Страница 31 из 68
Не узнать характерный баритон было невозможно, да и чувством юмора среди всех караванщиков мог похвастаться один лишь Хётси. Впору уже назвать его моим ангелом-хранителем, или же садистом, который не дал мне спокойно сдохнуть в песках. Тут уж с какой стороны посмотреть.
Мечник вернулся спустя минуту с плошкой тёплой воды. И даже помог мне напиться, придерживая её своей рукой. Сил у меня хватило ровно на то, чтобы немного приподнять голову. Пару раз чуть не захлебнулся, но позволил себе вздохнуть лишь после того, как ёмкость полностью опустела.
— Отлично! — похвалил меня пустынный охотник. — Рана скоро заживёт, тебе крупно повезло. Кандалы на второй руке я снял, они тебе больше ни к чему, ха-ха!
Весело смеясь, он задвинул крышку обратно и спрыгнул вниз. Хорошо хоть, что не заколотил её, лишив меня нормальной циркуляции воздуха. Судя по трубному фырчанью, раздавшемуся откуда-то спереди, я находился в одном из грузовых контейнеров клетконосца. Ещё недавно туда вроде бы засунули одного из тяжело раненных караванщиков, который не мог усидеть в седле, даже будучи к нему привязанным. Видимо, из-за отсутствия медицинского ухода место уже освободилось. Ничего, мне тоже мучиться недолго осталось.
На этот счёт у меня не было ни малейших иллюзий. Здесь правит балом естественный отбор, а я в него никак не вписываюсь. Культю туго обмотали обычной тряпкой, чуть почище тех, которые раздали рабам перед походом. Даже если рану действительно обработали местным антисептиком, инфекции вряд ли получится избежать. Условия здесь совсем не стерильные, да и я сам грязный до неприличия. Выдаваемой в походе воды едва хватало для того, чтобы приглушить вечную жажду, но никак не для гигиены. Тут вообще такого слова в языке нет, я уже давно проверил это с помощью переводчика. Присутствует лишь абстрактная «чистота». Но она в пустыне вещь недостижимая.
Сепсис, заражение крови, тромбоз — это лишь краткий перечень тех недугов, которые я смог припомнить. Человек с медицинским образованием накидает куда больший список, но мне и этого хватит за глаза.
В моём распоряжении осталась левая рука, лишившаяся тяжёлого браслета, но толку от неё маловато. Ухаживать самостоятельно за собой я не могу, и вряд ли доброта Хётси будет простираться столь далеко. Кстати, его заботу не оценили даже собственные товарищи, а Хат так и вовсе наехал в открытую, стоило тому спуститься с клетконосца.
— Какого хера ты носишься над этим недогрызенным куском мяса?
— Я же тебе уже объяснял, — вздохнул мечник. — Если всё будет плохо, мы можем хотя бы сбыть вещи иноземцев. А он единственный знает, как они работают.
— Это красивые безделушки! Да кто на такое барахло поведётся?
— Возможно, Рой. Они любят всё яркое. Но в идеале я бы хотел показать их тех-охотникам. Вдруг они решат отнести это в Университет?
Последнее слово он выделил особо, и даже мне стало понятно, что это не простая учебная шарага, а нечто большее. И очень вероятно — связанное с наукой. Услышав разговор двух наиболее уважаемых в караване людей, я весь обратился в слух, чтобы не пропустить мимо ушей ни малейшей детали. Тем более, от исхода их общения зависело слишком много. Может, мне ещё рановато ставить на себе крест?
— Даже если так, нам вряд ли удастся отбить все затраты, — недовольно пробурчал Хат. — А вот когда мы найдём тайник, нужда в этих жалких крохах отпадет.
— Мы потеряли всех рабов и бредём практически наугад, — напомнил ему Хётси. — Твоя хвалёная карта, мягко говоря, брешет. Я с самого начала говорил, что ей веры нет, и не стоит на неё тратиться. Сюда уже несколько раз отправлялись разные группы, но все они пропадали. Теперь, когда мы нашли целое поле подземников, меня это больше не удивляет.
— Но ведь они опасны только для беглых рабов и безногих! Ты о чём вообще?
— Верно. Только подобное их количество говорит о том, что тут ходят стаи. Действительно большие стаи, а не десяток-полтора. И не только рвачей. Тут вообще подозрительно много живности…
— Это же хорошо — голод нам не грозит. Будем идти вдоль гряды, пока не отыщем ориентиры.
