Страница 16 из 19
Труворов сделался материалистом. Ему хотелось, чтоб в доме было всё необходимое: чтобы и жена и дети хорошо одевались, а обстановка вызывала зависть. Катя же ко всему этому если и не была совсем равнодушна, то, во всяком случае, во главу угла не ставила. Так же точно, как её мама, относилась к благам генеральской семьи и Алёна. Есть эти блага, которые выделяют из общей среды, так пусть будут, а, если нет, то и не надо. Что же касается Димы, то он был и вообще равнодушен к каким-то излишествам, безразличен к одежде – лишь бы опрятной и чистой она была, к обстановке, к интерьеру… Разве только к машине неравнодушен, да и то лишь потому, что любил за рулём посидеть.
Ещё в детстве он потребовал, чтобы подогнали под него полевую форму, и всё свободное время проводил, когда это позволялось, на полигонах, стрельбищах, учебных городках. Он всё схватывал, как говорят, на лету и очень интересно, подробно, с занимательными деталями рассказывал о том, что видел и слышал. Едва научившись писать, он что-то всё время сочинял, а письма дедушке с бабушкой писал такие, что они сохраняли все до одного, читая и перечитывая много раз.
Он был просто рождён творческим человеком. Но всегда ли творчество может пробиться само, если не поддержать в человеке врождённый дар?! Этого мы не знаем, поскольку не знаем имён тех людей, в которых врождённый дар был погублен по независящим от них обстоятельствам. Ведь мы, лишённые жестоким марксистским (мраксистским) экспериментом, именуемым революцией, знаний о своих пращурах, не ведаем, у кого в роду были учёные, а у кого писатели, у кого военные, а у кого, скажем, талантливые музыканты.
Но в случае с Димой Труворовым всё было известно, и его мама, Екатерина Владимировна, замечая литературные способности сына, не раз кричавшие о себе в его детстве, одновременно и радовалась и пугалась. Пугалась потому, что он всё более становился непохожим на Труворова, а это доставляло Сергею Николаевичу моральные страдания, которые он пытался скрывать, но скрывать которые не очень умел. Но что он мог сделать? Стать писателем? Этого ему было не дано, как не дано природой того интеллектуального запаса, которым был наделён Дима. Счастье, когда оставшаяся с детьми женщина находит нового мужа с более высоким интеллектуальным запасом, чем у бывшего мужа – отца детей. В этом случае, всё будет в полном порядке. Дети всегда тянутся к высокому и светлому. Они тянутся, в первую очередь, не к кошелькам, чинам и званиям, а к неизмеримо более важному – к духовному. Они тянутся к духовному уровню того, с кем связывает их жизнь. Несчастье, когда женщина останавливает свой выбор на материальном. Если избранник способен обеспечить лишь достаток, но стоит на более низком уровне в интеллекте, рано или поздно всё завершается трагедией.
Катя ощущала превосходство Теремрина над Труворовым даже тогда, когда выходила за Труворова замуж, но ведь она считала Теремрина погибшим, и, сражённая известием о его гибели, мало думала о своём будущем. Теремрин уже тогда, когда они познакомились, преуспел не только в службе. Он был интересным собеседником, умел рассуждать на многие темы, о которых Труворов и понятия не имел, он писал неплохие стихи, знал наизусть невероятное количество поэтических произведений Русских поэтов, прекрасно разбирался в художественной литературе. Если Труворов, к примеру, только слышал о том, что был такой писатель по фамилии Бунин, то Теремрин мог цитировать наиболее яркие строки из произведений этого великолепного мастера художественного слова.
Труворову нельзя было поставить это в вину. Ведь он вырос в деревне, его родители были теми людьми, на которых держалась Россия. Отец ушёл из жизни рано, и пришлось самому пробивать себе дорогу. И пробил ведь, хотя, конечно, в какой-то мере, не без помощи своей женитьбы. Он сел не совсем в свои сани, и, хотя Катины родители относились к нему очень хорошо, но относились в какой-то степени авансом, чего он не понял. Впрочем, даже если бы и понял, трудно сказать, способен ли был добиться своего соответствия тому уровню, на который занесла его судьба?
