Спасение (ЛП)

Забавно, что Каллум Хепбёрн осмелился сесть рядом с Юрием. Он прибыл двадцать минут назад из системы Дельты Павлина[1], населённой сторонниками утопии. В наши дни этот человек с грубым лицом, чью грубость не смягчила даже генная терапия, является одним из их старших специалистов по решению проблем. Его густые волосы сияли приковывающей взоры яркой серебряной белизной, которой могут похвастаться только достигшие его возраста рыжие, и это сильно отличается от серовато-белого безвкусия, в которое превращаются со временем волосы остальных.

В его серо-голубых глазах плескалась плохо скрываемая боль. После разговора с Эйнсли меня осенило, что Каллум вовсе не горит желанием участвовать в нашей экспедиции.

Считается, что утописты, с их совершенной демократией, не могут заставлять своих сограждан совершать поступки против их воли. Это правило относилось ко всем классам, так что люди, обладающие более привилегированным вторым классом гражданства, вроде Каллума, должны быть с гарантией ограждены от исходящего от властей давления. А вот поди ж ты.

Интересно, что за чудовищное одолжение предложил Эйнсли Зангари, чтобы убедить помочь Эмили Юрич, занимавшую пост самого близкого подобия лидера, возможного в Утопии, и являющуюся единственной, кто мог заставить Каллума вернуться на Землю.

Присутствие Юрия в экспедиции только усиливало боль Каллума. Они не разговаривали с тех пор, как Каллум покинул Сопряжение при крайне интригующих обстоятельствах, которые я не могу охарактеризовать иначе чем «прыжок с переворотом».

На самом деле это было 112 лет назад. Без разницы. Согласитесь, что сложно удерживать обиду столь потрясающе огромное количество лет, но Каллум справился. Каллум — шотландец.

Уверен, что если и существует народ, столь же упрямый и несговорчивый, как русские, то это шотландцы. Это многое говорит об артефакте, который мы обнаружили. Если даже эта «сладкая» парочка готова отложить личные проблемы в сторону и начать сотрудничать — хотя бы номинально, то… заперев их вместе в нашем транспорте, мы превратим путешествие в увлекательное шоу.

Каллум прихватил с собой из Дельты Павлина двух помощников.

Элдлунд, очевидно, родом из Акиты, главного мира Утопии, вращающегося вокруг Дельты Павлина. Как и все люди, рождающиеся в этом утопическом мире в настоящие дни, он был омни — генетически модифицированным человеческим существом, способным быть как мужчиной, так и женщиной, проводя свою тысячелетнюю взрослую жизнь колеблясь между полами.

Этой обязательной коррекции подвергался геном каждого человека, рождённого в Утопии, реализуя и доводя до предела основную философию — закреплять идеи равенства на фундаментальном уровне. Эта коррекция вызвала много возражений, будучи впервые применённой в 2119 году. Коррекция осуждалась за экстремизм и недопустимое вмешательство в человеческую природу некоторыми религиями и моралистами старой школы, но к сегодняшнему дню страсти поутихли.

Как и всегда, сначала было много дискриминации и даже насилия над омни со стороны активных членов человеческого общества: невежественных, предвзятых и физически непривлекательных фанатиков. Но всё, что мнит себя отклонением, рано или поздно становится правилом.

Сегодня соотечественники Элдлунда, вероятно, могли бы без проблем вписаться в уличную толпу в большинстве улиц на Земле. Конечно, они бросались бы в глаза везде, торча словно гвозди, но исключительно из-за роста: все омни создавались высокими. И омни, возвышающееся на добрые пятнадцать сантиметров над всеми присутствующими на совещании, вовсе не было исключением. Тело его худое, словно у фанатичного бегуна, казалось гибким, словно ива. Но определённо не имело при этом присущей ивам хрупкости. Ещё у Эла красивое лицо с острыми скулами, подчёркнутыми искусно подстриженной бородой.

Во внешности, в обманчиво мягкой позе, в выражении лица омни читалось столько диаметрально противоположенных посланий, что мне захотелось потрясти головой, чтоб избавиться от морока. Жители Утопии с Акиты всегда отличались крайне евангелистическим подходом к жизни. Во всех смыслах этого слова. Искренне надеюсь, что это не станет проблемой.

