И снова здравствуйте!

В принципе, всё это я знал и сам. Но, больше теоретически. Поскольку первый раз нечто подобное нам рассказал инструктор по рукопашному бою во время моей учёбы в военном училище. Да и другие тренеры-инструкторы, встретившиеся мне на жизненном пути, тоже говорили нечто подобное. Но дело в том, что применять полученные на подобных занятиях навыки в жизни мне не довелось. Опасные ситуации во время службы решались практически исключительно огнестрелом, а несколько острых ситуаций в гражданской жизни разрешились парой обычных затрещин и разбитыми носами. От чего-то более серьёзного бог миловал… А вот за словами и, главное, интонацией деда, явно чувствовался боевой опыт. Причём, опыт смертельной схватки. Ну, когда или ты, или тебя… О парочке подобных ситуаций я знал. Он мне их как те самые «были» рассказывал. Одна случилась, когда на отходе их диверсионную группу перехватили немцы. Как раз после этого на него первый раз похоронка пришла… Его тогда четверо фрицев зажало. В плен захватить пытались. И остальные двое выживших из его группы это увидели. А вот как он их раскидал и потом по одному положил ножом и лопаткой – уже нет. Поэтому они, когда к своим вышли, так и доложил – погиб, так сказать, командир, в смертельной схватке с врагом. А поскольку они вышли почти на полмесяца раньше деда, то на него не только написали похоронку, но и она ещё вполне успела дойти… А второй был уже в Румынии, когда их роту одну-одинёшеньку бросили закрыть прорыв из окружения крупной немецкой группировки с танками и артиллерией. Ну не оказалось больше поблизости никаких других частей и подразделений. Те, что котёл сделали – внутреннее кольцо окружения держали, а те, которых как раз и бросили маршруты отхода немцев перекрыть – ещё не подошли. Немцы раньше прорвались. Так и оказалась его рота, которая просто на марше была, передислоцируясь в другое место расположения, одна-единственная на пути прорыва немцев… Они тогда едва успели траншеи отрыть и оборону подготовить. И всю ночь дрались. Слава богу у немцев к тому моменту как они к позициям роты вышли, всего по нескольку снарядов на орудие осталось. Остальные при прорыве из котла израсходовали. И берега у того ручья, за которым рота позиции оборудовала, топкие оказались. Танкам никак не пройти. А сразу за ручьём кукурузное поле. Так что стрелять можно только вслепую… Но всё равно бой дался дико тяжело. К утру от всей роты, в составе которой с вечера насчитывалось сто пятьдесят шесть человек, всего двенадцать живых осталось. И все раненные. Ну дык за ночь они шесть раз во встречную атаку ходили, раз за разом отбрасывая фрицев назад за ручей… Но немецких трупов на том самом поле потом насчитали более четырёхсот. А сосчитать их смогли, потому что с рассветом к месту боя подошла танковая бригада. Так что немцев окончательно остановили, а потом они и сдались… Его за тот бой, когда всё разрешилось, второй раз к Герою Советского союза представили. И опять не дали. Представление аж до командующего фронтом маршала Толбухина дошло, который его и зарубил. Сказал: «Он же командир роты?», «Так точно!», «И где его рота? Ах нет – тогда обойдётся «Боевым Красным знаменем». Но, зато, из-за того боя мой дедуся оказался одним из немногих старших лейтенантов, о котором написано в академической двенадцатитомной «Истории Второй мировой войны 1939-1945» – самой главной советской монографии по войне. Там-то больше о больших чинах и звёздах написано. Ну и о всяких политических деятелях и организаторах производства. Старших лейтенантов там упоминается с гулькин нос. И дедуся – один из них. Я сам то место про него читал. Ну в будущем. Потому что этот двенадцатитомник пока ещё не вышел. То есть тот самый том, в котором это описано. Сам-то двенадцатитомник аж десять лет печатался. Года с семьдесят второго что ли. По тому в год… Да и Толбухин позже реабилитировался. Дедуся-то был офицером фронтового производства. То есть даже на курсах младших лейтенантов не учился. Прямо из старшины ему звездочку младлея на погоны повесили. Так что по всем приказам и инструкциям ему после объявления демобилизации по окончанию войны прямая дорога была на гражданку. Но Толбухин, после того как с дедом поближе познакомился, заявил: «Я такого офицера из армии не отпущу!» И отправил его в ШУОС. Школу усовершенствования офицерского состава. В Сортавалу. После чего дед уже стал считаться прошедшим обучение и, следовательно, ценным кадром, который более не подлежал непременному увольнению… У деда до сих пор в альбоме фотография с Толбухиным хранится. Она мне потом по наследству перешла. Я её внукам, а потом и правнукам показывал, когда о дедусе рассказывал…. И, кстати, не только с маршалом, но и с румынским королём Михаем. Её сделали на аэродроме в Бухаресте, вроде как, во время вручения Михаю советского ордена «Победы». Они там трое крупным планом – Толбухин, Михай и рядом молодой дед с шашкой наголо. Он в тот момент был «начальником объединённых почётных караулов города Бухареста». А на самом деле – начальником личной охраны (ну и, заодно, конвоя) короля Михая. А вы думали, как он с целым маршалом умудрился на короткой ноге оказаться? Хм-м-м… а вот интересно – он мне уже об этих случаях рассказал или мне ещё только предстоит о них услышать? Бли-и-ин, я ж теперь столько записать смогу! Всегда жалел, что он ушёл, а я так многого не дослушал и не спросил… А-а-а – нет, пока не смогу. Я ж ещё писать не умею. Причём, и «официально», и фактически. Потому как пытался… но руки как надо не работают. Координации в пальцах не хватает и точности движений. Так что придётся мне, не смотря на все знания в моей голове, как и всем остальным, снова все эти палочки-крючочки-кружочки целыми страницами рисовать. Ну а куда деваться?

Ладно, как бы там ни было – мне эта статья нужна была только лишь и исключительно для того, чтобы «залегендировать» свои занятия ушу. Я её вообще вскоре собирался «потерять». Потому как между теми упражнениями, что делал я, и теми, которые описаны в статье, была очень большая разница.