Страница 70 из 77
Спустя два с половиной месяца
- Леший, ты дома? Фууу, ну и запах, - раздался звучный голос, вырывая мужчину из пучины хмельного сна и разрывая голову болезненными спазмами. Тут же раздался звон покатившейся бутылки и отборный мат. - ... ну ни хрена ж себе у тебя берлога засрана, ступить некуда.
- Тише, ты, - прохрипел Леший с трудом открывая глаза и мутным взглядом цепляясь за стоящего на пороге комнаты Сергея, по прозвищу Бурый. Тело отекло и не хотело подчиняться, а в глотку как-будто напихали битые стёкла. - Воды дай, раз пришёл...
- Я смотрю ты всё такой же "любезный", - усмехнулся друг, набирая в кружку живительной влаги и отдавая её Лешему. Тот кряхтя, словно старик, поднялся и с трудом закрепил своё тело в вертикальном положении, чувствуя как закружилась голова и тошнота поднялась к самому горлу. Проклятье, так хорошо было пребывать в забытье и не возвращаться в этот тоскливый и ненавистный мир.
- Чего припёрся ни свет ни заря? - спросил Леший и посмотрел исподлобья на друга.
- Так уже за полдень перевалило, мил-человек, - усмехнулся Бурый и тут же серьёзно добавил, - пора, Леший, выходить тебе из этого состояния. Завтра новая партия охотников приедет, надо их обустроить, рассказать, что к чему. Не мне тебе напоминать, что сезон начался.
- Вот ты этим и займись, а меня не трогай. Вот где у меня они уже сидят, - резанул рукой по своему горлу и похлопал по карманам в поисках сигареты. Никогда не думал, что станет заядлым курильщиком, а вот поди ж ты - не может начать своё "утро" без вредного дыма.
Нашёл пачку на полу у кровати и, чиркнув зажигалкой, с блаженством затянулся. И пусть психологи хоть на уши встанут, доказывая, что табачный дым не успокаивает - по хрену, ему затяжка помогала. Помогала дрожащими руками держаться за серые будни и не скатиться в пьянство окончательно. Только как вчера забыться в хмельном угаре он иногда себе позволял, ведь прошло ровно два месяца, как он лишился преданного и верного друга... Сука-судьба...
Он до сих пор не понимал, как так получилось, ведь ничего не предвещало беды. На след браконьеров они напали быстро и окружили их на месте преступления. Он старался не отсвечивать, чтобы не проявить предвзятости ни к одной из сторон, предоставляя Ломоносову делать самому его работу. Переговоры шли на повышенных тонах, но это не девяностые, чтобы палить сразу из оружия. У кого сдали нервы первым - в тот момент было не понять. Вот только через мгновение Леший осознал себя лежащим на земле под огромным телом Тайсона, из бока которого толчками выливалась кровь, а из глаз медленно уходила жизнь.
Сволочь-судьба...
Тяжело дались егерю последние месяцы: непростое задержание, очередные объяснения с отцом, поставившие окончательную точку в их взаимоотношениях, следствие и суды, завершившиеся условным сроком для стрелявшего и административными наказаниями для других. И здесь потянули за свои ниточки, чтобы отделаться минималкой.
Штраф за нарушение закона, а кто вернёт друга, спасшего его жизнь от шальной пули? Собачья жизнь для них ничего не стоила, тогда как сердце Лешего истекало кровью в память об умном и преданном товарище, которого он потерял так неожиданно, глупо, страшно.
Он вообще тогда вернулся в деревню сам не свой в надежде забыться в любящих объятиях Кати, его нежного и ласкового Катёнка. Чтобы вместе похоронить их общего четвероногого друга. Леший даже не сомневался, что она его ждёт и сможет утешить, хоть немного залечить его душевные раны.
Стерва-судьба...
Она бросила его. Оставила без объяснений, тогда, когда он нуждался в ней больше всего, заставляя проклинать женскую переменчивость. Он так и знал, что это случится - она сломается от деревенского быта и предпочтёт вернуться к роскошной и обеспеченной жизни. Вот только он делал ставки, что её терпения хватит подольше, по крайней мере до того момента, когда они встретятся и поговорят. И проиграл.
Трусиха. Жалкий трусливый Катёнок, нагадивший ему в самый неожиданный и трагичный момент. Как же он её ненавидел, за то, что дала надежду на новую жизнь. За то, что заставила его сердце вновь биться для неё, склеила его из осколков и тут же, наигравшись во влюблённую девочку, разбила вдребезги.
- Кхе-кхе...
Ворвался в мысли кашель Бурого, заставляя вновь вынырнуть из омута памяти. Стряхнул пепел и затушил практически до фильтра скуренную сигарету.
- Чего-то ещё хотел спросить?
Бурый замялся и, отводя взгляд, нехотя ответил:
- Не хочу влезать в ваши отношения, но она прохода не даёт и слёзно просит с тобой поговорить...
- Нет, я ей всё сказал, - отрезал, поморщившись Леший. - Вот заноза в заднице, если б не Петрович - давно бы послал так далеко, что не вернулась бы.
Виктория кружила вокруг него уже два месяца, пытаясь навязать свою заботу и не понимая, что делает этим только хуже. Леший не понимал, чем обусловлена её возросшая активность: неужели решила, что если Катя уехала, то он тут же возьмёт её к себе в постель? Если первые дни он кое-как терпел её дружеское участие, то после того, как она начала поливать грязью Катарину и рассказывать, что австрийка говорила перед отъездом, он указал Виктории на дверь и с тех пор обходил девушку стороной. Он не желал слушать эти сплетни - слишком больно зацепила.
Да, Катя поступила подло, бросив его без объяснений, тогда как обещала ждать. Но он один имел права её осуждать, ненавидеть и при этом безмерно любить. Он один. И никто больше.