Страница 29 из 46
Дашт пожевал губу и предложил:
- Может, оставить его во дворце под охраной стражников на время, необходимое для завершения картины, а потом убить, как он того заслуживает?
- Но, Ваша Грозность, - решительно встрял Виктор, - вы же понимаете, что истинный художник обладает тонкой натурой. Сможет ли он отдать все силы искусству, помня о висящем над ним смертном приговоре?
- Да, да, я принимаю ваш довод, зер Кавир. Более того, существует ведь еще и ваше обвинение против Джама...
- Вы ведь не верите в эти фантастические небылицы? - возмутился дашт.
- Будьте любезны не перебивать своего сюзерена! Так вот, выдвигать ничем не подкрепленное обвинение против моего вассала, зер Кавир, - очень и очень серьезное дело. Но и его слова против вас бездоказательны. А теперь вы оба выслушаете мой вердикт.
Вы, Кавир бад-Матлум, завершите начатую работу. После вы имеете право остаться под защитой Хершида, но, если дашт соберет бесспорные доказательства вашей вины, я выдам вас ему. Либо вы можете бежать в другие земли на свой страх и риск, потому что там Джам имеет право преследовать вас.
Вы, Джам бад-Коне, обязаны соблюдать эти условия. Пока господин Кавир находится на моей территории, не вздумайте посылать какого-нибудь головореза убить его. Если подобное произойдет, я знаю, где искать виновного. По-моему, мой вердикт абсолютно беспристрастен.
- Тогда, - прорычал Джам, - мне остается только один выход! Кавир бад-Матлум, или как тебя там, я вызываю тебя на поединок! Ты шпион, негодяй, вор, трус и ублюдок, попытайся опровергнуть это своим оружием! - с этими словами дашт сорвал перчатку и бросил ее в Хассельборга.
Король вздохнул:
- Я-то думал, что все улажено. Между прочим, я сомневаюсь в том, что дворянин с вашим высоким титулом имеет право опуститься до поединка с человеком такого низкого социального статуса, как господин Кавир.
- В таком случае вспомните дуэль Ездана с Киштаспанду, которая состоялась в прошлом году, - парировал Джам. - Художник считается выше простолюдина и может быть вызван на бой.
- Эй-эй, - остановил спор Хассельборг. - У нас в Малайере так дела не делаются. Объясните кто-нибудь. Дашт хочет со мной драться, верно?
- Еще как!
- А если у меня нет такого желания?
Джам издевательски рассмеялся:
- Разве я не говорил, что ублюдок слаб печенью! Он уже готов удирать! Ну, уважаемый зер, тогда вы получите пяток увечий в качестве клейма своей трусости. Я начну с ушей, потом...
- Можете не продолжать. Выбор оружия предоставляется мне?
- Разумеется. Любое оружие из утвержденного законом: копье, пика, кинжал, секира, булава, алебарда, гизарма [Средневековое колющее оружие (ХП - Х7 вв.).], цеп, дротик, лук, арбалет, праща или метательный нож. Со щитом или без него, в доспехах или нет, пешим или верхом. Я согласен на любое названное тобой оружие, ведь ты будешь двенадцатым из пытавшихся выстоять против меня. А двенадцать - мое счастливое число.
Догадываясь, что случилось с предыдущими одиннадцатью, Виктор вынул кастет и показал его королю:
- Это дозволено?
- Нет, нет, нет! Мы не дикари с Колофтских болот, чтобы молотить друг друга кулаками.
- Тогда арбалеты, без доспехов, пешими, - решил Хассельборг, прикинув, что мастер стрельбы из винтовки получает наилучший шанс именно с этим оружием. - Вам придется дать мне пару дней на тренировку.
- Принято, - согласился Джам. - Это будет отличная схватка, так как я главный охотник с арбалетом в Рузе. Видел мою коллекцию голов?
- Вы имеете в виду те, что на кольях над городскими воротами? Я счел их довольно пошлым выставлением напоказ своих достижений.
- Нет, дурак, голов убитых мной зверей! Ваша Грозность, позвольте мне настоять, чтобы вы приставили к этому мерзавцу стражу, дабы он не скрылся в ночи.
- Это справедливо, - ответил король. - Господин Кавир, слушайте мой приказ: перевезти все свое снаряжение в королевский дворец. Я пришлю людей, чтобы помочь вам.
А Виктор мысленно добавил: чтобы помешать сделать рывок к свободе.
Глаза Фории расширились от ужаса, когда ее герой рассказал о предстоящем бое. А Хасте посетовал:
- Какое безрассудство эти поединки! Совет в Мише недвусмысленно осудил их. Мы, священнослужители, долго старались убедить знать, что дуэль не что иное, как греховная глупость. Но дворяне бросали нам в лицо нашу же собственную астрологию, говоря: разве звезды не даруют победу тому, чье торжество предопределено? Признаюсь, этот довод действовал обескураживающе.
Хассельборг отправился к себе собираться, и Фория последовала за ним, властно велев паре приставленных к нему стражников:
- Оставайтесь за дверью, смерды! Приказываю!
Стражники то ли знали, что перед ними привилегированная особа, то ли сочли, что с такой деспотичной юной леди лучше не спорить.
Войдя в покои, она бросилась Виктору на шею и воскликнула:
- Мой герой! Любовь моя! Могу ли я что-нибудь сделать для твоего спасения?
- Вообще-то, да, - сказал он. - Ты не пришьешь пару подушечек в рукава моей старой куртки?
- Пришить подушечки? Что ты имеешь в виду?
Он терпеливо вывернул куртку наизнанку и объяснил, что именно требуется.
- А, теперь я понимаю, - догадалась она. - Швея я никудышная, но все равно не позволила бы сделать это никому другому. Когда ты наденешь свою куртку, оккультная сила моей любви проникнет в твою кровь и придаст тебе мощи и мужества для великих подвигов.
- Это было бы неплохо, - только и ответил Виктор, укладывая вещи.
- Так и произойдет. Смертью этого грязного мерзавца ты отомстишь за мои унижения.
Некоторое время Фория молчала, неловко работая иглой, затем оторвалась от шитья и спросила:
- Кавир, почему ты так холоден со мной? Ты холоднее, чем большая статуя Карара в Мише!
- В самом деле?
- Да, в самом деле. Разве я не давала тебе понять о своем желании всеми способами, дозволенными порядочной девушке? И даже не очень дозволенными? Послушай, дядя может сегодня же вечером соединить нас навеки обрядом, тогда даже доур не в праве запретить мне сопровождать тебя во дворец и остаться там с тобой. Ты станешь моим мужем, и, какая бы судьба ни ожидала нас, нам будет, что унести с собой в могилу. Смерть все равно придет, рано или поздно, давай же, не упусти свое счастье.