В данных, выплеснутых Санджи, омни числилось специалистом по Тьюрингу.

Другим спутником Каллума была Джессика Май, величайший политический флюгер из присутствующих. Уроженка Гонконга, которая в двадцать лет настолько радикализировалась, приняв этику Утопии, что смогла обучаться в качестве экзобиолога на Аките только затем, чтобы, вернувшись на родину, начать зарабатывать грязные капиталистические деньги, с головой погрузившись в царящий у нас культ стяжательства.

Я знал, что ей семьдесят четыре: электронный ассистент подкинул дровишек, пока мой взгляд скользил по её телу. Удивительно — Джессика не выглядела настолько дряхлой! Невероятно, но факт: работая на безопасность Сопряжения, она сумела заработать деньги на терапию теломер, даже не достигнув тридцати!

И сразу после операции, во время какой-то пустяшной перепалки, Май внезапно встала, вышла и вернулась на Акиту, где её, учтя опыт работы, сразу приняли в их Бюро наблюдения за пришельцами Оликс. Пять лет назад Джессику повысили до старшего помощника Каллума — пост, который явно оставлял ей много свободного времени для занятий в тренажёрном зале.

Будь я циничным, сказал бы, что Каллум это ценит.

Последним непредставленным остался Алик Понедельник. Бездельник-Понедельник. Он настолько плох, что словари используют его фотографию, иллюстрируя выражение «С гнильцой». Патентованный американский ублюдок.

Род занятий: старший специальный детектив ФБР, работающий за пределами округа Колумбия.

Хотите верьте, хотите нет, но в полученных мной данных его возраст был засекречен. Мать его, да он просто ходячий, говорящий федеральный секрет, зацензуренный до мозга костей.

Служба безопасности Корпорации Сопряжения могла бы без труда взломать его профиль, но взламывать ядро ФБР — значит подвергать себя никому не нужному риску. И опасность тут исходит не только от федералов. Руководство следило за тем, как я веду дела, да и Юрий задавал вопросы, без которых я мог бы и обойтись.

Мне нужно, чтобы он продолжал думать, будто это его миссия.

Неприятно, но что поделаешь. Приходится мириться с тем, что ты не можешь изменить.

Прикинув возраст Алика на глазок, я предположил, что ему 110 лет. Именно на столько он выглядел. Понедельник казался даже не отсрочившим свою смерть стариком, а плохо реанимированным трупом — его возраст просто бросался в глаза. Толстая, твёрдая кожа Алика пережила столько разных методов лечения, что вам придётся использовать удары током, чтобы заставить скрытые под ней мышцы лица выразить хоть какую-то эмоцию. В его лице не было ничего натурального — даже цвет не казался естественным. Большинство современных негров на деле светло-коричневые, но Понедельник был чёрным, словно десять лет загорал на экваторе; ты не можешь стать темнее, даже намазав лицо ваксой.

Тело Алика тоже было подделкой. Снимите с него рубашку — и вы увидите телосложение молодого бога, понимая при этом, что каждый выпирающий мускул был спроектирован и биораспечатан в одной из лучших клиник Сан-Франциско. И будьте уверены: среди всех этих идеальных сухожилий и групп мышц наверняка скрыты агрессивные периферийные устройства нападения и защиты.

Но… всё это время и деньги были потрачены впустую. Любой, смотрящий на Алика, понимал, что он стар, дряхл… а также весьма расчётлив.

Алик был связан с рептилоидами округа Колумбия, с богатыми стариками, которые действительно управляют Землёй, следя за тем, чтобы наше устоявшееся демократическое капиталистическое общество оставалось в заданных ими рамках, не поддаваясь соблазну нарушить святое право частной собственности, наслушавшись новомодных идей вроде утопизма.

Как и все остальные, рептилоиды тоже хотели бы получить информацию о природе расследуемого нами артефакта. И Алик был призван её предоставить, демонстрируя при этом всю лояльность, какую только можно приобрести за серьёзную сумму в долларах.