Яма

Развернулся, давая понять, что диалог окончен, и стремительно направился в сторону кинотеатра. В этот раз Доминике ничего другого не оставалось, как поплестись следом.

Закурил на ходу. Это, ведь, должно было притушить жжение в груди.

"Откуда оно там только берется, черт побери?"

"Что происходить вообще?"

— Я буду всем рассказывать, что у нас с тобой было свидание, — сморозила мурзилка, практически переходя на бег, чтобы подстроиться под его широкие быстрые шаги.

Слишком аккуратно сморозила. Боялась, и все еще надеялась удрать.

Сделал две никотиновые тяги, прежде чем ей что-либо отвечать.

— Ты лучше молчи. Молчи, Кузя. Иначе наши "свидания" не закончатся до старости, — затянулся, выдохнул. — Бесишь ты меня. Одна ты меня бесишь.

Не смотрел в ее сторону. Пытался успокоиться. С изумлением отметил, что произошло это только, когда почувствовал, как ее попустило.

Синхронно.

Продолжал ломать голову, как подобное возможно? To ли она к нему подключалась, то ли он к ней… Одно точно, ему не нравились эти ощущения.

Абсолютно.

Доминика чувствовала себя неловко. Все в здании глазели на ее мятые трикотажные шорты и растянутую розовую футболку. Но она держалась молодцом, с прямой спиной разглядывала афишу, пока Град покупал билеты.

От попкорна и колы отказалась. Продолжила молчать, пока не начался фильм.

— Ты специально это сделал?

— Что?

— Выбрал пошлятину?

— Давай, с этого момента ты перестаешь быть ребенком, — он буквально попросил ее об этом. — Фильм нормальный, затюканная ты. Возрастной ценз — шестнадцать плюс. Тебе — семнадцать, не двенадцать.

— Главный герой "двигает" всех подряд, — возразила Ника едва слышно.

— И что? Молодой, холостой чувак. Так и надо.

— Ты так думаешь, потому что ты ненормальный.

— А ты типа нормальная?

— Не знаю, — честно ответила после небольшой паузы.

Они переговаривались шепотом, но люди все равно стали на них оборачиваться. Однако Граду стало не до них. Он пялился на Нику, пытаясь понять, предлагает ли она ему решить этот вопрос?

— Между прочим, фильм заявлен, как мелодрама. Наверное, должно что-то случиться. Типа того, что вам, девчонкам, нравится до слез с соплями…

— Ты откуда знаешь, что нам нравится?

— Знаю.

Вскоре у главного героя, и правда, начались трудности. Он встретил девушку из своего прошлого и горел в огне адских мук, между попытками ее добиться. Нике вкатило, как Град и предполагал. В один "особо острый" момент заметил, как она смахивает со щек слезы.

— Фигня. Такое начало слили, — пробормотал на титрах, потягиваясь, чтобы размять затекшие мышцы.

А Кузя осталась довольной. Разулыбалась. Раскраснелась. Вприпрыжку понеслась к выходу.

Пока они находились в кинотеатре, прошел дождь, и температура воздуха, как это бывает, критически понизилась. Опускающиеся сумерки отражались в больших лужах, и Ника в своем ярком куцем прикиде походила на попугая, который по ошибке оказался на Северном полюсе.

Серега не страдал приступами нерешительности и, в принципе, не был склонен мусолить одни и те же мысли. У него все просто обычно — либо "да", либо "нет". Но тут вдруг заколебался. Должен ли он отдать девчонке свою куртку? Благородство и забота о ближнем — это ведь тоже не по его части.

Чертыхнувшись, набросил на плечи Доминики олимпийку. Она не возразила, напротив, выразила благодарность улыбкой и взглядом. Нырнув руками в рукава, застегнула молнию до самого подбородка. Шорты исчезли из поля видимости. Остались голые ноги во вьетнамках. На них Градский и смотрел.

Переступая лужицы, она тогда спросила:

— A ты не боишься, что я влюблюсь и пристану к тебе как банный лист?

И он впервые осознал, что, мать его, боится, только не понял, чего же именно.

Вслух не отреагировал. Глянул только, типа она снова глупость большую сморозила — размером с Китай.

