Страница 110 из 136
- Спасательность ты... мы поддержка жизнь... долгость... спешность ты нужность... - протрещало в голове Димы. Но уже с чуть другой тональностью. Второй Близнец говорит?!
- Отец!! - вскрикнул Дима.
Горец сидел на коленях, сгорбившись, опустив голову. Волосы, отросшие, свисали грязными сосульками. От одежды осталось тряпьё буро-чёрного цвета. Кожа в просветах дыр ткани тоже грязная, почти чёрная. Худой, словно не ел месяц. И вонь. От отца воняло тухлятиной, немытым очень давно телом и чем-то кислым...
Дима осмотрел Горца. Ладонь, вернее, пальцы, лежащие на Черноте уже превратились в стекло. Голени, одежда, во всяком случае, тоже "чёрная"... твою же мать!!
- Отец!! - снова закричал Дима и тряхнул его за плечи. Ноль реакции.
Но Медоед знал. Горец жив, в нём ещё теплится жизнь, ещё не всё из него высосала эта Бездна.
- Оте-ец!! Папа!! - ком в горле и подступающие слёзы каверкали голос. - Папа!! Очнись! Это я, Дима!! Твой сын!! Отец!
И снова никакой реакции. Дима попросту не знал, что делать. Его душило этим ощущением бессилия. Горец сейчас был где-то очень далеко, пусть и физически пока ещё не полностью пропал из этого мира...
- Отец..! - горько простонал Медоед и прислонился лбом к его голове...
Дебил! Идиот!! Ты же эмпат!! Он тоже эмпат!! Зови его!!! Ну и придурок!! Мыслями жгло, надежда снова придала сил и Дима принялся "бомбить" Горца мысле-образами, в которые запечатывал воспоминания, самые сокровенные, самые важные, самые радостные и тёплые, где они втроём с Сойкой, все вместе, живые...
Сколько это продолжалось, Дима не знал, да и не следил.
Тело Горца дрогнуло. Медоед отнял голову от него, посмотрел, не останавливая поток мысле-образов.
- "Просыпайся! Вернись! Ты нужен мне!!"
Голова Горца медленно поднялась. Лицо закрывали грязные космы. Грязное, в потёках, обросшее, худое лицо. И взгляд чёрных глаз. Бессмысленный, сквозь Диму.
- "Это я! Твой сын!"
Вгляд Горца зажигается безумием!
- От-щу... фс-х... у-ю... - его голова снова падает на грудь.
- Отец!! - снова встряхнул Горца Дима. Тот попытался дёрнуться, но сил совершенно нет.
- Папа!!
И снова Дима начинает мысленную "бомбёжку". Спустя некоторое время тело Горца начинает дрожать, словно ему холодно, голова медленно поднимается. Взгляд безумен, но в глубине появилась искорка узнавания.
- Ну, давай же!! Приходи в себя, папа! Я здесь! Теперь все нормально будет! Папа! Прости, что ушёл, прости, что бросил! Ты вернись только!! Папа!!
Вторая рука Горца, лежащая до этого на бедре, медленно поднялась и ухватилась за предплечье Димы. Сил у отца совсем не осталось. Он попытался сбросить руку. Не вышло, конечно же. Кисть расслабилась и рука безвольно упала.
- Папа! Вернись ко мне! Ты мне нужен!! - все эти слова дублировались объёмными мысле-образами, проламывающими скорлупу безумия, в которой закрылся Горец.
Дима беззвучно плакал, слёзы текли по лицу, падая на черноту и быстро "запекаясь" в стекло.
- Папа... - Дима тряс Горца. - Вернись...
Взгляд отца, такой же безумный, смотрел куда-то вдаль...
- Вер-сь...
Дима по пятому уже, наверное, кругу продолжил бомбардировку мысле-образами...
Тело Горца снова задрожало, словно он силился подняться или сделать вообще что-нибудь.
- Вернись... ко мне... пап... ты мне нужен... - шептал уже надорванным голосом Дима.
Голова Горца чуть опустилась. Взгляд вдруг стал совершенно осмысленным и сфокусировался на лице Димы, узнавая его.
- Сын... ты здесь... - прохрипел-продребезжал Горец, Медоеда затопило радостью и он крепко обнял его, прижался.
Рука Горца легла ему на спину.
- Сын... Дима...
- Всё... теперь всё будет нормально, пап...