ИО покойника

– Погодите, но там же эта…

Саша замолчал, явно подбирая слова.

– Психбольница, хотите вы сказать, – помог ему Толик. – А где сейчас не психбольница? Все проблемы с психами будем решать через меня. Для этого я здесь.

– У вас образование психолога? – встревожено поинтересовался Саша.

– У меня образование спецназа ВДВ, – усмехнулся Толик. – А к нему – диплом на психологическую устойчивость.

В голосе его звучала та же уверенность, с какой он управлял автомобилем.

– Что психи? – продолжал он с той же убедительностью. – Сейчас вон здоровые пострашнее психов. Вон возьмите не так давно. С виду – нормальный. А взял карабин и положил на улице семь человек. Просто так! Ну, не понравились они ему. Привезли к нам на экспертизу. Признали нормальным. Дали срок. А как власть опять поменяется, так его и выпустят. Ещё и прощения просить будут. Типа, как у репрессированного.

Толик вздохнул, и лицо его стало мрачным.

– А я бы его сразу отправил на запчасти.

– Как это, на запчасти? – едва выдавил из себя потрясённый Саша.

– Ну, как, – усмехнулся Толик недоброй улыбкой. – Самого – в расход. А потроха – в аренду. Пусть послужат хорошим людям.

Саша уставился на дорогу, забыв закрыть рот. Вероятно, в этот момент он представлял себе «аренду потрохов».

– А врачи-психиатры чего стоят, – продолжал излагать свои взгляды на психиатрию Толик. – Такие собаки попадаются. Им из нормального человека сделать психа – раз плюнуть. А потом, плати им деньги, чтобы отмыться. Я и таких видал.

Толик для убедительности хлопнул огромной ладонью по рулевому колесу.

– Не, с психами всегда договориться можно, – иронично усмехнулся он. – Объяснить, что к чему. Втолковать, так сказать… Только проблема-то не в них. Психи, они сами по себе не появляются.

Встревоженный взгляд Саши опять переместился с дороги на Толика.

– Места у нас – гиблые, – пояснил свою мысль Толик.

– Как это – гиблые? – окончательно обеспокоился Саша.

– Да так, – равнодушно бросил Толик. – У нас там эта… как её… парапсихическая аномалия. В общем, все у кого психика слабая, съезжают с катушек.

– Все? – растерянно переспросил Саша.

– У кого психика слабая, – уточнил Толик. – А у кого – крепкая, у тех появляются новые способности.

– Какие способности?

Голос Саши звучал совершенно растерянно.

– Эти… как их в чёрта… запредельные, – наконец, вспомнил Толик.

– Может там излучение какое?

– Да нет! Какое там излучение. Я же говорю, места там гиблые. Нечисто у нас. Вот смотрите, во время войны весь город был разрушен до основания. А в Божевольном – ни одна бомба, ни один снаряд не взорвались.

– Почему? Может, не бомбили?

– Ещё как бомбили! Тут, когда город штурмовали, такие бои шли. А в Божевольном ни один дом не разрушен. А неразорвавшиеся снаряды до сих пор по округе находят. Я за это и Парану, и бывшему директору говорил, смотрите, нечисто у нас. Только меня никто слушать не пожелал. Ну, вот и получилось…

Толик осёкся на полуслове. В то же мгновение уже знакомое предчувствие пронизало голову Саши.

– Что? Что получилось?

– Та это я так, к слову.

Толик старался выглядеть равнодушно, но беспокойство сквозило в каждом его движении. Это беспокойство передавалось и Саше.

– А сейчас… где сейчас… бывший директор? – едва выдавил он из себя.

От этого вопроса невозмутимое лицо Толика вдруг явно сковало напряжение. Пальцы его судорожно вцепились в рулевое колесо, а автомобиль стал терять скорость. За секунду Толик взял себя в руки, но продолжал молчать. Молчал и Саша, напряжённо вглядываясь в лицо Толика.

– А что… Паран… ничего не рассказывал? – неуверенно начал Толик, делая паузы между словами.

– Ничего.

Толик тяжело вздохнул.

– Да я не особо в курсах. Там какая-то странная история. Я же говорю, места здесь – гиблые…

Толик опять замолчал, но Саша продолжал с напряжением ожидать.

