Олимпиец

– Ее готовить полтора часа… Черт, Тайгер, не дергайся. Порвешь ведь.

– Прошу прощения, сэр.

– Все нормально. Блин! – я не выдержал и просто расстегнул застежку на ремне. – Так вот. Сейчас уже пять. Плюс полтора часа готовить, плюс еда…

– Ты куда-то уходишь? – в голосе мамы послышалось удивление.

Я подавил усмешку.

– Что, не все про меня знаешь?

– Адриан. Только не начинай.

– Ухожу. В семь тридцать, самое позднее, – быстро прикинул я. – И то, если вызову такси.

– Мы можем подвезти вас, сэр.

– Нет, Тай, – я отрицательно покачал головой. – Спасибо, но нет.

Мама высунулась из-за косяка. Лицо у нее у нее было ну ж очень напряженное.

– Что-то случилось?

– Все в порядке. Встречаюсь со знакомыми, – как можно более небрежно ответил я. И даже не солгал ведь. – Это в Псири.

Лицо женщины мгновенно разгладилось.

– Пьянствовать, значит. Хм-м-м.

В ее руке непонятно откуда появилось лезвие. Оно отражало пробивающийся через окна солнечный свет и смотрелось на удивление опасно. Особенно с учетом ее предыдущей фразы и задумчивого хмыканья.

– Э-э-э, мам. Будь добра. Опусти нож.

Она улыбнулась.

– Что страшно?

– Очень, – я скорчил жуткую рожу. – За тебя переживаю. Порежешься ведь.

Это-то, конечно, вряд ли. Она поигрывала здоровенных кухонным тесаком с легкостью и опытом бывалого мясника. Ну или профессионального убийцы. С ней вообще всегда так.

Вроде говоришь с ней спокойно, говоришь, а потом бац! Происходит какая-нибудь хрень. И ты сразу вспоминаешь: «Ах, д-а-а. Она же „белая“ уровня гамма».

И этим самым ножом могла бы в одиночку покрошить отряд солдат и даже не запыхаться.

– У тебя еще два с половиной часа, – мама пропустила мою реплику мимо ушей и перебросила мне еще один нож. – Если поможешь – то должны успеть. А втроем так точно.

Третий нож прилетел уже Тайгеру. Да откуда она их вообще берет-то?!

– Чего застыли? – она повысила голос и уперлась руками в бока. – Вам особое приглашение нужно?

– Нет, мэм, – хором ответили мы и дружно отправились на кухню.

– Тайгер, на тебе картошка и баклажаны, – лихо принялась командовать женщина. – Помыть, почистить, нарезать кружочками. А потом – в духовку.

Тот кивнул, откопал себе стул – к моему огромному удовлетворению спугнув Льва с единственного в квартире кресла – и с усердием принялся за дело.

Дворецкий, кстати, тоже неплохо готовил. Хоть и специализировался обычно на мучном и сладком, но неплохо.

Я уже говорил про его печенье? Просто пальчики оближешь, буквально тают во рту. Лучше бы их делали, а не эту мясную запеканку, честное слово.

– Адри, – деловито повернулась ко мне мама, но я ее уже опередил.

– Я сделаю основу. Подвинься.

Я ухватил женщину за талию, легко перенес ее сторону – вот где помогает кровь богов, а не в этих ваших драках – достал из холодильника лук и принялся его чистить. Сковородка для него уже разогревалась на плите. Я добавил в нее еще пол-ложки растительного масла, чтобы не слипалось.

– На тебе тогда соус, мам.

Она только удивленно кивнула, вытащила из глубин нижней полки кастрюлю, поставила ее на плиту и закинула туда сливочное масло. Теперь она стояла рядом и помешивала его ложкой.

Я же в это время ловко нарезал лук аккуратными квадратами, не забывая при этом поглядывать на плиту. Сковородка уже начала противно шипеть, так что мне стоило ускоряться. Через пару секунд я закончил с овощем и привычным движение смахнул в посудину кубики, чем заработал еще один удивленный взгляд.

– Знаешь, Адри. Смотрю на тебя и на душе как-то легче, – наконец не выдержала она и потрепала меня по голове. – Теперь не пропадешь. Когда ты так научился?

Поживи десять лет один, еще и не так уметь будешь. В следующий раз сделаю свое фирменное блюдо. Первое, что я выучил, когда только-только попал на улицу.

Запечённая на вертеле крыса. Под соусом из прокисшего томатного сока. Бомжи за нее драки устраивали.

– По твоим стопам, мам. По твоим стопам, – рассеяно ответил я и, закончив с луком, принялся за фарш. Мясо нужно было разделить по кускам и мелко нарезать. Надеюсь, она его не местном рынке купила? Я видел какая там антисанитария.

Тайгер тоже закончил свою часть, так что ему досталась ровно половина мяса. Пусть помогает.

– Кстати. Отличные овощи, – небрежно заметил я. – Где-то рядом?

Только не рынок, только не рынок.

– Свои, – загадочно улыбнулась она. – Поможешь с мукой?

– Все руки в фарше. Извини.

Несколько минут мы оба молчали, каждый занятый своим делом. Мама нарушила молчание первой.

– Ты не злишься?

– На что? На то, что ты специально нашла для меня квартиру? На то, то хозяйка – наверняка старая знакомая семьи и будет докладывать о каждом моем шаге? Или на то, что …

– Адриан, прекрати, – поморщилась она.

Я тяжело выдохнул

– Нет, мам. Не злюсь. Я понимаю. Просто немного разочарован.

– Совсем повзрослел, – с грустью произнесла она. – Но тебе все еще шестнадцать, Адри. Я не могу просто взять и отойти в сторону. Будут свои дети – поймешь.

– А отец?

Мама фыркнула.

– Ты правда думаешь, что меня волнует мнение Гордиана? Ты ничего не слышал, Тай, – повернув голову, добавила она.

– Нем, как могила, госпожа, – ровным голосом ответил тот и положил фарш на сковородку. Тот приятно зашипел, а по воздуху поплыл приятный запах пряностей.

Ого, он успел туда и тимьян закинуть? Лихо.

Я отошел к раковине, – чуть при этом не отдавив хвост кошаку, который, завидев мясо, только и крутился у наших ног – и опустил руки под ледяную воду.

– Тут хоть камер-то нет?

– Сын, – удивительно твердо произнесла Милена. – Успокойся. Ты сам сказал, что хочешь взрослой жизни. Вот она. Плати за счета, готовь еду и держи место в чистоте. Я тут лишь, чтобы помочь тебе в самом начале.