Вечная охота

– Дорогая моя, я тебя напугала?

– Я привыкла быть начеку. – Гуинед убрала стрелу в колчан и вышла на свет. – Лучше проявить излишнюю предусмотрительность, чем умереть.

– О, это дерево недовольно, – сказала Эл’Ари, взглянув на утыканный стрелами ствол. – Оно думает, что ты пыталась его убить.

– Деревья думают?

– Ну разумеется! Разве это не очевидно? – Гуинед не ответила. Она лишь как можно почтительнее подошла к дереву и вытащила все стрелы, вернув их в колчан. Ни одна из них не повредилась, впрочем, это и неудивительно. Что эльфийской стали до какой-то там коры? – Ты не поохотишься для меня? Я уже так давно не ела мясо, а тут такой случай подходящий.

– Мне… убить кого-то? В вашем лесу?

– Это не мой лес. И не твой. И не короля. Он ничей. – Эл’Ари задумалась. – Надеюсь, что ничей. Нам так будет проще. И я совсем не питаю иллюзий, дорогая моя! Я не умру от грусти, если ты ради пропитания убьешь пару зайцев. Или, может, даже фазана! Только без мучений. Похоже, ты стреляешь метко. Подари им быструю смерть.

Гуинед отправилась охотиться на север. Она шла ровно, быстро, но тихо. Любой позавидовал бы таким способностям, не каждому суждено родиться эльфом. Девушка мягко переводила ногу с пятки на носок, держа стрелу на тетиве, и ни разу не наступила на сухой лист или ветку.

Гуинед выслеживала оленя. Молодая особь прошла тут не больше часа назад, опытному охотнику, знающему эти леса, не составило бы труда найти дичь. Но Гуинед эти места были незнакомы, она блуждала около получаса, пока не взяла ложный след и не вышла на то же место, где была раньше. Но эльфийка все же подарила быструю смерть двум кроликам.

Эл’Ари ждала Гуинед в Святилище. Она угрюмо смотрела в озерцо, иногда проводя рукой по воде, и, кажется, каждый раз становилась мрачнее. Но завидев эльфийку с двумя тушками, богиня мило улыбнулась.

– Пожарь их нам, пока я читаю, – сказала она.

– Читаете? – Гуинед осмотрелась, словно искала книжные полки или хотя бы комод, где можно было хранить рукописи. Даже палатка сгодилась бы! Но нет, только растения, заключенные в голые стены.

– Мой брат написал несколько книг. – Эл’Ари указала на воду. – И я их читаю. Признаться, не такого я ожидала.

Гуинед заглянула в воду, но и там не увидела ничего интересного. Лишь несколько мелких рыбок, плавающих по кругу, словно хотели нагнать волн в этом озерце.

– Дорогая моя, только я могу читать в воде, – сказала богиня и засмеялась. – За завтраком я расскажу тебе то, что следует, но, боюсь, пересказать двадцать один том монументального труда Ши’Ена я не успею. Да и незачем тебе столько знать. Бессмысленно. – Эл’Ари словно помрачнела и провела рукой по воде. Гуинед догадалась, что так богиня перелистывает страницы, и не стала ей мешать.

Эльфийка развела огонь, нашла подходящие ветки, чтобы сделать подобие вертела, и разделала кролей. Огонь словно специально стремился угаснуть, так что Гуинед приходилось разжигать его снова собственным жаром, поэтому, когда мясо уже приготовилось и подрумянилось, она совсем устала.

Эл’Ари прервала чтение, аккуратно обошла озерцо и села напротив Гуинед. Богиня вцепилась пальцами в землю, и из почвы тут же выросли два листа размером с ладонь. Эл’Ари сорвала их, один оставила себе, а один отдала Гуинед.

– Съешь это, – сказала она. – Поможет засыпать по ночам и снизит аппетит. Я сама придумала это растение, в Нэннии его не было, пока боги не пришли сюда.

– Как оно называется? – Гуинед откусила лист. По вкусу он напоминал недозревшую землянику.

– Название я не придумала. – Богиня хихикнула. – Ши’Ен предложил «aorol», но мне показалось это неправильным.

– Почему?

– Aorol переводится с нашего языка как «родина». – Богиня вздохнула. – Мы часто скучали по нашей родине. Нэнния и вполовину не так прекрасна, как наш мир. – Эл’Ари улыбнулась, и Гуинед не знала, закончила ли она. – У меня для тебя подарок.

Эл’Ари сняла свое серебряное ожерелье и вложила его в руки Гуинед. Эльфийка провела пальцем по тоненькой цепочке и, сама того не ожидая, улыбнулась.