Он ухватился за службу, полагая, что рост по службе позволит достичь этого уровня. Вот уж и отца Катиного в воинском звании превзошёл. Генералом стал, а тот так и оставался полковником, правда, полковником медицинской службы, причём не просто полковником медицинской службы, коих и не счесть, а выдающимся хирургом, водить дружбу с которым почитали за честь и те, у кого звёзд было побольше, чем у Труворова. Отец Кати, если использовать известную в войсках формулу, был «товарищем полковником», а Труворов, пусть и не «эй, генералом», но и не «товарищем генералом», а просто генералом. По формуле этой полковники делятся на «эй, полковников», «полковников», и «товарищей полковников». Точно также делятся и генералы.
Труворов был тружеником на службе, был примерным семьянином дома, но он оставался скучным человеком. Читал только служебные книги, художественной литературой интересовался мало, от живописи был далёк. Катя же, несмотря на путешествия по гарнизонам, ни на час не прекращала своего самосовершенствования. Она была неплохим врачом. Но кроме медицинской литературы, она много читала не просто художественных, а высокохудожественных произведений, интуитивно определяя их, она продолжала музыкальные упражнения, охотно занималась художественной самодеятельностью. Труворов, когда они только познакомились, уже значительно отставал от неё в общем развитии, а потом отставание нарастало, и, в конце концов, он отстал навсегда. Ровно такое же положение было и в семье Теремрина – жена не стремилась соответствовать ему в интеллектуальном плане и постепенно отстала навсегда. Вот если бы всё поменять местам – если бы сделать Труворова мужем мадам Теремриной, а Теремрина мужем Кати, наверное, получилось то, что надо. Но всё это из области фантазий.
Сколько подобных семей! Сколько подобных ситуаций возникает из-за ошибок молодости! И очень редко удаётся исправлять такие ошибки – обстоятельства не позволяют делать этого.
…В Пятигорск поезд пришёл во второй половине дня.
– Будете ждать санаторский автобус? – поинтересовался Теремрин у новых своих знакомых.
– Конечно, – сказал Сергей Александрович. – Куда мы вчетвером с вещами в такси?
– Тогда до встречи в санатории.
В приёмном отделении Теремрину выдали ключ от его любимого двухкомнатного люкса, и через час они с дочерью, впихнув все вещи в шкафы и тумбочки, вышли прогуляться. Теремрин вспомнил об Ирине, о которой он почти и не думал в поезде, поскольку дорога оказалась весёлой и шумной, благодаря неистощимой на выдумки и проказы молодежи. Но как объяснить Даше, что ему надо срочно позвонить кому-то по междугородней и сделать это обязательно без неё? Выручила весёлая компания: Света и Олег вскоре тоже вышли погулять и осмотреться – они в Пятигорск приехали впервые.
– Я оставлю Дашеньку на ваше попечение, – сказал Теремрин. – Мне нужно позвонить в редакцию, доложить, что прибыл и уточнить задание.
Телефон Ирины он набирал с некоторым волнением. К разговору так и не успел подготовиться, а потому решил, что определит ход разговора по обстоятельствам. Ирина подошла сразу. Возможно, она даже ждала его звонка, и нельзя было не почувствовать, что оживилась.
– Здравствуй, – сказал Теремрин. – Это я.
– Я вас узнала, – очень официально ответила она.
Быть может, именно этот официальный тон, которого он не ожидал, несколько сбил Теремрина, и он сказал то, что не должен бы говорить:
– Ты просила меня позвонить?
– Я? – переспросила Ирина, – Ничего я не просила. С чего вы взяли?
– Мне передал просьбу приятель, Алексей Посохов.
– У вас ко мне какое-то дело? – поинтересовалась Ирина.
– Да, конечно. Это, правда, что у тебя будет ребёнок?
Ирина некоторое время молчала, видимо, решая, что ответить. Она не стала сразу говорить о том, что ребёнка уже не будет. Ей захотелось хотя бы задним числом выяснить, как бы отнёсся Теремрин ко всему этому, если бы она оставила беременность.