Вечная охота

Стражники в унисон кивнули. Виглаф фыркнул и быстрым шагом направился к отцу. Странно, но покои короля и королевы находились так далеко друг от друга, что незнающий замка мог запросто заблудиться по пути между ними. Правители так редко пользовались совместной спальней этажом ниже, что некоторые слуги устроили там тайники, где хранили жалование. Кто в здравом уме сунется в королевскую спальню без разрешения?

Дверь в покои Фенатора была заперта на внешний засов, а вот из его кабинета лился свет. Виглаф постучал по дверному косяку и вошел без спроса.

– Доброе утро, – сказал король.

– Здравствуй. Ты рано встал.

– Есть дела. Поймешь, когда сядешь на трон вместо меня. Пока ты спишь, твой враг набирает силу. Сон – главный противник прогресса, вот что я скажу. Врачи со мной не согласятся, но и прах Нид’Фаэль с ними. Зашел попрощаться?

– Да. Что с мамой? Она спит мертвецким сном, не открывает дверь. Даже молоко у Рогона не купила. Ей было плохо ночью?

– Не припомню такого, – Фенатор покачал головой. – Впрочем, под конец она пела «Девку из Овесала». Даже на богов вино действует со всей своей разрушительной силой, а если мне не изменяет память, Ри’Ет влила в себя еще и два щедрых кубка эля.

– Попрощаешься с ней за меня?

– Обязательно. – Фенатор обернулся к Виглафу. – Я знаю, что мама обязательно благословила бы тебя своей силой. Но все, что могу дать я, – король взял сына за руку, – это свое благословение. Удачи в Пути.

– Спасибо. Мне большего не надо.

Гален ждал Виглафа у ворот. Он усмехался частым шуткам стражника, который опустил алебарду и уже битый час рассказывал про свою семью. У него оказалось весьма запутанное геологическое древо, так что рыцарь вскоре узнал около сорока новых имен, и с каждым из них была связана презабавнейшая история.

– Mi amon! – крикнул Виглаф и помахал рукой.

– Aatera, – ответил Гален и поклонился. – Твой эльфийский стал куда лучше.

– Да брось, я все равно не понимаю и половины того, что говорю. Смотрю, ты основательно подготовился к походу. Взял с собой аж два клинка и аж ни одной сумки с едой. Чем же мы будем питаться? Водой и землей?

Гален похлопал принца по плечу, и вместе они вышли из ворот. Пока путники шли по городу, Виглафа то и дело одергивали торговцы, дамы и простаки. Только попрошайки имели совесть не досаждать принцу, за что каждый получил монету от Галена. Уже через две улицы Виглаф накинул на голову капюшон плаща, чтобы его реже узнавали.

Как только принц и рыцарь покинули Рэлле, Гален остановил Виглафа.

– Наша цель – деревенька Подхолмье на юге. По пути на большаке нам то и дело будут попадаться трактиры, охотиться не придется.

– Только мои волосы тут же выдадут нас. Нельзя нам в людные места.

– Это если все будут знать, что ты едешь убивать Доктора. А если каждый уверится, что принц просто расхаживает по своим владениям, праздно проводя досуг?

– Скрыться на виду?

– Лучший из вариантов. Незаметными нам все равно не проскользнуть, уж больно часто тут разъезжают торговцы и крестьяне, особенно в это время. А так хоть голодать не будем.

– Да и меньше подозрений вызовем, если нас встретят в трактире, а не где-нибудь на опушке, голодных, холодных и с ветками в волосах.

Гален коротко кивнул, и вместе с Виглафом они двинулись на юг.

Даже в самые солнечные дни на поверхности в Светоче царил полумрак. Маяк, которым богиня Эл’Ари одарила эльфов, светил ярко, но даже его лучам не удавалось заглянуть в самые темные уголки подземелья. Зато дворец Верховного Жреца был освещен с избытком.

Несмотря на яркий свет от Маяка, Аллорий с завидной частотой закупал на поверхности масляные лампы. Он каждый раз поражался такому простому, но полезному изобретению. Верховный Жрец не выкидывал даже разбитые и совсем старые экземпляры, складывая их у себя в хранилище. Иногда он наведывался туда, оставаясь в одиночестве.

Аллорий разглядывал одну из таких ламп, когда к нему вошла Гуинед, с виду лунная эльфийка. Белые волосы, хоть и нетрадиционно коротко постриженные, рубаха жрецов, скрытая за кожаным жилетом, и знаменитая надменность слуг Эл’Ари. Но Аллорий никогда не смотрел на свою ученицу так поверхностно. Он всегда изучал ее руки.