— Мне кажется, нам лучше повернуть и убраться отсюда поскорее.
— Опять ты за своё?! — вспылил лидер. — Мы не можем отступить!
— Почему нет? Сам подумай — даже если мы найдём не разорённое хранилище, оно вряд ли окажется без охраны. А у нас, напоминаю, больше нет рабов. Как будем обезвреживать, самостоятельно?
— Со стражами мы справимся. В крайнем случае, отвлечём.
— А если там что-то необычное? Как в Чёрной пустыне? Или хуже?
— Если, если… — проворчал Хат. — Любишь ты голову ерундой забивать. Нужно не думать, а делать. Без риска большой куш не сорвёшь, или так и хочешь до старости песок топтать?
— Конечно нет, но и помирать из-за бесполезного куска бумажки неохота. Нас всего семеро осталось.
— Хорошо, я услышал тебя, друг. Пока идём прежним курсом, ищем ориентиры. Если за два дня не увидим хотя бы арочную скалу, поворачиваем к центру. Там либо к жукам выйдем, или прямо на Шо-Батай.
— Он слишком далеко, можем не дотянуть.
— И не такие походы покрывали! Мы — дети пустыни, она может как наказать, так и подкинуть что-нибудь интересное. Прорвёмся… И вот ещё что. Если вдруг понадобится клеть, что ты занял своим ненаглядным иноземцем — сам его понесёшь.
— Не переживай. Думаю, он скоро поправится.
Здесь я не рассмеялся лишь потому, что на это банально не хватало сил. Меня бросало то в жар, то в холод, а тело слушалось с крайней неохотой. Не уверен, что смог хотя бы сесть без посторонней помощи.
Теперь мне стало окончательно ясно, что во главе каравана стоит упрямец и самодур, а рабов ждала участь пострашнее тягловых животных. Но главное, что меня пока никто выселять не собирается. Можно вдоволь поваляться и заодно поразмышлять о том, как я до такого докатился.
Что это вообще такое приключилось там, в воронке? Самоуверенность, острый приступ кретинизма или банальное упрямство? Ведь я до последнего момента не отпускал руку, пока этот зубастый хер мне её не откусил. В героя хотел поиграть? И ради кого, спрашивается…
К Марии тёплых чувств я не испытывал, но в отличие от смерти Костика, в моих силах было что-то изменить. По крайней мере, так мне тогда казалось. И вот тут-то и крылась разгадка. В яме я вытаскивал не принцессу из лап чудовища, а пытался вернуть себе контроль. Тот самый, которого меня лишили. Как оказалось, его мне не хватало больше всего. Я привык всё контролировать, а здесь из меня всё время пытаются вылепить безвольную марионетку.
Поэтому и раскаяние за поступок отсутствовало напрочь. Да, я сделал ставку и проиграл. Возможно, что не только руку, но собственную жизнь в придачу. Зато у меня наконец-то появилась реальная возможность проверить, из какого теста я слеплен.
Смерть в этом мире зачастую болезненна до неприличия и временами пугает, но мне понравилось с ней играть. Понравилось чувствовать себя живым. Моё тесто оказалось не сдобной нежной выпечкой, как можно было ожидать, а той самой многофункциональной лепёшкой. Которой можно и подавиться.
Так что по итогам самоанализа решено было сойтись на том простом факте, что я — мудак. Ответ на все времена, и пусть кто попробует что-нибудь возразить!
В целом урок вышел довольно поучительный — едва ли мне понадобится ещё один. Впредь буду бороться за контроль более осмотрительно, если оптимистичный прогноз моего «лечащего врача» всё-таки оправдается.
До конца дня меня никто не беспокоил, а вот вечером моя личная сиделка с мечом принесла не только воду, а ещё и еду. Заодно удалось исподволь выяснить про судьбу остальных беглецов. К сожалению, вытащить из поля смерти удалось только меня одного. Караванщик не стал скрывать, что я стал приоритетом лишь после того, как на их глазах сожрали бедолагу Ку. Видимо, рой изо всех сил спешил нам на помощь и сам подставился. Ведь упал он в стороне от провалов.
И хоть я обещал ему не испытывать сожалений после его смерти, на деле всё оказалось далеко не так. С другой стороны, ещё непонятно, кому из нас больше не повезло.