Подари мне себя

Да. Я уже распланировал нашу жизнь. И если эта рыжая коза станет сопротивляться, то я непременно найду несколько аргументов заткнуть ее милый ротик.

Опять меня не туда понесло.

В дверь постучали, и я спешно схватил первую попавшуюся папку, чтобы прикрыть стояк.

В кабинет просунулась хорошенькая мордашка Юлии — теперь уже зама Миры. Растет девчонка.

— Добрый день, Максим Сергеевич. Я могу к вам обратиться с вопросом? Тут у нас с вами предварительный договор аренды истекает… И вот, ну, в общем…

Я посмотрел на нее как на идиотку. Вот вроде головастая девка, не дура и притом весьма миловидная. А такие тупые вопросы задает!

— Юлечка, а как ты думаешь, что дальше будет? Для чего я седьмой месяц тут в твою няньку играю? — я начал распаляться. — Чтобы попереть вас к чертям собачьим?!

На последних словах я сорвался на крик. А девчонка попятилась к двери.

— Я все поняла, договор аренды на пять лет принесу попозже.

И она выскочила за дверь со скоростью света. Я же раздраженно плюхнулся в кресло. Совсем озверел, уже на людей бросаться стал.

Дверь снова скрипнула.

— Договор принесешь в пять!

Я поднял взгляд и уперся им в Олега.

— А я-то думаю, чего это Юлька вылетела отсюда как ужаленная!

И он тоже устало плюхнулся на диванчик рядом со мной. В планировке кабинетов я себе давно не изменял, тем более зная, что этот любитель развалиться на мягком все равно найдет себе точку опоры. Пусть уж лучше будет диван, чем стол или подоконник.

Олег смотрел на меня спокойно и немного отсутствующе. С тех пор как он вышел из больницы под мою личную ответственность, у него не было ни одного выходного.

Впрочем, у меня их не было также уже семь месяцев. Мы понимали друг друга и просто молча работали на износ. Если раньше я думал, что вкалывал, то сейчас понял, как ошибался.

Когда перед тобой стоит стимул совсем иного рода… Не месть, не обида, не желание заработать все деньги мира. Я просто хотел вернуть любимую женщину.

Смешно, но я даже не знал, хочет того же она. Ирония судьбы.

Олег выглядел хреново. Попадись я на глаза его матери, то был бы выпорот, как нашкодивший первоклашка. Я обещал Марии Егоровне, что прослежу за ее сыном. Но обещание не держал.

Догадываюсь, она и сама знала об этом, ведь Олег работал как проклятый в эти месяцы. И не надо было быть оракулом, чтобы понять, из-за кого.

Он жутко похудел, осунулся, сдулся. Мышечная масса ушла из-за долгой реабилитации. Но он все равно находил время, чтобы зайти в тренажерку и вернуть форму.

В этом я был с ним солидарен. Если бы не бесконечные дела, то я бы не вылезал из зала. Там хоть как-то можно было выпустить пар.

— Закончил осмотр? Стал уже как Жорик со своими обследованиями. Выглядишь, между прочим, не лучше моего.

Друг отложил смартфон в сторону, пристально глядя на меня.

— У меня к тебе предложение. Прежде чем отказываться, подумай, — он внимательно вглядывался в меня. — Нам нужен Освальд.

Мой взгляд потемнел, а на челюстях заходили желваки. Освальд, значит. С этим нарциссом у нас была своя давняя история. Но сейчас в предложении Олега было рациональное зерно.

— И с чего это ты решил, что Герман Освальд зароет топор войны и станет мне помогать? Столько лет мы с ним бодаемся, а теперь друзьями станем? Ага, как же!

Олег ухмыльнулся, встал и направился к бару. Да, бар был вечно полупуст с таким режимом работы. Так и спиться недолго.

Он налил в два бокала какую-то новую жидкость янтарного цвета. Я на него покосился.

— Да не переживай ты так, это отцовская, на обожженных дубовых щепочках. Я другое теперь вообще боюсь пить.

Я его понимал, ибо наркоту, что была обнаружена в нашей крови, нам, скорее всего, тогда перед аварией подмешал Филатов. Так что к настойкам любого рода я теперь был более чем подозрительно настроен. Что вполне справедливо.

