Городской роман «Одиночество»

Прошло время, немного времени, от того, как подумал, что хочу быть один до одиночества. Похоже на картину художника – вот она готова, написана, в ней воплотилось то видение, видение чего-то, о чем знает только он. Так и мысль воплотилась в жизни.

Не думал – не думал, а промелькнуло, и уже все решено, само собой, без твоего участия, вроде и не было тебя, ушел, а, вернувшись, обнаружил, что ты один. Всё – один, рядом никого нет, ни её, ни вас, и звуки, звуки тоже пропали, ушли – тишина! Я хотел тишину, очень хотел тишину и свободу. Её все хотят, но ощутив всю эту тишину, эту мнимую свободу тишины, становится страшно – не сразу, по прошествии времени, долгого времени, становится страшно. Получив сполна всё, что очень хотелось, становится страшно от одиночества, от самого слова “одиночество”.

Очень резкая грань между хочу и ненавижу, она не заметна для человеческого глаза, не определима. Её нельзя пощупать, предугадать. Все было прекрасно – человек, с которым ты живешь, даже не человек, а друг, настоящий друг – она!,

которая всегда тебя понимает, и ты ее понимаешь, между вами существует неразрывная связь, но одно движение или слово или ещё что-то такое – и ты подумал, страшно подумал, то есть, так, как никогда ни думал и ни хотел, и не думал, что так подумаешь, но подумал. Мысли: хорошие и плохие, чаще хорошие, но их много, и они как-то теряются в лабиринте твоего архива мыслей, хранилища твоих мечтаний, а плохие терзают тебя. Они напечатаны большими, заглавными буквами, и сразу же всплывают в сознании, твоей памяти, ещё хуже, что именно плохие мысли воплощаются. Надо думать только о хорошем, только о прекрасном для всех, всех (громко) ВСЕХ людей на Земле, надо к этому стремиться, думать больше о хорошем, всем, вместе и чаще, каждый день, каждый день – вместе!

Но в тот момент я подумал плохо, хотя для меня это было нормально, в тот момент нормально, мою мечту разбили, аккуратно собрали и выкинули в ведро, мою мечту выкинули! И эта плохая мысль воплотилась, а зачем? Я же не хотел её воплощения.

Она изменила всё, поставила знак, большой знак вопроса над всем происходящим вокруг.

И вот ты один! Очень, очень страшное это одиночество, оно не само по себе одиночество. Ты один, и это и есть одиночество. Вернуться назад невозможно, практически невозможно, твой взгляд устремлен вперед. Туда, где всходит солнце, рождая новый день, туда, где много нового, прекрасного, неизведанного и нетронутого, а ноги тянут тебя назад.

Хочется, очень хочется, особенно ночью, в те моменты, когда одиночество садится у твоей кровати, в которой, мучаясь от бессонницы и воспоминаний о былом, лежишь ты. Она окутывает тебя своим холодным покрывалом, покрывалом, сотканным из тоски, горечи и сожаления.

Лежишь и вспоминаешь. Нет! Не вспоминаешь, образ сам всплывает в твоем сознании, как видение прошлого в формате видео. Видение вот-вот того самого дня, в котором вы впервые узнали друг о друге, познакомились. Она была такая! А ты такой! И все у вас было легко и прекрасно сразу, сразу легко и прекрасно. Между вами было понимание друг друга с полуслова, с одного взгляда, взгляда любящего и любимого человека, родного, твоего, очень близкого, ближе, чем кто бы то ни было в этот момент.

Жаль, но красота покидает, уходит, тихо-тихо, без эмоций, а так хочется поругаться, просто ласково поругаться, что-то вроде: а ты, а ты; а она: да ты, да ты, поругаться, чтобы все разрешить, поругаться для того, чтобы попросить прощения и помириться и …

Одиночество – очень неприятное чувство, чувство самого себя: ты один, а значит, ты никому не нужен, ты никому не нужен! Человек не может один, он нуждается в общении, в понимании, советах. Это очень необходимо человеку, даже больше необходимо, чем пища, которая тоже необходима, но у тебя так много, много всего внутри – плохого или, наоборот, прекрасного, и так необходимо этим всем с кем-то поделиться, а никого нет.

Нет, есть, конечно. Обязательно есть друзья, товарищи или близкие. Но это всё совершенно не то. Эти люди: друзья, товарищи, близкие, они тебя слушают, дают советы или, что вообще прекрасно – оказывают помощь. Но это понарошку, чувство такое, что всё это понарошку!

Звонит телефон.

– Алло!

– Привет!

– Привет!

– Как твои дела, как поживаешь?

– Да нормально.

– Что-то ты без оптимизма, что-то случилось?

– Ничего, с чего ты взял?

– Ну не темни, я-то уж знаю тебя. Давай, выкладывай!

– С чего ты делаешь такие выводы, не пойму? Ну хорошо, случилось. Дела у меня так себе, плохо, все не так как представлялось, понимаешь, надлом или разлом.

– Надлом, разлом, с ума сошел? Давай нормальным языком.

– Нечего рассказывать, так что-то случилось и все.

– Слушай, а давай напьемся, как раньше, ну помнишь? Напьемся без особой причины, просто так, а?

– Да, я да, то есть я с удовольствием, но я, занят я.

– Занят…?

– Подожди, ладно давай, в самом деле, давай. Я и сам ждал этого, но не знал, как предложить, не скажешь же давай напьемся, вот так просто, а ты сам, сам предложил, давай!

И вот вы напьетесь со своим другом, напьетесь просто неприлично, очень грязно, много и всего подряд. Прошло достаточно много времени и выпито тоже уже достаточно, достаточно чтобы поделиться всем своим, своим чувством одиночества с другом, с ним, который вроде бы спасает вас. Расскажете ему, как у вас все это, это, то есть как вы одиноки, пустите скупую «слезу» сожаления, пустите слезу, для того чтобы услышать какой-то совет, помощь, а он возьмет и скажет: «Как я тебя понимаю».

– Что? «Я тебя понимаю»! Да это же бред! В секунды вы поймете, что это все бред.

– Ты меня понимаешь? Да как ты можешь меня понять, да зачем я здесь, почему все это говорю, для кого?

– На следующий день боль усилится. К душевной добавится еще и физическая – жуткая головная боль и этот коктейль запахов «глубинок России» и одиночество, одно одиночество. Вчера думал: «Вот, напьюсь, напьюсь сильно, поделюсь с другом, выговорюсь», а сегодня понимаешь – только усилил свою душевную рану, то есть одиночество. Его стало еще больше, вся квартира – это одиночество, и вот эта та самая вещь, которая так раньше нравилась, тоже есть порождение одиночества. Твои зрачки незаметно увеличиваются, с каждой мыслью, гнев пробуждает неизведанное доселе в тебе. Кровь подступает к лицу – краснеешь, мелкая дрожь, дрожь от гнева и злости на одиночество, тебя начинает колотить, и в этот момент, в этот самый момент, момент человеческого накала и беспамятства ты издаешь очень громкий, дикий, животный и свирепый крик…

Тишина, наступила идеальная тишина. После того, что только что было, наступила тишина. Именно она сейчас необходима, для того, чтобы понять самого себя, для осознания своего страха. И вот ты стоишь или сидишь с этим пониманием, силы как будто покинули твое бренное тело, ты стоишь или сидишь и совершенно его не чувствуешь, не чувствуешь ног, рук, они есть, точно есть, но в тоже время как будто и нет, в данный момент нет. Взгляд устремлен в неопределенное пространство, вдаль, даже если перед тобой стена, он всё равно устремлен далеко, туда вдаль, сквозь все осязаемые преграды, туда, где их попросту нет и быть не должно. Такое место обязательно должно быть, место, где ничего не должно быть, никаких, абсолютно никаких преград для тебя, а если они там и есть, то ты уверен, что очень легко их сможешь преодолеть, переступить, пройти сквозь них.

В этом месте, которое обязательно должно быть, и где нет никаких преград, есть все то, чего ты очень хочешь, то, чего ты по-настоящему очень хочешь. Нет, это не то, чего ты хочешь в этой, в настоящей, реальной жизни проживая в своем «большом городе», это не материальные блага.

Ну вот, к примеру: тебе очень хочется дорогую, модную и мощную машину. Машину ярко-красного цвета, и чтобы у нее был светло-бежевый кожаный салон или какой-то другой – это не имеет значения – или тебе хочется яхту, белую яхту, на которой ты часто видишь себя в своих снах…, нет, там, в этом далеком и прекрасном месте все это не нужно. Нет в этом необходимости. Да, да именно не нужно, потому что и дорог-то там вообще нет, и моря. Хотя море, наверное, все-таки есть, да, море должно быть, да именно море, там, в этом месте, где ничего нет, нет преград, да – там море просто необходимо, море! Ведь это же море, которое так прекрасно в момент захода солнца, впечатление незабываемое. Солнце как будто растворяется в морской пучине, озаряет его ярко красным светом, один миг – и бескрайнее море поглощает в себе солнце. А шум прибоя? А как прекрасны небесные звезды, которые только на море очень яркие и досягаемые. Хотя ты знаешь, что звезды – это «призраки вселенной», и расстояние до них исчисляется миллиардами световых лет. Ровным счетом это не имеет никакого значения в том месте, где нет преград, и все есть, они, звезды, близкие, как друзья. Ты протянул руку и взял самую красивую звезду, взял и подарил её ей, а если ты один или тебе не хочется ни с кем делиться «своей звездой», ты также взял, подержал её в руках и положил ее к себе в карман, и тебе сразу стало очень хорошо, так хорошо тебе еще никогда не было и, может, и не будет, а звезда у тебя в кармане, да… Это метафора. А какая красота открывается вам утром, утром на море! Проснувшись не дома, не в гостинице, проснувшись в месте, совершенно не предназначенном для сна. Ты любовался закатом, морем, а потом ты положил, снял с неба и положил себе в карман ту, самую яркую, самую, как показалось, красивую звезду, и уснул, уснул на берегу того самого моря, по настоящему красивого моря, и ты наверняка видел сон, самый лучший в своей жизни сон, потому что в этом месте, где нет преград, снятся именно такие – прекрасные и лучшие сны. Просыпаясь после такого сна, невольно обнаруживаешь улыбку на своих устах, а раз у тебя улыбка, то это значит, что он действительно был прекрасным, твоим самым прекрасным сном, который ты нигде не увидишь, кроме как уснув на берегу моря в том самом месте, где нет преград и абсолютно все есть. Ты проснулся, а проснулся-то ты только от того, что услышал сквозь сон, ты еще спал, но уже слышал, воспринимал происходящее вокруг и услышал пение птиц. Птицы были необыкновенные, красивые, таких ты еще не встречал в своей жизни. Даже в зоопарке, месте, в котором много различной фауны,– там были очень пёстрые, чудные, необычные птицы,– но таких, как ты увидел сейчас, там не было. И в тех странах, в которых ты отдыхал, где-то далеко от дома, на экзотических и сказочных островах, тоже было много незнакомых птиц, но именно таких, какие тебя пробудили, там не было. Пение птиц пробудило тебя – это было даже не пение, а самая настоящая музыка природы.