Третья Сторона

   Ни­че­го, Вень­ка пе­ре­бьет­ся, не груд­ная, по­тер­пит до до­ма, а там что-ни­будь при­ду­ма­ет. Дай бог, раз­жи­вет­ся день­га­ми у со­сед­ки.

<p>

* * *</p>

   Ди­зель шел не­то­ро­п­ли­во, с рас­тяж­кой, слов­но тя­нул не пя­ток при­зе­ми­стых виш­не­вых ва­гон­чи­ков, а во­ло­чил за со­бой вслед по шпа­лам са­мо вре­мя нуд­но­го ожи­да­ния. Рав­но­мер­но пе­ре­сту­ки­ва­лись рель­сы с ко­ле­са­ми, что-то не­раз­бор­чи­во вы­во­дил на­ез­див­ший­ся за день дви­га­тель со­сед­не­го ве­ду­ще­го ва­го­на.

   За стек­лом в ок­не не ра­зо­брать, где кон­ча­ет­ся чер­ное пе­ре­па­хан­ное на зи­му по­ле и на­чи­на­ет­ся чер­ный, на­бух­ший от бес­ко­неч­ных до­ж­дей лес или где, в свою оче­редь, про­хо­дит гра­ни­ца ме­ж­ду этим ле­сом и чер­ным пас­мур­ным не­бом.

   Все сли­ва­лось за ту­ман­ным от дро­жа­щих до­ж­ди­нок стек­лом. Да­же из­ред­ка по­яв­ляю­щий­ся вда­ле­ке ого­нек фо­на­ря ка­зал­ся про­сто ви­ся­щим в чер­ном не­бе. Лишь ко­гда пер­ла­мут­ро­вым дис­ком по­яв­ля­лась лу­на в раз­ры­ве об­ла­ков, по­дер­ну­тых мра­мор­ны­ми про­жил­ка­ми ее от­бле­сков, не­бо чет­ко от­де­ля­лось от зем­ли ост­рым час­то­ко­лом да­ле­ко­го ель­ни­ка.

   Этим по­ез­дом ей те­перь при­хо­дит­ся ка­ж­дый день ез­дить на ра­бо­ту и с ра­бо­ты, дру­го­го транс­пор­та в этой глу­ши нет. Уже три дня как она уст­рои­лась мыть цис­тер­ны на мо­ло­ко­за­во­де. Да­ле­ко­ва­то, но кто в ее по­ло­же­нии вы­би­рать ста­нет? Спа­си­бо, хоть сю­да взя­ли.

   Ра­бо­та за­кан­чи­ва­ет­ся в пять ве­че­ра, ча­сок пе­ре­ждать на стан­ции, в шесть уже ди­зель на го­род от­прав­ля­ет­ся, а в по­ло­ви­не вось­мо­го она уже до­ма. Вста­вать вот толь­ко ра­но по ут­рам при­хо­дит­ся, но дру­гие и не в та­кую даль ез­дят на ра­бо­ту.

   Ди­зе­лем да­же удоб­ней, в до­ро­ге мож­но и дос­пать чу­точ­ку. Он идет все­гда поч­ти пус­той, мар­шрут не­мно­го­люд­ный, а би­ле­ты мож­но и не брать. Тут кон­тро­лер ес­ли и хо­дит с про­вер­кой, то не штра­фу­ет, а сам оби­ле­чи­ва­ет. В слу­чае че­го мож­но и сов­рать, что толь­ко вот-вот се­ла на ка­ком-ни­будь по­лу­стан­ке, где би­лет­ные кас­сы не все­гда ра­бо­та­ют.

   Ко­гда Вень­ка уст­раи­ва­лась на этом мо­ло­ко­за­во­де, ди­рек­тор, весь ка­кой-то из се­бя мя­конь­кий и до­маш­ний ста­ри­чок, да­же не за­гля­нул в ис­чир­кан­ную-пе­ре­чир­кан­ную тру­до­вую книж­ку. Да­же не спро­сил, за что ее "по­про­си­ли" с по­след­не­го мес­та ра­бо­ты.

   При­нять при­ня­ли, а вот аван­са не да­ли, слишком уж часто новички запивают после аванса. От до­б­ра до­б­ра не ищут, с день­га­ми как-то пе­ре­бьет­ся до пер­вой по­луч­ки. За Ма­риш­ку мож­но не бес­по­ко­ить­ся, в советской шко­ле бес­плат­ное пи­та­ние для ма­ло­обес­пе­чен­ных детей. А са­ма Вень­ка це­лый день од­ним кус­ком сы­та.

