Меркнет свет

Внезапно пес устремил взгляд вверх и завыл, как одинокий волк, и в сердце Криса сдавили тиски от этого голоса, который рассказывал ему историю своих страданий. Собака пела о своем пройденном пути, а Крис, будто понимая, слушал, пуская неконтролируемую слезу. Через минуту вокруг уже собралась дюжина заинтересованных зевак, в коробку для подати начали сыпаться монеты и купюры, некоторые начали снимать поющую собаку, предвещая тысячи лайков в соцсетях, и даже Крис двинулся вперед закинуть мелочи, как вдруг старый музыкант взял гитару за гриф, вскочил, выкрикивая: «Пшел отсюда паразит», – и ударил собаку гитарой по спине, порвав при этом еще одну струну. Напуганный пес, жалко скуля, прихрамывая, убежал.

Недовольные люди заворчали, некоторые решили вернуть свою подать, посчитав, что старик ее не заслуживает.

Музыкант же сел, недовольно бормоча под нос что-то вроде «я не нуждаюсь в вашем одобрении», и продолжил играть тремя струнами непонятную и неприятную музыку.

Крис смотрел в спину бедной убегающей собаке, думая про себя, что, может быть, все-таки зло не заключается во взгляде, с которым мы смотрим на мир? Может, все-таки мир и есть злой?

По дороге домой Криса мучала мигрень, размышления стали угнетать, то злость, то утешение от злости волнами проходили сквозь его тело. Из-за этих глупых, совсем лишних размышлений счастливый человек вдруг может стать несчастным, а уже несчастный от такого начинает погибать.

Дом, его любимое, тихое место, покой и уединение, без тревог, без осуждений, выглядел сейчас чужим снаружи. Когда Крис уходил сегодня из дому, было солнечно и радостно, а сейчас двери дома, крыльцо и окна будто смотрят на него и не узнают хозяина.

Крис поторопился внутрь – скорее увидеть родного человека, услышать его речь и забыть о своих проблемах, о мерзком мире, по которому он гулял, о мерзких людях, которые вызывают отвращение и из-за которых перестаешь радоваться жизни.

От распахнутой двери было видно, как Лиам спускается сверху в одних штанах, вытирая голову полотенцем. Крис замер, глядя на него.

– Все в порядке? – спросил Лиам, озадаченный тем, как Крис стоит в проходе и смотрит на него.

– Мы с тобой так похожи, – прошептал Крис, присматриваясь к каждому изгибу на теле, фигуре, рукам, и даже лицо было очень похоже на Криса. Безусловно, они братья, сомнений в том больше не было.

– Что? – не расслышал Лиам.

– Все… в порядке, – Крис медленно осмотрелся и только теперь понял, что Лиам прибрался. Вокруг царили чистота и порядок, мусор был выброшен, посуда помыта, ковры отбиты от пыли и помыты. Лиам заметил озадаченность в лице брата.

– А, ты не против, что я немного прибрался?

– Черт возьми, дом сейчас чище, чем когда я поселился здесь, – засмеялся Крис.

– Если что, твоя одежда в стирке, – Лиам подошел, указал на грязные пятна на рубашке Криса, – может, это тоже бросишь в стирку, а на работу завтра наденешь мой костюм? – Крис был в замешательстве, но согласился.

– Отлично, тогда я пока заварю нам чаю.

Крис не ошибался, когда торопился домой. Упадшее настроение стало подниматься, а чистота вокруг дарила чувство уюта и чего-то нового, необыкновенного.

Действительно, люди – социальные существа, и, кто бы ни был рядом, нам всегда радостнее вдвоем.

Он поднялся, раздеваясь на ходу, в сторону стучащего шума стиральной машины, кинул рубашку и брюки в корзину, посмотрел на машину и ухмыльнулся при мысли, что он будто женился.

– Чай довольно крепкий, – прокомментировал Крис после глотка. Он полагал, что Лиам больше любит легкий, зеленый, а не крепкий и черный.

– Я хорошо читаю людей, и, мне кажется, тебе больше нравится черный, – ответил Лиам, раскладывая сладости на столе.

– И как ты это понял?

– Правда хочешь знать?

– Иначе бы не спрашивал.

Лиам глубоко вдохнул и улыбнулся своей умиротворяющей улыбкой, как будто хотел успокоить.