– Оно понадобится тебе, – сказала богиня. – Это серебро из моего мира, оно обладает силой. Каждый из богов хранит такое сияющее напоминание о родине. – Эл’Ари выдохнула. – Пожалуй, я могу рассказать тебе кое-что, раз обстоятельства так сложились. Как же там было? Ох, такое ощущение, что все это сон, а не воспоминания. Я не помню запахов, помню только, что они были другие. Чуть ярче, чуть сочнее. У нас было два солнца и три луны, так что даже ночью земля была освещена, словно днем. Дождь шел чистый и сладковатый, а ветер всегда дул теплый. Никаких воин, никаких раздоров. Каждому хватает еды, воды. Каждому хватает места.

– Звучит здорово.

– И было здорово. И мы боролись, дорогая моя. Боролись за этот мир всеми силами. Честно. – Эл’Ари заморгала, словно ей в глаза что-то попало. – Ши’Ен так больше прочих. Мы использовали все наши силы, чтобы избавиться… Чтобы помочь.

– Вам не стоит говорить мне ничего, что причиняет боль.

– Спасибо, дорогая моя. Спасибо тебе. Я хотела выложить всю правду, хотела рассказать, раз все так сложилось. Но я не могу. Думала, что смогу. Ах, что это я, совсем расклеилась! Ты ведь хочешь узнать не о моем мире, а о своем. Хочешь узнать, что за судьба тебя ждет.

– Да. Хочу узнать это больше прочего.

– Знание – важная вещь. Многие скажут, что важнейшая. Оно всегда приносит пользу, но иногда и горе. Хочет ли мать солдата знать, что ее сына убили? Или она предпочтет жить до конца дней в сладкой и глупой надежде увидеть его хотя бы еще раз?

– Но разве она не захочет узнать о его судьбе? Разве не захочет она его оплакать?

– Я поняла тебя. И я вижу, что ты примешь правду. – Эл’Ари на секунду замолчала, собираясь с мыслями. – Ты умрешь, Гуинед. Вот твоя судьба. Умрешь не от старости, умрешь не в спокойствии. Ты умрешь совсем скоро, пройдя через мучения.

– Что? Я… Аллорий говорил не так! Аллорий говорил, что меня ждет великая судьба. Что я особенная. Я лунная. Я солнечная. Мои волосы белы, как у богов, а в руках заперт жар. Я не могу просто взять и умереть!

– Но ты умрешь. Да, твое наследие будет жить, твое наследие переживет саму Нэннию, но все труды будут бессмысленными. Когда твой поход будет окончен, его следы сотрут как невыгодные страницы истории. Это все еще благость, поверь мне. – Эл’Ари схватила за руку подскочившую Гуинед. – Дорогая моя, тебе нужно смириться. Ты ждала не этого, все мы ждем не того, что получаем. Это нечестно, очень нечестно просить тебя об этом. Ты слишком молода, еще совсем не видела жизнь, а те короткие дни, которые успела застать, провела в уверенности, что твоя судьба особенная.

– Меня уверили в этом! – Гуинед сорвалась на крик. – Меня тренировали, били, таскали за волосы, словно игрушку, пока я не научилась давать сдачи! Я падала в обморок от голода, мои мышцы рвались от напряжения! Каждый день мне вбивали в голову, что я особенная, и каждый вечер я засыпала с мыслью, что скоро это закончится! Скоро я исполню свою судьбу, я стану великой! А что получается? Все мои труды пропадут, точно капли дождя в реке, а сама я умру!

– Это несправедливо, неправильно. Но вспомни, дорогая моя, вспомни, кто ты такая. – Эл’Ари протянула Гуинед фиалку. – Ты особенная. Все равно. Может, ты и умрешь, но сделай так, чтобы твой огонь запомнили надолго.

– Но как? – Губы Гуинед затряслись. Она села на траву и едва заметно шмыгнула носом.

– Гори, дорогая моя. Гори.

Глава 9. Дом, лютня и плечо друга

Виглаф и Гален беспрепятственно вошли в город. На этот раз их никто не встречал, не было веселых криков и кокетливых взглядов дам. Не было чувства праздника, ушел вкус победы. Лишь городская стража и законники отдавали честь вернувшимся, но никто не рискнул заговорить. Возвращение принца и рыцаря в столицу стало венцом траура Рэлле. До этого в смерти королевы было что-то неясное, что-то далекое. Сплетни, враки. Может, не совсем правдоподобные слухи. Королева могла заболеть, могла впасть в глубокую грусть. Могла просто уйти из города! Но умереть?