Грехи Иномирска

Пока я размышляла, женщина что-то говорила, но я не вслушивалась в её слова. Мозг буквально вскипал от перенапряжения. С одной стороны я — Судья и мне положено карать убийц, до которых не могут дотянуться госорганы. С другой стороны — это маленький мальчик, который ступил на кривую дорожку. В принципе, его можно исправить и наставить на путь истинный. С третьей же… Перед моим мысленным взором предстала зеленоволосая девушка в безупречном деловом костюме.

«Один ноль, засранка, один ноль», подумала я, вставая. «Хоть я и могу вынести приговор, но здесь он явно не нужен. Обойдёмся малой кровью».

— Так и быть, — произнесла вслух я. — Не сдам я тебя. Скажи спасибо своей матери, что беспокоится за тебя. Но полиции всё же сообщу о том, что ты здесь ошиваешься. Они подыщут тебе какую-нибудь работёнку. Ладно, бывайте!

Я повернулась к ним спиной и собралась уходить, как вдруг в спину мне вонзилось что-то острое. Свитер мгновенно окрасился в красный цвет. Не доверяя собственным глазам, я коснулась рукой живота. Точно, кровь. Перед глазами начало плыть и я медленно опустилась на мостовую. Последнее, что я услышала, было хихиканье матери и весёлый возглас Паши:

— Теперь-то ты точно никому и ничего не расскажешь. Никогда!

Дальше… Не могу сказать, что было дальше. Ведь меня больше не было.

========== Грех восьмой. Когда Смерть совсем рядом… ==========

Говорят, что клиническая смерть — это состояние, при котором мозг отчаянно нуждается в кислороде и из-за недостатка такового начинает транслировать тебе «весёлые мультики». Глюки, то бишь. Не знаю, не знаю, когда я уныло витала над своим телом, лежащим на холодной металлическом столе, всё казалось более чем реальным. Операционная комната, яркие лампы и толпы врачей, спешно совещавшимися по поводу моего состояния. Мне их выводы были неинтересны, а потому я решила выглянуть в коридор.

Любопытство воздалось мне сторицей: там, на низенькой кушетке сидел… А, вот не знаю, кто сидел. Я впервые в жизни видела этого парня. Длинные прямые волосы чёрного цвета свободно струились по спине, взгляд алых глаз был печален. Добавьте ко всему этому мертвенную бледность, изящный фрак и — вуаля! — перед нами современный вампир.

Правда, я не знала, что вампир забыл в хирургическом отделении. Не за свежими же кишочками он пришёл, в самом-то деле! Куда логичнее было бы встретить такого типчика в пункте переливания крови. Ну, да ладно. Буду считать, что мне повстречался нестандартный вампир. Вдруг губы парня зашевелились и до меня донеслось тихое:

— Не вздумайте умирать, Кира.

Меня так и подмывало спросить: «А мы что, знакомы?». Но тут манипуляции врачей увенчались успехом, и меня затянуло обратно в своё тело. Жаль, я ведь только-только начала наслаждаться той свободой, что предоставляет отсутствие плоти.

***

— Пить. Немедля и много! — возвестила я, с усилием поворачивая голову к Славе, преданно сидевшим в изголовье кровати.

— Время ещё не пришло, — отозвался тот. — Терпите, Кира. Осталось всего минут двадцать.

— Не могу, — нахмурилась я. — Либо ты сейчас принесёшь мне воды, либо я начну докапываться до сути. Ага, испугался!

— Вовсе нет, — фыркнул Слава. — Докапывайтесь, если вам так угодно. Но воды я вам не дам. Предписания врачей нельзя нарушать.

— Ути-пути, какой ты у нас правильный, — процедила сквозь зубы я. — Ладно, сам напросился. Итак, скажи-ка Слава, не водятся ли в данном местечке вампиры?

— Если и водятся, то я о них не слышал, — честно признался юноша. — А с чего вы решили, что они должны здесь водиться?

— Женская интуиция, — вздохнула я, облизывая пересохшие губы. — Видела я одного такого, пока была в отключке. В коридоре сидел, весь из себя такой печальный. Плечи опущены, алые глазёнки грустные, как у побитой собачки.

Мне показалось, что Слава на мгновение вздрогнул. Ага, значит, он что-то об этом знает. Что ж, как окончательно приду в себя, то тщательно допрошу его.

Всю душу из поганца вытряхну, но до правды докопаюсь.

