Страница 15 из 41

. Книга первая. 1976 год. Катастрофа

Медведев Олег

Евгений Ловчев вспоминал при этом об уважительном отношении Симоняна к Осянину: «Когда-то Симонян произнес такую фразу: „Самым классным футболистом, кого я тренировал, был Осянин“. Действительно, если сложить его понимание футбола, чтение игры, техническую оснащенность, то не припомню, с кем бы мог его сравнить из партнеров по клубу и сборной. И когда Коля закрыл позицию центрального защитника, можно было подумать, будто он играл там всю жизнь…»144. Да и сам Осянин называл тот опыт ценным для себя: «Мне однажды пришлось в официальном матче выполнять роль стоппера. Это был вынужденный шаг, но мне он принес пользу. Я уже не мысленно поставил себя на место защитника, как мы, форварды, часто пытаемся делать, а, так сказать, испытал на себе, что это за работа. По-моему, в тренировочных матчах форвардам есть смысл иной раз играть в оборонительных линиях…»145.

Удивительно, но после перехода в «Кайрат» Николай Осянин как раз и занял ту самую позицию на поле, перевод на которую стал поводом для ухода из «Спартака». Сергей Рожков утверждал, правда, что «…в том сезоне Коля не играл сзади систематически, а только выполнял отдельные задания, когда, например, Байшакова вызывали в сборную…»146. Однако Борис Духон и Георгий Морозов в книге «Баллиста Николая Осянина» убедительно, с помощью цитат из отчетов о матчах «Кайрата» того сезона, показали, что Осянин с июля 1972 года регулярно появлялся в центре обороны алма-атинцев, на позиции «чистильщика». Не раз происходило это и в следующем сезоне, ставшем последним для Осянина в Алма-Ате. Это признавал и сам Осянин: «…Я к тому времени в «Кайрате» играл уже в обороне. Сначала попросили временно помочь (в команде был только один стоппер приличного уровня – Байшаков), но я так сзади и остался…»147. Со сменой старшего тренера «Кайрата» ветеран, впрочем, почувствовал себя лишним: «…На следующий год «Кайрат» возглавил Артем Фальян, и я быстро почувствовал, что мои дни в этой команде сочтены. <…> Фальян имел репутацию тренера-диктатора. Приходя в очередную команду, он первым делом убирал опытных, ведущих игроков, поскольку не терпел, когда ему перечили. Кроме того, спортивное руководство в Алма-Ате намекнуло, что опираться отныне надо на местных футболистов, лучше всего – игроков коренной национальности…»148. Подводя итоги алма-атинского периода в карьере Осянина, Духон и Морозов констатировали: «Национализация футбола закончилась вылетом «Кайрата» из высшей лиги в 1974 году, а за год до этого команду покинули Осянин, Рожков и Семин…»149.

Сам Осянин вспоминал, что «…в «Кайрате» мне не переставали напоминать о том, что я уже стар для футбола, физически не тяну, и вообще пора заканчивать. Согласитесь, что это не улучшало настроения. Кстати, мои результаты в сдаче контрольных нормативов были одними из лучших. Но дело даже не столько в этом, сколько в простом уважении. В данном случае для футболиста, которому за тридцать, так же, как и для зеленого новичка, очень важно то, насколько тренеры верят в него. Поверьте, вера в себя играет не меньшую роль, чем физическая и техническая готовность…»150. И вот весной 1974 года «…из «Кайрата» Николай возвращался в «Спартак» – только не московский, а костромской, выступавший во второй зоне второй лиги. Тренировать волжан стал Анзор Кавазашвили, который и пригласил старого товарища помочь. Об этом писали как о деле решенном…»151.

Евгений Ловчев потом вспоминал, что вопрос решился после контрольного матча москвичей против костромских одноклубников: «…когда в товарищеской игре форварды «Спартака» московского ни разу не смогли его пройти, тридцатитрехлетнего Осянина вернули в столицу…»152. Упоминаний о таком товарищеском матче найти не удалось, а все решила, похоже, на самом деле, другая контрольная игра – московского «Спартака» против сборной СССР, состоявшаяся 24 марта 1974 года в Сочи. Состав «Спартака» был, мягко говоря, не оптимальным: «Прохоров, Логофет, Осянин, В.Орлов, Вл. Федоров, Касимцев, Силагадзе (Дроздов, 46), Булгаков, Селянин, Мирзоев, Редин»153. Как рассказывал сам Осянин: «Признаюсь откровенно, <…> что предложение возвратиться в «Спартак» явилось для меня неожиданностью. Правда, зимой Николай Петрович Старостин разговаривал со мной на эту тему, но потом больше к ней не возвращался. Поэтому, уйдя из «Кайрата», я принял предложение моего бывшего одноклубника, ныне тренера костромского «Спартака» Анзора Кавазашвили поиграть в этой команде. В марте московские спартаковцы проводили в Сочи тренировочный матч со сборной. По случайности у них в составе оказались в тот день вакантные места, и меня попросили сыграть. Спустя неделю после той встречи, закончившейся нулевой ничьей, мне в Хосту позвонил Н.П.Старостин и сообщил, что я заявлен за «Спартак». А через несколько дней я уже играл на Кубок против «Торпедо»…»154.

И снова странности – оценили игровые кондиции ветерана, когда он сыграл в обороне, а пригласили Осянина в Москву, как он утверждал, на роль полузащитника. И перевод в центр обороны вновь был вынужденным – начинал сезон Осянин в средней линии: «Именно с целью укрепить эту линию и приглашали меня и Сергея Рожкова. Центральным защитником я стал случайно. Валерия Зенкова вызвали в молодежную сборную, и тренеры поставили меня на его место. Видимо, моя игра устраивала, поскольку больше в полузащиту я не возвращался…»155.

Так или иначе, но на сей раз смену амплуа сам Осянин признал верным решением, о возвращении к своему исконному амплуа форварда и не вспоминая: «Вообще признаюсь, что в средней линии играть было намного сложнее – слишком уж большой объем работы приходилось выполнять. И нередко, особенно в конце матча, из-за усталости я допускал большое количество ошибок. На месте же страхующего центрального защитника у меня появилась возможность находить паузы для восстановления. В результате я успевал не только страховать партнеров, но и при случае подключаться в атаку. Не знаю, так ли счастливо сложился бы для меня этот сезон, продолжай я выступать в полузащите…»156.

Известный футбольный специалист Борис Цирик, размышлявший в августе 1976 года в журнале «Спортивные игры» как раз о смене игровых амплуа, также приводил пример перевода Осянина в линию обороны как очень удачное решение: «Вот что рассказал мне о своем „перевоплощении“ прежний центрфорвард, а ныне центральный защитник Николай Осянин. Он почувствовал, что утратил быстроту и ловкость при выполнении технических приемов, которые нужны форварду, чтобы выигрывать единоборства. Ему не удалось проявить нужной верткости и расторопности и при игре в полузащите. А вот в роли центрального защитника он почувствовал себя лучше. Он сохранил способность быстро бегать и достаточно высоко выпрыгивать вверх, уменье крепко стоять на ногах в силовом единоборстве. Что касается техники и тактики, то тут опыт нападающего свое дело сделал. Оказалось, что на задней линии ему хватало времени, чтобы выполнять разрушительные функции и с достаточной точностью адресовать мячи своим партнерам. Повадки нападающих Осянину были достаточно известны. Это помогло предугадывать их замыслы…»157.

144