Изящные, твердые, ловкие. Руки художника или музыканта, привыкшие к работе. Благодаря талантливым лекарям, на них почти не осталось шрамов от тяжелых тренировок и работы в кузне. И совсем не осталось следов ожогов, которые получают все солнечные эльфы.

– Я знаю, что ты предпочтешь стоять, но закрой за собой дверь и подойди ближе, – сказал Аллорий. Он чуть наклонил голову, улыбаясь, и его длинные белые волосы шелохнулись.

– Вы прервали мою утреннюю тренировку, – ответила Гуинед, закрывая дверь.

– Ты и так хорошо натренирована. Кажется, ты можешь дать фору любому из эльфов в ближнем бою, а уж стреляешь ты точно лучше прочих. Видел твои результаты. Я поражен.

– Вы позвали меня ради похвалы?

– Конечно, нет. – Аллорий снова улыбнулся. – Думаю, ты ждала этого дня больше меня, хотя и сам я взволнован точно ребенок, открывающий подарок. Сегодня я говорил с Эл’Ари.

Глаза Гуинед расширились, и она тут же села на кровать Аллория. Эльфийка облизала засохшие губы и не смела произнести ни слова. Она действительно ждала этого дня. Все девятнадцать лет ждала.

– Она призывает тебя к себе. «Отправь ко мне дитя, что ни лунный эльф, ни солнечный». Вот что она сказала. Гуинед, тебя призывает богиня. С этого дня начинается твой путь.

– Я ждала. – Голос Гуинед скрипел как несмазанная дверь.

– Ждала, тренировалась и снова ждала. И вот! – Аллорий хлопнул. – Приятно, правда? Ожидания не напрасны, вся твоя жизнь не напрасна. Я готовил тебя так, как считал нужным. Давал тебе все, что мог. Надеюсь, наши с тобой семена взросли, и теперь стебли достаточно высоки. Ты опять молчишь. Тебе нечего сказать?

– Я боюсь.

– Оно и понятно. Тебе придется в одиночку преодолеть заснеженный хребет, степи фоморов, а затем границу с Аннуном. Роща Эл’Ари стоит на западе страны людей, хотя ума не приложу, почему богиня до сих пор не с нами. – Аллорий хмыкнул и поднял со стола лук, который Гуинед умудрилась не заметить. Простое оружие. Темное дерево, упругая тетива. Никакой резьбы, никаких узоров. Но эльфийка сразу поняла, что этот лук лучше тех, что ей доводилось держать в руках. – Он теперь твой.

Аллорий передал лук Гуинед. Ее ладонь аккуратно легла на холодное дерево. Оно было гладким, крепким, но гибким. Эльфийка натянула тетиву, послышался легкий скрип.

– Этот лук подарил мне отец. Его сделали из редкого дерева с юга Аннуна. – Аллорий выдохнул. – Мои руки совсем старые для такого оружия. А твои – как раз. Это древнее оружие, оно славно послужит тебе.

– Спасибо.

– Пусть это будет даром тебе от Светоча. А это от меня. – Аллорий достал из-под стола колчан. Он выглядел новее лука. Аккуратный кожаный футляр с узорами жрецов, которые вторили рубахе Гуинед. В нем лежало несколько стрел, но места хватило бы еще на десятка два.

– Когда мне стоит отправляться?

– Я не стал бы заставлять богиню ждать. Но, думаю, она поймет, если ты решишь попрощаться со Светочем.

– Меня здесь ничего не держит, кроме вас.

– Держит-держит, – усмехнулся Аллорий. – Ступай. Прощайся, сколько сочтешь нужным, и выходи в мир. – Верховный жрец хлопнул себя по коленям. – Так давно эльфы не выходили на поверхность, если не считать торговцев!

Гуинед взяла оружие, поклонилась Верховному Жрецу и вернулась в свою комнату. Она не переоделась, лишь накинула темный плащ, обшитый мехом, и взяла кошелек с небольшими накоплениями.

Эльфийка вышла из замка и пошла к рынку. Этот рынок не напоминал своего брата из Рэлле и уж точно не был похож на торговые караваны степи. Купцы стояли толпами, но никто не кричал. У каждого был свой товар. Вот Лариан продает разные виды кожи, вот Даарин предлагает специи. Гуинед прошла мимо лавочек с украшениями, книгами и углем и остановилась только возле Норна.