<p>

* * *</p>

   Цис­тер­ны мыть не труд­но, и пла­тить обе­ща­ют не­пло­хо, ус­ло­вия вот толь­ко не­важ­нец­кие. Ас­фаль­та на за­во­де нет, веч­ная грязь по ко­ле­но. Ма­ши­ны-мо­ло­ко­во­зы так весь двор из­ме­сят, что ни прой­ти ни про­ехать, хоть ты ба­боч­кой пор­хай. Са­ма мой­ка хоть и под на­ве­сом от осен­не­го до­ж­дя, за­то брыз­ги от ре­зи­но­во­го шлан­га об­да­ют с ног до го­ло­вы, да еще день-день­ской на вет­ру. Сы­рость до кос­тей про­де­рет.

   А по­про­буй-ка вы­дра­ить сты­лые же­лез­ные боч­ки на ко­ле­сах от оск­лиз­ло­го на­ле­та бе­лой кис­ля­ти­ны лы­сой щет­кой, кое-как при­со­ба­чен­ной к об­ло­ман­ной шваб­ре, по­ди за­мо­ришь­ся! К ве­че­ру вся по­си­не­ешь, как ощи­пан­ный цы­п­ле­нок на вит­ри­не. И еще этот при­тор­ный гни­луш­ный за­пах сы­во­рот­ки, ко­то­рый Вень­ка не пе­ре­но­сит еще с дет­ско­го до­ма.

   Этот за­пах те­перь с ней по­всю­ду, ку­да ни ткнись. Ка­жет­ся, да­же вот сей­час и по­сле мы­тья ру­ки во­ня­ют чем-то кис­лым, что там еще го­во­рить про во­ло­сы. Про душ на мо­ло­ко­за­во­де да­же по­на­слыш­ке не зна­ют.

   Ни­че­го, обот­рет­ся-стер­пит­ся, за­то здесь вы­да­ют бе­лый ха­лат и ко­сын­ку, как са­ни­тар­ке в боль­ни­це или да­же мед­се­ст­ре. Вень­ке да­же смеш­но ста­ло, то­же мне, че­го вспом­ни­ла -- стар­шая мед­се­ст­ра в уют­ном гос­пи­та­ле для ге­не­ра­ли­те­та в за­кры­том во­ен­ном го­род­ке! Те­перь Вень­ка, как судьба при­жа­ла, и цис­тер­ны мыть не гор­дая...

   Она от­ки­ну­лась на спин­ку си­де­нья и по­пы­та­лась ус­нуть. Се­го­дня так на­мерз­лась на вет­ру, что да­же в хо­лод­ном ва­го­не ей по­ка­за­лось те­п­ло и уют­но. По­езд шел поч­ти без ос­та­но­вок, плав­но по­ка­чи­ва­ясь на сты­ках. Убаю­кан­ная мер­ным пе­ре­сту­ком, Вень­ка при­гре­лась у ок­на и за­дре­ма­ла.

   По­на­ча­лу, ко­гда по­езд про­ле­тал ред­кие пе­ре­ез­ды, она еще вздра­ги­ва­ла от рез­ких тре­лей сиг­наль­ных звон­ков, от­кры­ва­ла гла­за и смот­ре­ла, как оди­но­кий фо­нарь у шлаг­бау­ма за­ли­вал весь са­лон при­зрач­ным фио­ле­то­вым све­том, на­пол­няя его убе­гаю­щи­ми впе­ред те­ня­ми. По­том Вень­ка пе­ре­ста­ла слы­шать эти звон­ки и по-на­стоя­ще­му ус­ну­ла.

<p>

* * *</p>

   Про­сну­лась от бес­це­ре­мон­но­го хло­па­нья две­рей, чав­каю­ще­го то­по­та раз­бух­ших от зим­ней сы­ро­сти са­пог и гром­ко­го го­мо­на мо­ло­дых го­ло­сов. Мо­ло­день­кие пар­ниш­ки в ват­ных буш­ла­тах с эмб­ле­ма­ми "Мин­спец­сель­ст­рой" шум­но про­сле­до­ва­ли вдоль ва­го­на, за­дор­но ре­го­ча ка­кой-то шут­ке.

   Спро­сон­ку Вень­ка ни­че­го не ра­зо­бра­ла, но по их по­хот­ли­во за­бле­стев­шим глаз­кам по­ня­ла, что смея­лись над ней. От это­го гад­ли­вый хо­ло­док про­бе­жал по спи­не вниз. Осо­бен­но ко­гда са­мый мо­ло­день­кий бе­ло­бры­сый па­ре­нек при­сталь­но на­гнул­ся к ней с саль­ной улы­боч­кой поч­ти к са­мо­му ли­цу, а по­том брезг­ли­во от­стра­нил­ся:

   -- Да ну ее -- она ста­рая! По­шли в дру­гой ва­гон...