Страница 9 из 81
– Он ведь просто хотел попкорн… Просто... Попкорн…
– Аня, что случилось? Почему ты не спишь? – спросил парень, найдя источник звука.
– Не могу, – грустно ответила девушка. Она сидела, прислонившись спиной к стене и обхватив руками колени, пряча в них заплаканное лицо. – Я закрываю глаза и вижу все это… Солдат, слезы мальчика, кровь, растекающуюся по полу… Слышу плач его матери... Это невыносимо, Эрик!
Парень, тяжело вздохнув, уселся на матрас рядом и осторожно приобнял её:
– Аня, а что ты знаешь о войне? Ты ведь была совсем ребенком и не помнишь ее.
– То, что рассказывал нам Миша, – тихо прошептала она.
– А кто-то и этого не знает, – задумчиво произнес Эрик. – Дело в том, что последняя ракета... Она изменила генетический код всего вокруг. Я тогда был совсем маленьким, мы с мамой жили на военной базе, под куполом. Конечно, там все было очень строго, и я не мог видеть того, что происходит снаружи. Но я замечал, как постепенно, день за днём, растения чернели. Около двух недель ушло на то, чтобы все вокруг стало другим.
Эрик затих, вспоминая военное время. В голове снова ожили забытые картинки тех кошмаров, которые он слишком долго скрывал от самого себя, пытаясь от них избавиться. Аня прижалась к Эрику и перебросила ноги, согнутые в коленях, через его бедро. Ох, если бы сейчас это увидела Лида…
– А что было дальше? – спросила девушка, прижимаясь головой к его груди. Ощутив учащенное сердцебиение брата, всегда казавшегося ей таким спокойным и невозмутимым, она с удивлением подняла глаза, вглядываясь в родное его лицо.
– Дальше растения словно вставали из пепла, но уже… другими. Они зацветали бледно-алыми красками, наливаясь полумертвыми тонами. Мир становился будто безжизненным. Дышать за куполом тогда уже было невозможно.
Эрик снова сделал паузу. Ему было тяжело говорить об этом. Он прекрасно осознавал, что больше нет прежней беззаботной жизни и бескрайнего мира. Всё изменилось слишком неожиданно. И теперь, куда ни глянь, вместо красочных полей и лугов, уходящих за горизонт, взгляд натыкается на восьмиметровую бетонную стену.
– Что касается людей – я лишь слышал о мутациях, но сам никогда их не видел. В основном это дети тех женщин, что были вне купола, когда взорвалась МОР. На них самих взрыв почти не повлиял. Так, проходящая тошнота и рвота. А вот их дети… Говорят, они были опасны для людей, потому что не контролировали свою ярость и агрессию, что ли… Я не знаю. Знаю только, что недавно на них началась охота. То, что мы видели, было публичной казнью.
– И им даже не пытались помочь?
– Ну, поговаривают, им предлагают выбор – принять вместо смерти изгнание за купол, – пожал плечами парень. – Единственные, кто знал хоть что-то о ракете и о последствиях её взрыва – её создатели, казненные после подписания правительством мирного договора. За преступление против человечества. И теперь никто не знает, что это и как с этим бороться.
– Почему об этом никому не говорят? Почему просто убивают?
– Аня, люди боятся того, чего не знают и не понимают. Эти мутанты – мнимая угроза правительству. Затравленные, неизученные…
Эрик замолкнул, видя, что девушка засыпает с первыми лучами солнца. И уже молча продолжил вспоминать войну и жизнь до нее. В памяти внезапно всплыли картинки знакомства с Аней. Маленькой перепуганной девочкой, что неделями молчала с момента её появления у них дома. Ту ночь, когда она, вся в слезах, разбудила Эрика и попросила отвести её к маме. Именно тогда он и предложил ей спать рядом, пока её мама не придёт за ней.
***
– Вставай, пора в школу, – прошептал Эрик на ушко сестре.
– Ммм… Который час?
Потягиваясь, она неохотно открыла глаза.
– Ой, прости, Эрик. Я мешала тебе спать? – воскликнула девушка, глядя на то, в какой позе уснула.
– Нет, я не спал. Вставай, пока мама не решила нас проведать.
– Точно…
Аня медленно встала с матраса, пошатываясь спросонья, и заметила, что, видимо, из-за сна в сидячем положении у неё побаливает шея, но это не освобождает её от сборов в школу. За завтраком она рассказала Мише, как они провели время в третьем секторе, а Эрик помог, иногда разбавляя рассказ шутками. Миша был очень рад тому, что ребята здорово провели время, это было заметно по не сходящей с его лица улыбки.
Но Лида не разделяла его радости. Она очень хотела обнять горячо любимого сына, спросить, не доставила ли эта сиротка ему хлопот, но не смела вести себя так при муже. Чего стоит один только его неодобрительный взгляд!
Аня выглядела уставшей и разбитой, проспав немногим более полутора часов. Веки казались тяжелыми, будто налитыми свинцом, и ей стоило немалых усилий не сомкнуть их прямо за столом. Сидя рядом с ней, Эрик заметил, что футболка девушки одета задом наперед. Он понял это по рисунку кролика. Спереди красовался его хвост, а на спине – милая ушастая мордашка. Хотя Эрик прекрасно помнил, что бирка как раз со стороны хвоста.
–Теперь так модно? – указывая на футболку взглядом, улыбнулся он.
Аня смутилась и под насмешливым взглядом Лиды быстро убежала переодеваться, на всякий случай перепроверив: джинсы-то она правильно надела? Эрик, закончив завтракать, отправился следом – собираться на работу. В отличие от Ани, ему хватило на это нескольких минут. Спортивная футболка с номером «11» на груди, камуфляжные джинсы – и он уже готов, обувает в коридоре кроссовки и подшучивает над копушей-сестрой.
В середине мая Лида как раз выходила на пенсию: ей уже было за пятьдесят, у нее работящие муж и сын, так что вполне можно себе это позволить. Но вот Аню эта новость не обрадовала: меньше всего она любила оставаться дома наедине с мамой Эрика. И сегодня специально отправилась в школу пораньше.