Страница 18 из 31
Беру себя в руки, натягиваю на лицо маску безжалостной бизнеследи и погнали. Толкаю дверь кабинета для совещаний. Гордо подняв голову, плыву к своему месту.
Передо мной планшет со слайдами, на огромном экране позади меня презентация с графиками, фотографиями и чертежами.
Вдох, выдох. Свою работу я знаю хорошо.
Кажется, целую вечность говорю только я, не давая никому вставить ни слова. Любой протест Александра Витальевича я мягко отклоняю и меняю тему, рассказывая о преимуществах нашего проекта перед другими похожими.
Любое замечание Гогена неизменно распаляет меня, злит. Я начинаю доказывать свою правоту. Мой голос повышается, горят щеки. Темные пряди выбиваются из хвоста и падают на лоб.
А в ответ я вижу насмешку и удовлетворение на самом дне темных глаз. В густой бороде прячется озорная улыбка.
Нравится меня поддевать, да?
- Скажите, Марина Леонидовна, чем ваш проект лучше, чем проект «Строй-Стреллы»? – оторвавшись от презентации, Александр поднимает на меня внимательные светлые глаза.
- Нас даже сравнивать нельзя со «Строй – Стреллой», - морщусь я.
- Но у них строительство движется к завершению, а вы только вырыли котлован…
- «Строй- Стрелла» - компания на грани банкротства, и они из кожи вон лезут, чтобы найти инвесторов и не уплыть из бизнеса. Вопрос в том, хотите ли вы быть для них якорем? И не утянут они вас за собой?
- Скажите, Марина Леонидовна, сколько лет вы в бизнесе? – мягкий голос Александра приобретает жесткость и властность. На первый план выступает делец, очарованный мужчина уходит в тень. Конечно, я же практически перестала уделять ему внимание, зациклившись на Гогене.
Косяк. Но мы прорвемся. Я прорвусь.
- Наша компания работает уже почти десять лет. Все наши проекты были сданы в срок или с незначительным опережением плана.
- Сколько лет вы руководите компанией?
- Пять лет, - не понимаю к чему этот допрос. Но пока не вижу ничего криминального или обидного в вопросах. Конечно, им хочется знать, в кого они вложат свои деньги.
А следящий за мной взгляд темных глаз просто не оставляет мне выбора. Он пробирает меня насквозь, выворачивает наизнанку и заставляет отвечать быстро и честно.
- А до этого времени?
- До этого я работала на двух работах и училась быть руководителем этой компании в придачу, - гордо вскидываю подбородок. Я не выбирала этот путь. Так получилось. Но теперь я не жалею ни о чем.
- Кто управлял компанией до вас? И кто является владельцем? Вы?
- До меня управлял компанией… - воздух резко покидает легкие. – Мой муж.
Я не сделала ничего плохого. Но слова даются мне с трудом. Почему-то в груди разливается черная тоска, а сердце сжимается от боли. Почему?
Может быть потому, что насмешливые и пытливые темные глаза напротив на секунду вспыхивают удивлением, потом еще секунду пылают гневом и ненавистью. А потом гаснут. Серым пеплом в них оседает разочарование.
Они больше не смотрят на меня. Расслабленная поза Гогена сменяется напряженной, он хватает со стола промо-ручку и вертит ее в своих огромных руках. Быстро, нервно. Пока не раздается треск пластика.
Я как завороженная наблюдаю за ним.
А все наблюдают за мной.
- Марина Леонидовна?
- Да? – скидываю с себя странное оцепенение и пытаюсь отвести взгляд от огромных нежных рук с проступающими жгутами вен.
- Кто владеет компанией?
- Мы с мужем владеем равными долями. По пятьдесят процентов, - перевожу взгляд на второго мужчину и спрашиваю с вызовом. – А что, есть какие-то проблемы?
- Нет. Но нам бы хотелось знать, с кем мы будем иметь дело.
- Все вопросы с клиентами решаю я, договора тоже на мне. Часто я выезжаю на объект, но по предварительной договоренности. Впрочем, это вы и так должны знать, - говорю ровным голосом, а внутри бушует пожирающее меня изнутри пламя.
- Почему же ваш МУЖ не ведет дела? – вздрагиваю от ставшего вмиг чужим низкого голоса. Мурашки ледяной волной пробегают вдоль позвоночника.
- Мой муж занимается закупками и поставками строительных материалов. У нас есть филиал на периферии. Там он лично контролирует поставщиков и качество материалов.
Мужчины переглядываются. Ничего не могу понять по их взглядам.
Мне кажется, что вот сейчас они встанут и уйдут, отказавшись сотрудничать. И я больше никогда не увижу его. Этого огромного мужчину с лукавой улыбкой в густой бороде и такими нежными ручищами.
Внутри все сжимается, ком подступает к горлу. На глаза наворачиваются слезы, но я сдерживаю их.
Почему все так нелепо получилось?
- Мы согласны, - вырывает меня из размышлений голос Александра Витальевича. – Готовьте договора и высылайте их нашим юристам на ознакомление. На сегодня, я думаю, мы закончили.
Скрежет отодвигаемых стульев режет по взвинченным нервам. Быстрее, быстрее. Надо успеть перехватить Гогена. Надо поговорить, объяснить…
Мужчина широкими шагами движется к двери, резким движением распахивает ее, едва я успеваю сползти со стула.
Сгребаю в кучу свои вещи и пытаюсь быстро семенить за ним следом. Что я скажу ему? Как смогу объяснить то, что я замужем?
Перед глазами всплывает его разочарование и обреченное безразличие.
Нет, все не может так закончится.
- Марина Леонидовна, - у самых дверей меня перехватывает Александр.
Я готова реветь от досады. Пытаюсь заглянуть ему за спину, чтобы не потерять Гогена из виду.
- Простите, я тороплюсь, - пытаюсь его обойти. Но мужчина своей широкоплечей фигурой закрывает мне проход.
- Я не отниму у вас много времени, - говорит он. И только сейчас я замечаю, что его улыбка погасла. Он вежлив, но не более. Нет больше радушия и очарования в глазах. Но меня это не трогает.
Нетерпеливо передергиваю плечами.
- Вы получили договор, прошу вас оставить Гога в покое и играть в ваши игры с кем-нибудь еще.