— А вообще, Макс, задумайся: вы с ним играете в непримиримых соперников сколько? Года три? Но за эти три года, кроме петушиных словесных перестрелок да мелких шпилек в виде уведенных баб и тачек, у вас не было конфликтов. Это не вражда, это ребячество. Он даже ни разу не залез к нам в базу. Я даже со счетчика его снял год назад. Только ребятам дал задание фоном следить. И знаешь что?

— Что? — я хмуро пялился в бокал.

— Ваш тогдашний спор — чушь собачья, а так называемая вражда — просто детский сад, не более. Но он лучший в своем деле. Лучший! И ты это знаешь. Мне вообще иногда кажется, что это он нам не дает пролезть дальше, ждет, когда попросим помощи.

Он стал ходить взад-вперед по небольшому пространству. Нервничал. Совсем стали с ним неврастениками.

— Мы бьемся об стену. Сколько уже сделано? А кроме установки тупой прослушки залезть к Филатову по-настоящему не удалось. Да и в именах трех кредиторов мы не уверены до конца. Что дальше-то? Сколько они смогут прятаться?

Последний вопрос был адресован больше стене, чем мне. Я же вздохнул.

С Германом Освальдом жизнь меня свела лет пять назад, когда мой бизнес только стал приносить стабильные дивиденды. Он же тогда только пытался начать свое дело — открыть частную компанию по информационной безопасности.

Герман — почти гениальный айтишник, но до жути избалованный. Его родители — известные деятели культуры: мать, кажется, балетная прима в отставке, отец — режиссер-постановщик мирового уровня. А сын — компьютерный чудик.

Он не походил ни на одного ботаника или типичного задрота. Высокий, широкоплечий, фанат восточных единоборств, больше всего на свете любит себя.

Как-то мы с ним поспорили. На бабу, как ни банально. Просто с ходу ткнули пальчиком. Ткнули неудачно. Это оказалась сестра моего давнего знакомого.

Милое невинное создание, вырядившееся зачем-то как шлюха. Что, собственно, и сбило нас с толку. Первый поход в клуб ей явно запомнился надолго!

Естественно, когда этот знакомый в ужасе начал интересоваться, с чего это у девочки такие ухажеры появились, я дал заднюю. И Герман обвинил меня в трусости.

Причем сам еще долго добивался выигрыша спора. Чем там дело кончилось, я так и не узнал, но с тех пор между нами пробежала черная кошка.

Я не мог понять, зачем надо было дергать девочку, да еще и когда знаешь, что она невинная сестра твоего знакомого. Когда тебя просят не трогать и не ломать! Вокруг достаточно хищниц и эскортниц — только выбирай.

А он, очевидно, не мог понять, что это не трусость. Что я его не кидал. Что это совершенно другое, то, что ты перерос. Пьяный спор — это одно, но мне не нужно кому-то что-то доказывать. А вот Герман на подобных спорах был помешан.

С тех пор в прессе частенько мелькали наши перепалки. Пару раз он даже пытался мне насолить в части бизнеса, но как-то несерьезно.

Откровенно говоря, я уже и сам думал о том, чтобы воспользоваться его помощью. Да о каких, к черту, распрях может идти речь, когда на кону стоят жизни любимых. Правильно — никаких.

— Давай его телефон. Я уже даже не представляю, куда мог его засунуть.

Олег с явным облегчением полез в свой смартфон, и буквально через секунду в мессенджер мне прилетел номер. Возможно, это даже и неплохо. Когда еще дойдут руки закопать топор войны, если не сейчас?

— Погоди минутку! — друг на секунду задумался. — Давай-ка решим, что ему скажем? Информацию стоит выдавать дозированно.

Он зашуршал бумагами. Я же смотрел на него, как на Юлю, которая спрашивала про договор аренды.

— Олежек, солнышко, для безопасника твоего уровня подобные замечания — это как-то несолидно. Ты что, забыл, кому я звоню?

Я с веселым недоумением рассматривал друга. Вот правда насмешил! Это ж надо…

— Да я не удивлюсь, что он уже в курсе того, что я ему звонить собираюсь, а ты тут планы строишь. Давай не теряй сноровку!

Олег надулся и молча дал знак из разряда «Валяй». Я повертел в руках телефон и с особой надеждой нажал кнопку вызова.

На той стороне послышались гудки. Звучали они долго. Я уже начал терять терпение, когда в телефоне что-то звякнуло и послышался низкий бархатистый голос: