Страница 26 из 145
Папа. На душе опять стало сыро и холодно. Портрет отца на стене смотрел на нее с укоризной. Лина нахмурилась: « Что мне оставалось делать? У меня не осталось выбора. Ты не должен был скрывать от меня»
Лина пошла на кухню, открыла холодильник, достала пакет кефира и плеснула себе в кружку. Залпом выпила, и схватив папку с рисунками, спустилась в мастерскую. Здесь ее личное царство, и никто не смел ступить, в то место, где она творит. Лина поставила последний рисунок на мольберт. Она быстро переоделась и принялась за работу.
Когда Лина закончила рисовать, большие настенные часы показывали 5:30 утра. И она наконец-то почувствовала усталость. Бросила последний взгляд на творение и удовлетворенно хмыкнула. Это самое лучшее из всего, что ей доводилось рисовать, по крайней мере, за последнее время.
Портрет казался одновременно реальным и вместе с тем пугающе мистическим. Лицо окружал сумрак ночи, разбавленный тусклым светом полной луны. На первый взгляд — самый обычный портрет, мужчины, но была в нем одна деталь, которая не сразу бросалась в глаза. Внутри черных глаз, так четко прорисованных на бледном лице, бушевало пламя. Где-то на дне самих зрачков, сливающихся с ониксовой радужкой, сверкал красно-оранжевый сполох. Лицо приобретало дьявольскую, завораживающую привлекательность. Эдакий ангел преисподней.
«Неужели я его вижу именно таким? Нужно срочно узнать мнение Риты», — но усталость уже подкашивала ноги и Лина уснула на маленькой кушетке в мастерской.
— С ума сойти! Такого шедевра я у тебя еще не видела. Этот портрет, он не дает отвести взгляд, он словно гипнотизирует, притягивает как магнит. Он живой!
« Точь в точь как оригинал», — с грустью подумала Лина.
Она так и не перестала мучиться вопросом, почему Влад так и не позвонил.
— Где ты его увидела? Во сне?
— Можно сказать и так. Назовем его «Ангел преисподней». И еще, самое важное — он не продается. Сколько бы тебе за него не дали!
— Тогда зачем его выставлять?
— Пусть посмотрят.
— Хочешь цену набить?
— Даже и не думаю. Он мне дорог. Портрет останется у меня и точка, а теперь пойдем, пообедаем. Я еще хочу заехать на кладбище.
— Я с тобой, никогда не прощу себе свинства, что не была здесь в такую тяжелую для тебя минуту.
— Брось, я знаю, что ты просто не смогла. Заедем в Макдональдс?
— Нет. Там курить нельзя, лучше в наше любимое.
— Идет.
— А Сашку не позвала?
— Нет, конечно! Он меня порядком достал за последнее время. Я б его послала ко всем чертям, но жалко.
— Ну, ты даешь, такой друг как Саша на дороге не валяется.
— Забери его себе — буркнула Лина.
— Я бы с превеликим удовольствием, но он кроме тебя никого не замечает.
— Ты плохо стараешься.
— А по-моему, у меня на лбу все написано.
— Непонятными буквами. — издевалась Лина.
— А что мне ему сказать? Трахни меня? – при этих словах Рита прыснула со смеху.
Лина захохотала, представив себе, как вытянется лицо у Сашки, когда Рита ему такое скажет.
— Что ржешь? А я бы не против.
— Знаешь, он сам такой странный, что меня не удивит, если он согласится. Только у тебя кишка тонка, сказать об этом прямо!
— Ну и что мне с того? Перепихнемся, а на завтра ему будет тошно мне в глаза смотреть? Начнет избегать? Ну уж нет. Это еще хуже. Я потерплю, пока ты ему надоешь или выйдешь замуж.
— Намекаешь, что я даю ему надежду?
— Нет, Градская. Я-то тебя хорошо знаю. Ты даже не строишь ему глазки.
— Да это просто инцест – флиртовать с Сашкой. Бред полнейший.
Они подъехали к «Бистро».
— Может, возьмем с собой еду и айда, ко мне?
— Давай, только по-быстрому. Мне еще в редакцию надо.
— Поедим на кладбище. Заодно отца твоего помянем, у меня водочка в сумке, сувенирная — клиент подарил.
— Идет. Тогда сбегай, возьми обед, и поехали, время поджимает.