их утреннего ритуала. В последнее время они зудели все дольше. Она не знала, был это хороший или плохой знак.

— Госпожа! — раздался крик, проносясь мимо ее головы как стрела. — Госпожа…

— Прошу, не зови меня так, — Айслинг повернулась и ждала, пока слуа ее догонит. Они стали звать ее Госпожой тьмы, и это она считала глупым. Она не была госпожой, если они того не хотели. Она ничего не имела раньше, ее могло ждать такое дальше. Такой титул был пощечиной для ее истории.

Этот слуа был одним из старейших. В его кожистых крыльях были дыры, потрепанные края хлопали от слабого ветра. У него не было грудей, так что это был мужчина, хотя складки свисающей кожи могли скрывать правду.

Он выдохнул и протянул руку, когда добрался до нее.

— Здравствуй. Коннор, да? — она надеялась, что угадала.

— Айе, госпожа. Это Коннор.

Хорошо, иначе она бы смутилась. Хотя Айслинг была Вороньей королевой месяцами, она еще не научилась различать слуа. Чем старше они становились, тем больше были похожи друг на друга. Они все были складками кожи с выпирающими костями и голодными глазами.

Она склонилась в слабом реверансе и смотрела на слуа, чьи руки подрагивали.

— Чем могу помочь?

— Нет, госпожа, я хотел озвучить тревоги насчет Самайна в этом году.

— Может, тогда тебе стоит поговорить с Королем-вороном. Дикая Охота не под моим контролем.

— Я хочу озвучить это вам, потому и позвал вас, госпожа, — он беспокойно двигал руками. — Просто… многие из нас слышали шепот во тьме, старый голос, который давно считали мертвым.

Еще один мертвый бог? Айслинг не знала, сколько таких переживет. Она знала, что стоило выслушать того, кто заявлял, что говорил древний голос.

Она подавила вздох и кивнула.

— Ты знаешь, кто говорит?

— Старший из слуа говорит, что это… — он сглотнул. — Кэрман.

Айслинг слышала о женщине, хотя старые мифы не описывали ничего точно, могли быть неправдой.

— Первая ведьма?

— Древняя мать и госпожа всей магии, — согласился слуа. — Она говорила со старшими слуа.

— Что она сказала?

— Что возвращается время магии, и она вызовет нас восстать.

— Вас? — повторила Айслинг. Это ей не нравилось. Управлять слуа могли только Король-ворон или Воронья королева, но этот шепот влиял на ее народ. Так казалось. — Расскажи еще о Кэрман. Правду, а не мифы людей о том, кем было это существо.

Многие слуа обожали истории. Они знали многое, и это существо было одно из старейших. Он выпрямился, насколько мог, и выдохнул.

Щелкнув когтями, он начал:

— Кэрман была богиней из Афин. Ее кожа была как из золота, ее волосы были цвета темнейшей ночи. Она ехала на колеснице с пылающими колесами. С ней прибыли три сына, Черный Даб, Злой Дотер и Жестокий Диан. Ей нужны были только ее сыновья, чтобы разрушить Ирландию. От ее прикосновения земля умирала. Фрукты увядали на лозах, посевы засыхали. Ее магия была такой сильной, что даже величайшие друиды не могли ее одолеть. Ее действия привлекли внимание четверых Туата де Дананн. Они поехали на ветрах биться с ней и ее сыновьями. Даже им было сложно противостоять ее магии. Но они могли одолеть ее сыновей. Тут мифы людей различаются. Они говорят, что Даб, Дотер и Диан были изгнаны, и что Кэрман умерла от разбитого сердца.

Слуа склонился ближе, словно его могли подслушать.

— Это не так, госпожа. Они не могли прогнать трех парней, как и не могли изгнать их мать. Кэрман привязала себя к этой земле, забрав всю силу из Подхолмья. И они пленили ее тут с нижнародцем.

Это было сложнее. Она всегда думала, что это место было не просто домом для забытых существ. Айслинг не думала, что это была и темница.

Кэрман была скрыта в этом месте? Айслинг не видела все королевство. Слуа настаивали, что там было куда больше, и те, кто хотел ее внимания, приходили к рушащейся крепости. Если богиня была в оковах на окраине, разве они не должны были проверить, держатся ли прутья?

Слуа отклонился и покачал головой.

— Я подумал, что вам нужно знать, госпожа. Мы останемся, как всегда, защищая вас и короля. Но некоторые… — он облизнул губы. — Стоит следить за всеми слуа пока что.

— Благодарю за предупреждение, — ответила она. — Я передам королю. Нам нужно многое обсудить.

Если у них было время. Она встревожилась, смотрела, как слуа разворачивается и уходит по лестнице.

В последний раз у нее и Брана был вечер вместе во время бури. Если луну было видно, он был вороном. Если солнце выходило, она была лебедем. И не важно, где или когда, их проклятия разлучали их.

Она подобрала юбки и побежала вниз по лестнице, направляясь к глубокому озеру в центре Подхолмья. Он ждал ее там, как каждую ночь, и она не хотела тратить их драгоценные моменты вместе.

Ее ноги топали по обломкам камней и скользкому мху. Рассказать ему все? Слуа признавались в таком и ему или только ей?

Горизонт будто разделялся перед ней, открывая пруд, где она проводила дни. Он был достаточно большим для нее, но она не могла назвать его озером. Воды были глубокими, насколько, что никто не мог увидеть дно. По крайней мере, без чар, чтобы дышать под водой.

Она надеялась отыскать решение. Она и Бран отправили информантов по землям Неблагих и людей, они пытались найти подсказки насчет проклятий. Им нужно было снять проклятия, чтобы править народом лучше.

Она остановилась у края воды, пальцы ног касались пруда. Подол ее платья промок, стал тяжелее, она могла испортить еще много нарядов. Теперь ей нужно было дождаться времени между временами, когда солнце и луна пропадали с неба и позволяли родиться рассвету и сумеркам. И тогда она могла увидеть его.

Теплые руки обвили ее талию, притянули ее к широкой груди, что ощущалась как дом.

— Воронья королева, — низкий мягкий голос прозвучал у ее уха. — Не стоит ходить вне замка без стражи.

— Страж уже со мной.

Бран рассмеялся. Перья щекотали ее уши, остатки его магии угасали, и его руки обвили ее без помех в виде перьев.

— Я не считаюсь как страж, Айслинг.

— Я говорила не о тебе, — она притихла, он прижался теплыми губами к ее шее. — Я могу о себе позаботиться.

Он хмыкнул, развернул ее. Его ладони скользнули по ее рукам, подняли их к его шее, чтобы он мог притянуть ее ближе. Бран выдохнул, задевая дыханием ее губы.

— Я скучал, ведьма.

Боль пронзила ее грудь. Боги, и она скучала. Это проклятие было хуже всех, что они пережили вместе. Они были так близко, но всегда так далеко.

Айслинг уткнулась лицом в его горло, вдыхая запах мужчины, вина и дикости. Свет скоро коснется ее кожи, и она покинет его руки. Пару секунд она могла стоять с ним и делать вид, что была счастлива.

— Где ты, ведьма? — прошептал он, гладя пальцами ее волосы. — У меня лишь несколько мгновений с тобой каждый день. Я не буду тратить их даже на твои мысли.

Он прижал ладонь к ее затылку, словно она была хрупкой. В тот миг она себя так и ощущала. Постоянные сражения утомили Айслинг. Борьба, чтобы оставаться нормальной, отчаянное желание быть ближе к нему, видеть его дольше пары минут в день.