Принял решение, чтобы прекратить эти ее злые припадки и свои реакции на них, нужно с ней подружиться. Заполучить ее расположение и держаться на расстоянии "привет-пока". Тогда не возникнет никаких сбоев, химии и прочей научно- фантастической ерунды.

— Знаешь, — тихо сказал, поймав ее за руку. — Давай дружить.

Ника долго смотрела на него снизу вверх.

Че-то там еще думала? Да он никому прежде таких слов не говорил! А она — стоит и ломается.

Потом и вовсе… Она заставила его сердце, мать вашу, остановиться. Тяжко вздохнула, будто сильно расстроилась, и высвободила ладонь из его руки.

— Нет, — ответила шепотом.

А Градскому показалось, что он ослышался.

— Не будешь со мной дружить?

— Нет.

— Не хочешь? — все не верил он.

Подумал, шутки дурацкие затеяла. Вот-вот миленько хихикнет и на все сразу согласится. Он ее тогда точно лесом пошлет.

— Нет, — и голос ее не дрогнул, и ответ не изменился.

— Нет?

— Нет.

"Как нет?"

"Что, значит, нет?"

"Почему, нет?"

"Да, кто она такая вообще?"

— Все, короче, — отступила от него еще на шаг. — К общаге меня не провожай. Не стоит нам вместе светиться.

— Почему это?

— Потому что ты придурок. А я приличная девушка.

— Дура ты набитая, вот кто, — вздохнул протяжно, показывая, как ему жаль, что она такая тронутая.

Кузька задержалась. Взглянула на него с ответным состраданием и тихо прошептала:

— Пошел ты, Сережа.

— Сразу за тобой.

Упрямо шел следом, хоть она и ускорила шаг, пытаясь оторваться. Натянув капюшон и низко опустив голову, хотела, видимо, влететь в двери четвертого общежития незамеченной.

Градский занял выгодное положение прямо перед лавочками, усыпанными студентами, которые его, без сомнения, все знают. Кто-то уже окликал по фамилии, пока он продолжал зрительно преследовать Кузину спину. После этого вечера и ее запомнят. Демонстративно уперев руки в бока, развернул плечи.

— Кузнецова!

Вздрогнув, она обернулась.

— Куртку мою верни, истеричка, — потребовал, растягивая гласные.

Рванув молнию вниз, Ника стремительно стащила с себя олимпийку и сердито швырнула ее Граду прямо в лицо.

— Подавись!

Он, можно сказать, стерпел. Только проорал, чтобы все услышали:

— Не думай, что я за тобой бегать буду!

— Да не приведи Господь, Сережа!

— Сережа… — как настоящий придурок, напоследок покривлялся.

Бесил его этот ее голосок! Пусть еще что-то скажет! Пусть снова его так назовет…

Увы и ах, конфликтное "свидание" закончилось на драматической ноте. Адресовав ему последний ядовитый взгляд, Ника забежала в общежитие. А он, яростно отряхивая ни в чем неповинную куртку, еще некоторое время смотрел на медленно раскачивающуюся дверь.

Алина с Русланой подскочили на ноги, как только младшая сестра отворила дверь в комнату.

— Пришла! Слава Богу!

— И где тебя столько времени носило?

— Я вот уже решалась маме набрать, — нервно выкрикнула Алина, размахивая зажатым в ладони смартфоном.

Ника флегматично передернула плечами и, скинув забрызганные грязью шлепки, прошла к своей кровати. Рухнула на бок, не раздеваясь. Поджимая продрогшие ноги, прикрыла глаза.

— Где вы, черт возьми, были? Мы прочесали весь парк.

"План В" все-таки вывели в действие. Нике оставалось только утешиться тем, что Град ее из парка увел.

— Почему ты телефон с собой не взяла?

— Не было, куда положить. Не таскать же в руках.

— Таскать! — прикрикнула на нее Алина. И тут же подозрительно прищурилась. — Где вы были? Ты видела, что на улице темно?

— В кино.

— Он тебя не обидел?

— Нет.

— Никуша, только не лги нам, — взмолилась дрожащим голосом Алина.

Опустившись на кровать, прикоснулась ладонью к ее холодной щеке.

— Ты же знаешь, что можешь нам все-все рассказывать? — добавила натянутая, словно струна, Руслана.