Няня поневоле

Иду к себе, прогоняя прочь дурацкие мысли. Дел по горло, а у меня мысли только о няньке. Красивая девчонка. Такая тоненькая. Прям инстинкт защитника просыпается. Хочется сграбастать в охапку и… оберегать.

— У нас неприятности, — говорит мой помощник Сулейман, как только я появляюсь в холле. Рывком, словно катапультируется, вскакивает из кресла, стоящего возле моего кабинета. Высокий крепкий парень. Длинные патлы зачесаны назад, а в глазах тоска. Слава Николаев. А погоняло заслужил за дикую любовь к бабам. Целый гарем себе завел.

— Дункан с Тавридой что-то мутят. Людишки их по городу снуют. Кого-то ищут, — солидно бросает Славка.

— А мне какая печаль? — рыкаю раздраженно. Прекрасный повод отыграться за невозможность замутить с нянькой. Немного спустить пары. — Ты бы делами занялся. Вчера опять около наших обменников цыгане какие-то отирались. В бар к Потапу снова бомжи заходили. Посетители разбегаются. А мы терпим убытки.

— Да я это… Назарет… — бубнит Сулейман. — Занимаюсь. Пацанов отправлял на днях.

— А у нас что, движ на танцополе? — интересуюсь сквозь зубы. — Меня твои действия не интересуют, Слава. Мне важен результат. Понял?

— Да… Конечно… Назарет…

Плюхаюсь в кресло, включаю ноутбук и терпеливо жду, когда Сулейман выйдет из кабинета. Открываю альбом, сохраненный на рабочем столе, и снова всматриваюсь в дорогое лицо. Длинные русые волосы разлетаются в разные стороны. Любимые карие глаза искрятся смехом. Вероника сидит на качелях и болтает ногами.

Жена…

Как же мне плохо без тебя, девочка!

Вглядываюсь в счастливое лицо. Последний снимок перед гибелью. Кто же знал, твою ж мать… Стискиваю зубы. Сжимаю кулаки в бессильной злобе.

— Прости меня, малыш, — шепчу я, глядя в любимое лицо. — Я не успел вовремя. И до сих пор не отомстил за твою гибель… Нет, с исполнителями давно покончено. А вот заказчик… Синька, тварь. Ему недолго ходить осталось. Но этот гад окопался где-то в Средней полосе России. Ничего, выкурю со временем. — Решительно закрываю папку, где хранятся фотографии жены. Щелкнув мышью, захожу на площадку электронных торгов.

— Таак, — усмехаюсь, почесав затылок. — Что мы имеем?

Наблюдаю, как мои сотрудники дружно рубятся с каким-то неведомым ООО. От нечего делать в программе проверки юридических лиц вбиваю основные данные. Название, ИНН. И к своему удивлению обнаруживаю среди учредителей довольно-таки известный банк. ФИШТ-банк, еперный сарай!

Здрасьте, приехали! Именно там кредитуется мой давний враг Коля Синявкин. Быстро пробегаю требования лота и пишу в Телеграм старому дружбану, начальнику ФГУПа.

— Тут такая тема, Игорек… Хочу одному нашему синему кадру показать небо в алмазах. Поможешь?

Игорь Митрохин — мой одноклассник. Когда была жива Вероника, мы дружили семьями. И тогда, семь лет назад, предпринял массу усилий, чтобы спасти мою жену. Сначала весь СК поднял на уши, как только Синька взял ее в заложники. Потом обеспечил поддержку ментов, стоило мне с ребятами выйти на след этого отморозка. И когда я вынес из подвала бездыханное тело жены, до последнего вместе со мной не терял надежду. Помню до сих пор вой реанимобиля, присланного к месту освобождения заложницы. Помню, как неслась машина по запруженным улицам, а впереди с матюгальником ехала ДПС. Но спасти мою Нику не удалось. Сердце — этот идеальный насос — дало маху. Просто остановилось, и все. И не захотело запускаться снова. Не выдержало.

Синявкину тогда удалось удрать из страны. Это та самая порода крыс, что живут в страхе и прячутся в норах, боясь показаться на свет божий. Но из любого логова можно выкурить мразь. Главное, дождаться момента, когда та решит, что все улеглось. Ага! Сейчас! Уляжется, когда и меня снесут на кладбище и закопают рядом с Никой. Вот только я пока не намерен склеивать ласты. Мне бы сына поднять, посмотреть, как его внуки обмениваются брачными клятвами со своими половинками. Но про Синьку не забываю. Глаз не спускаю с этого гада. Года два назад он вернулся в Россию. Вот только в Никитск боится сунуться. А я жду. Будто хищник, слежу за глупым шакалом, и как только он замешкается, вонжу острые зубы в глотку. Что будет потом? Не знаю… Но только жажда мести помогла мне пережить потерю. Только месть. А теперь вот и Марк.

Я никогда не задумывался, как сложится судьба моего ребенка, если я попадусь. Определят ли его в детский дом? Или возьмет кто из сердобольных родственников? Может, и стоило жениться на Жанке и не отпускать далеко? Но она сама захотела жить возле теплого моря. Ее никто не гнал вроде и ребенка не забирал. Захотела бы, осталась. А так… Пройденный этап. Вот уж по ком я не скучаю.

Слышу около двери шорох, поднимаю глаза.

Линара. Красивая и нежная… С моим сыном на руках. Смотрю на маленькое тельце, распластавшееся по груди няньки, и испытываю щемящую тоску, представляя сына на руках Вероники.

— Мы идем купаться, — весело говорит Линара, улыбаясь слегка завернутому в тонкую пеленку малышу. Сын дремлет на руках у няньки. А она аж вся светится. И у меня от ее счастливого вида сердце пускается вскачь. И кое-где становится тесно.

— Марк приглашает вас, Сергей Алексеевич.

— Ну, если сын зовет, как я могу отказаться, — гляжу довольно на сладкую парочку. Встаю из-за стола и подхожу поближе. Легко провожу ладонью по маленькому голому плечику. Поправляю чуть сбившуюся пеленку.

— Осторожно возьмите его, — тихо предлагает мне Линара.

А я бездумно пялюсь на лежащего в коконе женских рук малыша.

— Боюсь, — признаюсь честно. — Неси его сама в ванную. Я иду следом, — говорю, чуть наклоняясь к Линаре. Чувствую запах ее волос и тела. Что-то карамельно-цитрусовое…

«Маленькая конфетка, поцеловать бы тебя, — усмехаюсь мысленно. — Заводишь меня всерьез, кукла. Редкий случай, блин! Я, и увлекся какой-то телкой!»

Линара, видимо, почувствовав мой порыв, быстро выходит из кабинета. И мне не остается ничего другого, как пойти следом.

Плетусь сзади, лениво рассматривая точеную фигурку, стройные ноги. На голени, чуть выше щиколотки замечаю яркую татуировку. Розы, бабочки, птичка… Скоро девчонки из любви к наколкам обгонят воров в законе.

«Знала б ты значение розочки, детка», — ухмыляюсь я, неожиданно испытывая острый приступ дотронуться до татушки. Слегка провести по рисунку, запустить ладонь, поднимаясь чуть выше. Утолить жар и любопытство. Там на бедре, тоже татуировка?

Сжимаю кулаки, стараясь сдержаться. Нельзя. Испугаю девчонку, к едреной фени. Еще Марка из рук выпустит. Только и остается, как шарить взглядом по спине и ниже. Представлять, какая она… Линара…

Вслед за нянькой и сыном захожу в санузел, примыкающий к детской, где на небольшом столе стоит наполненная бирюзовая ванночка.

Линара пальчиком пробует воду и без всякого предупреждения передает Марка мне. Подхватываю, испытывая дикий страх. Мать вашу… Маленький комок, а из меня веревки вьет! Вдруг уроню… Что тогда?

Стою, не смея пошевелиться. Молча слежу за Линарой. Она капает водой на сгиб собственного локтя и, удовлетворившись температурой, командует.

— Опускайте!

— Что? Куда? — спрашиваю обалдело.

— Марка. В воду, — велит дерзкая пигалица и добавляет со знанием дела. — Придерживайте головку. Под спинку руку положите.

— А если выскользнет? — спрашиваю заплетающимся языком.

— Держите нежно, но крепко.

— Хорошо, — киваю я, мысленно чертыхаясь. Но вида не подаю. Еще не хватало перед девчонкой облажаться. И перед сыном. Осторожно опускаю наследника в воду. Он испуганно озирается по сторонам и норовит разреветься.

— Марк, — зовет его Линара. — Сейчас искупаемся и пойдем спать. Ты же самый красивый малыш на свете.

Ребенок слышит ее голос и мгновенно успокаивается. Чувствует себя в безопасности. Умелые пальцы гладят в теплой воде ручки и ножки малыша, и он неожиданно начинает сучить ногами.

— Вошел во вкус, — шепчу я, стараясь лишний раз не дышать.

— Дети любят купаться, — добродушно кивает Линара, осторожно касаясь Марка мягкой губкой.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.