– Да вы бы лучше у Парана спросили. Вот завтра он приедет, у него и спросите.

Толик сделал резкий манёвр, от которого Сашу сильно качнуло в кресле, и сообщил:

– Всё. Подъезжаем.

Машина съехала с широкой автострады, вильнула под мост автомобильной развязки, миновала какой-то котлован и, сбавив скорость, покатила по дороге, отгороженной с двух сторон рядами высоченных сосен. Поражённый словами Толика, Саша с напряжением оглядывался по сторонам. И справа, и слева, насколько проникал взор, были видны только стволы деревьев. Солнечный свет едва пробивался через густую хвою, отчего всюду царил полумрак. Та же густая хвоя покрывала бледную почву, не оставляя шансов ни единой травинке. И сколько Саша не всматривался, он не мог обнаружить никаких следов пребывания человека.

Сосны исчезли так же внезапно, как и появились. На их месте показались невысокие, преимущественно двухэтажные домики явно дореволюционной архитектуры. Война действительно их пощадила, но время было беспощадно. Возникшие неожиданно в сосновом бору, они казались остатками древней цивилизации, случайно обнаруженными в диких джунглях. Однако присмотревшись, можно было заметить в этих древних стенах явные признаки жизни. Где-то из-под водоразборной колонки по обочине дороги бежала вода. В окнах колыхались от сквозняка выцветшие занавески. Во дворе дымила догорающая куча мусора. Не было видно только людей.

Машина лихо пронеслась по узким и пустынным улочкам, вильнула к левой обочине на площадке перед сооружением странной архитектуры и остановилась.

– Приехали, – сообщил Толик.

Саша спрыгнул с высокой подножки и оглянулся. Ему показалось, что из окон за ним наблюдают несколько пар хмурых глаз. Но разглядеть что-либо в темноте оконных проёмов не получалось. Дом, к которому они подкатили, заметно отличался от остальных. Перед домом было небольшое расширение проезжей части, сделанное ещё в те стародавние времена, скорее всего, для остановки экипажей. Сам дом был сдвинут в глубину двора от основной линии построек, что скрывало его фасад от любопытных глаз и говорило об особом статусе. Парадный подъезд дома имел навес, выступавший на всю ширину тротуара, как обычно делают в фешенебельных гостиницах. Сверху, прямо напротив входа, на уровне второго этажа был виден стеклянный купол. От остальной части здания купол отгораживала глухая стена с порыжевшей металлической крышей над третьим этажом. На крыше Саша увидел только большого чёрного ворона. Ни спутниковых тарелок, ни телевизионных антенн, ни даже электрических проводов нигде не было. Поэтому, когда Толик распахнул парадную дверь, Саше показалось, что перед ним открылась дыра во времени, ведущую во тьму веков.

Как только входная дверь за ними закрылась, Саша вдруг осознал, что тьма веков ему почудилась неспроста. В вестибюле не было ни единого окна. Закрытая дверь погрузила помещение в кромешную тьму. По инерции Саша сделал несколько шагов и остановился в полной растерянности.

– Толик, бисова душа, когой-то ты привёл? – неожиданно раздался над ухом негромкий с хрипотцой голос.

От неожиданности Саша вздрогнул. Приступ ужаса заставил его застыть в оцепенении.

– Дядь Гера, – послышался в паре шагов голос Толика, – это со мной. Это наш новый директор.

– А-а? Новый? – прозвучал голос дяди Геры уже чуть в стороне. – А звать-то как?

Тёплая волна облегчения окатила Сашу с головы до ног.

– Меня зовут Александр Фёдорович, – произнёс он важно, но с хрипом от волнения и откашлялся.

– Это, стало быть, как Керенского? – снова зазвучал голос дяди Геры где-то в стороне. – Той, помнится, убёг у девичьем одеянии. И то справно. Девичий сарахван, тебе милок, к лицу.

Саша растерялся, не в силах понять, с кем сейчас дядя Гера разговаривает.

– Куда идти-то, – подал он голос.

– А ты, милок, поворотись-ка чуток правее. Вот так, – одобрил дядя Гера Сашино шуршание ногами. – И шагай прямо. Смело шагай.

– А почему здесь нет света? – спросил Саша скорее для того, чтобы обозначить своё местоположение.