— Не было никакого вампира, — твёрдо произнёс Слава. — Вам просто показалось. Мозгу не хватало кислорода и поэтому…

— Хватит мне байки рассказывать, — резко прервала его я. — Не хочешь — не говори. Вот только не надо мне тут наспех ничего придумывать, ладно? Красноглазый парень был там. Я уверена в этом на сто двадцать процентов из ста. Равно как и в том, что ты имеешь к нему какое-то отношение.

— О, время вышло! — спохватился вдруг Слава. — Давайте я налью вам сока. Не знал, какой вы любите, поэтому взял несколько видов. Клубничный, яблочный или ананасовый?

— И не лень тебе было всё это переть? — удивилась я. — Ну, ладно. Тогда ананасовый.

Пока Слава наливал сок в кружку, я лихорадочно обдумывала создавшееся положение. Есть красноглазый субъект, который интересуется мной. Есть Слава, который что-то знает, но не говорит. И есть пацан со своей мамашей, которые хотели меня грохнуть просто за то, что я — это я. Ну, попадитесь мне, поганцы. В следующий раз я обязательно свершу своё правосудие, нисколько не заботясь о морали.

— Вот, — Слава вручил мне кружку и выжидающе уставился на меня.

— Там что, яд? — плоско пошутила я, поднося кружку ко рту. — Так смотришь на меня, будто дырку взглядом прожечь хочешь.

— Мне немного страшно, Кира, — произнёс он, опуская глаза. — Когда я подумал о том, что вас могли убить, то испугался. Мне бы не хотелось вас потерять.

— Ещё бы, — язвительно отозвалась я и поставила пустую кружку на тумбочку. — Кто же тогда со всей это чертовщиной, угрожающей работникам твоего папашки разбираться-то будет? Поди найди вменяемого «духовного» киллера, работающего за пару поцелуев.

— Всё не так, — резко сказал Слава. — Вы и впрямь думаете, что мне только это от вас и нужно?

— Не-а, не думаю, — безмятежно отозвалась я. — Я знаю. А ещё тебе хочется вот этого.

Резко притянув Славу к себе, я поцеловала его в губы. Вышло немножко грубовато, но что поделать. Иначе он бы не заткнулся и продолжал рассказывать мне сказки о своём беспокойстве. А так мысли Славы определённо переключились на другое, более приятное занятие.

Слава нерешительно застыл, нависая надо мною. Соображал, наверное, не повредят ли мне активные ласки. Наконец, он принял решение и вновь приник к моим губам.

Некоторое время мы были активно поглощены этим занятием. Не хотелось думать ни о чём. Хотелось только доставить как можно больше удовольствия своему партнёру. Слава, кажется, куда больше преуспел в этом деле, потому что под конец я напоминала самой себе желе, растёкшееся по кровати.

— Удовлетворены? — тихо спросил он, гладя меня по волосам.

— Ты сам знаешь ответ, — также тихо произнесла я. — Место, правда, не самое подходящее.

— Что, смена обстановки вас пугает? — ухмыльнулся Слава.

— Нет, скорее, словосочетание «больничная эротика» вызывает у меня какое-то отторжение, — в тон ему ответила я. — Но всё равно спасибо. Теперь даже боль как будто переносить легче.

— Простите, — в очередной раз извинился Слава. — Знай я, что так всё будет, то никогда бы не отправил вас туда.

— Не хнычь, глазки покраснеют, — я погладила его по щеке. — А кому ты будешь нужен без красивых глазок-то?

— Кира, скажите честно… Вы видите во мне лишь внешнюю оболочку, способную удовлетворить все ваши низменные желания? — Слава мягко отстранился от меня.

— Дурачок, — вздохнула я. — Я вижу в тебе личность. Но поначалу, да, меня интересовало лишь твоё тельце. У меня ведь тоже есть свои потребности, знаешь ли.

— Неприятно, но зато честно, — признал он, вставая с кровати. — Ой, приёмные часы подходят к концу. Я завтра ещё зайду.

— Спасибо, — я помахала ему рукой. — Если мать позвонит, то скажи ей, что меня по работе отозвали на другой конец города, и вернусь я нескоро. Не хочется волновать её попусту.

— Скажете тоже… — пробормотал Слава. — Она же ваша мать и имеет право знать правду.

— Имеет, — согласилась я. — Но вот я эту правду не обязана ей предоставлять. Смотри, Слава, медсестра идёт по направлению к нам. Кто знает, какие у неё намерения…