– Есть такой тип людей, прям как ты, Крис, которые не умеют получать удовольствие или радоваться жизни. Это состояние называют апатией.

– А чай тут причем?

– Когда я пришел к тебе, то сразу понял, что с тобой что-то происходит, – Лиам сел напротив, его тон сменился на мягкий, будто ранимый, – беспорядок вокруг – это следствие беспорядка в голове, а самая очевидная причина беспорядка в голове – это депрессия. Я проходил через все это однажды, и это чуть не погубило меня. Когда у тебя депрессия, то ты перестаешь получать удовольствие от обыденных вещей. Что может быть страшнее для человека, чем не уметь улыбаться? Не уметь испытывать радость от вкусной еды, от вкусного чая? Например, обычный чай наверняка был для тебя на вкус, как моча, а когда он крепкий, то ты хотя бы замечаешь его вкус. Так я и понял, что ты больше предпочитаешь. То, что вокруг тебя, говорит о том, кем ты являешься.

Крис смотрел на него с недоумением и страхом, его застали врасплох, увидели самую суть, ядро его души, струны чувств, но он не паниковал. Лиам, волшебным образом, хоть и внушал некоторый страх столь ясным видением и умом, но ему хотелось доверять.

Возможно это чувство и является главной ошибкой Криса.

Вдруг за коридором, в другой комнате послышался грохот и стуки.

– Ты это слышал? – Крис от страха вскочил.

– Что именно? – Грохот усилился, что-то приближалось из другой комнаты, Крис ухватился за нож.

– Там кто-то есть, кто-то идет!

– Успокойся, положи нож.

Шаги приблизились, и из-за угла, прихрамывая, выбежала собака с белой шерстью, со шрамами на морде, местами линявшая, но радостная.

Увидев парней на кухне, она тут же устремилась, как могла, к Лиаму и стала облизывать его лицо. Тот засмеялся.

– Это же та собака, – еле прошептал Крис.

– Ага, та самая. Выспался небось, Гамлет?

– Гамлет?

– Да, ты его сам так назвал, когда привел домой и попросил меня привести его в порядок.

– Я его привел?

– Верно, сказал, что это наш новый сожитель, потому что он такой же, как и мы, и ушел куда-то на несколько часов.

– Но я не помню…

Лиам подозрительно подошел к Крису, положил руку на плечо, обеспокоенно пригляделся.

– У тебя вроде мигрень была. Ты хотя бы помнишь, как добрался домой? Что делал сегодня?

Крис был напряжен, закрыл глаза и попытался вспомнить, но ничего не получалось. Он не помнил, как уходил из дома, где был и как вернулся. Помнил только инцидент с уличным музыкантом и собакой, но не помнил, как привел ее домой. Его охватил страх от потери памяти, ведь в такое трудно поверить, когда это происходит с тобой. Лиам сразу же понял, что с его братом что-то происходит, и посадил его на стул.

– У тебя есть какие-нибудь лекарства от этих недомоганий в голове?

– Да, кажется, оставались вон там, в комоде, – указал пальцем в сторону.

Лиам быстро открыл комод с кучей лекарств.

– Как называется?

– Понятия не имею, там название, как мануал по ракетостроению на санскритском языке. Это пластиковая баночка с красной линией над названием.

Лиам тут же нашел, что нужно. Он открыл баночку, достал таблетку и передал с водой Крису, тот выпил.

– Странное дело, – прокомментировал Крис, – мне казалось, я принимаю их вовремя, но приступы продолжаются.

– Приступы? – Озабоченно спросил Лиам.

Крису почему-то не хотелось рассказывать о своей смертельной болезни брату. По крайней мере так.

– Я немного болен, но все в порядке. Сколько там еще таблеток осталось?

Лиам поднял баночку, потряс.

– Это была последняя.

– Я уже так быстро все израсходовал, – удивленно промямлил Крис. По идее, как говорил доктор, эта баночка была на месяц. Месяц, за который Крис должен был умереть, а таблетки – для того, чтобы умер он безболезненно и без приступов. Но, очевидно, с ними что-то не так – возможно, появились побочные эффекты.

Крис подошел к телефону, набрал номер, записанный на обратной стороне баночки. Какое-то время гудки не шли или, возможно, он их не слышал из-за мигрени. Вскоре девушка взяла трубку: