Страница 104 из 136
Вернувшись к машине, Медоед достал рюкзак, автомат, закинул на плечи, снова подтянул все ремешки, попрыгал. Вроде нормально.
- Ну все, я погнал, - произнёс Дима, протягивая руку Мятному. - Спасибо. И Удачной охоты вам!
Мятный пожал ладонь, по-дружески обнял Медоеда.
- Возвращайтесь оба. Давай, Удачи!
Дима коротко кивнул и не оборачиваясь пошёл к лесу, на Запад, в сторону Пекла.
Когда фигура Димы скрылась в лесу, Мятный снова тихо повторил свои слова и обернувшись, оглядел бойцов, гаркнул:
- Получасовая готовность парни! И в путь!
***
Ближний Запад.
Неизвестный кластер.
Три дня спустя.
На мир опускались сумерки. Тени и без того густые, стали сейчас непроглядно чёрными, словно провалы в пространстве. Лёгкий ветерок покачивал деревья вокруг водонапорной башни, на которой Медоед устроился на ночь. Неподалёку стояло несколько домов, но в них не укрыться, воняли останки людей, да и порушено жильё изрядно.
Металлическое строение возвышалось над землёй метров на пятнадцать и имело наверху небольшую площадку с люком. Внутрь, в резервуар, Диме конечно не надо, места разлечься на ночлег хватало. Парень осматривал окрестности, но взгляд притягивал горизонт на Западе. Из-за коробок домов, слившихся в одну линию, он был неровный, словно щербатый зубной ряд. Высотки тянулись вверх тупыми зубьями. И что влево, что вправо, картина не менялась. Сплошной, бесконечный город. Ещё не самое Пекло, примерно на этой границе Мятный с бойцами и охотились, заезжая порой и в города, но глубоко не совались, чревато. Заражённых и здесь полно, но Элиту встретить можно нечасто, матёрых так и вообще не сыскать. Но в любом случае, уже слишком опасно, чтобы лезть сюда неподготовленной группой. Про одиночный поход и вообще речи нет. Всё это верно для обычного иммунного, не для Димы. Он же смотрел дальше, за горизонт, в самое Пекло, куда ему и надо.
За прошедшие три дня он снова "подружился" с мечами. На самом деле, они не забыли, но как Дима Мятному и говорил, были словно "обижены" за то, что бросил так надолго. Первая же схватка с тварями, которых Диме пришлось догонять, потому, что топтун и два лотерейщика в ужасе бежали от него, снова наладила "дружбу" и восстановила ту самую "синхронизацию" энергетики. Мечи и Крюки излучали, как подумал Медоед, ещё более концентрированно, потому твари и рванули так резво от него. Догнать удалось только лотерейщика, который то ли споткнулся о ствол давно сваленного дерева, то ли собратья решили им пожертвовать и сбили с ног. А когда Дима рассёк и погрузил клинки в плоть заражённого, он на самом деле ощутил что-то очень близкое к умопомрачительному экстазу, исходящему от мечей. Понятное дело, пролежать год в земле без кровяной подпитки, оставаясь "живыми" лишь за счёт двух Белых жемчужин, день за днём вытягивая из них энергию. А взглянув на труп твари, Диме показалось даже, будто он немного ссохся. Потом было ещё несколько стычек, но заражённые неизменно убегали. Сам напал только рубер, решивший всё же попробовать надкусить странного двуногого, воняющего Врагом и доставил... нет, не сложностей, схватка с ним стала похожа именно на схватку, а не на догонялки. Медоед, естественно, не обольщался и большие стаи обходил сам.
За эти три дня Дима окончательно определился с направлением. Сначала он доберётся до Дома. Многое во снах, снившихся в последнее время, говорило о том, что отец идёт именно туда и там собирается что-то с собой сделать. На это и сам Нестор намекал, мысле-образ, означающий "там, где всё случилось", иначе интерпретировать было сложно.
Но если отец там не найдётся... Медоед решил пока об этом не думать. Месяца два дороги впереди до Дома, ещё успеет это всё обдумать триста раз. Успеть бы вообще. Где сейчас отец? Вдруг он "уже" и Дима опоздал? Эти мысли парень старался гнать от себя, но они, спустя время, упорно лезли в голову, ухудшая и без того мрачное настроение.
Идти тоже было сложно. Тварей здесь много, практически не было и минуты, чтобы сфера восприятия эмпатии "пустовала". Поэтому путь у Медоеда выглядел извилистым и причудливым зиг-загом. Местами пережидал. Пока тянулся лес, спрятаться было легко. Но вот в городе уже будет совсем, совсем по-другому.
Дима боялся. На самом деле боялся Пекла. Боялся этой бесконечной могилы, этой фабрики смерти и страданий, этого инкубатора, в котором каждую секунду рождалась новая тварь, отнимая у человека душу, делая из него кровожадное чудище. И Медоед со страхом шёл вперёд. Потому, что надо. Потому, что если он не пройдёт этот путь, то до конца жизни станет проклинать себя. Потому, что там, в Пекле, его отец, последний родной человек, которого надо вытащить из пучины безумия, вернуть к жизни. Но и поделать с этим страхом Дима пока ничего не мог. Нет, эта боязнь не была паническим ужасом, это сравнимо со страхом воды, когда вроде и умеешь плавать, но всё ещё не уверен в себе или очень давно не плавал. Это не мешало идти вперёд, но изрядно напрягало.
Темноту, когда солнце окончательно провалилось за горизонт, Дима встретил лёжа на старом матрасе. Притащил из ближайшего дома. Провести ночь на холодном металле такая себе идея, даже несмотря на то, что иммунные не болеют.
Как только стемнело окончательно, придавило и тишиной, ни один сверчок даже не стрекотал. Ветра почти не было, так что и листва не шелестела. Иногда только потрескивал отдающий тепло металл башни. Медоед лежал на спине, завернувшись в лёгкий летний спальник и смотрел в ночное небо. Мыслей не было, обо всём уже передумал и обдумал за эти дни. Завтра он войдёт в Город. Завтра начнётся самая трудная и страшная часть его пути.