Страница 94 из 335
– Спасибо вам, – поблагодарил продавец сакэ. – Если бы не вы, всю посуду перебили бы.
Продавец, непрестанно кланяясь, подал Матахати кувшинчик с сакэ, сказав, что оно подогрето в самый раз. В знак признательности он подал и закуски.
Матахати был доволен собой. Драка возникла между двумя поденщиками, они сбежали, когда Матахати пригрозил убить их обоих, коли те что-нибудь сломают в лавке.
– У вас полно народу, – дружелюбно заметил Матахати.
– Конец года. Есть и случайные прохожие, но и завсегдатаев немало.
– И погода радует.
Матахати раскраснелся от сакэ. Подняв очередную чашечку, он вспомнил, как поклялся не пить перед тем, как нанялся на стройку в Фусими. Как-то незаметно он снова начал выпивать. «Совсем, что ли, нельзя пропустить чарочку-другую?» – убеждал он себя.
– Дай-ка мне еще кувшинчик, старина! – приказал он.
Тихо сидевший рядом с Матахати человек был тоже ронином. Его длинный и короткий мечи выглядели внушительно, горожане, верно, уступали ему дорогу, хотя воротник его был засален, а поверх кимоно не было хаори.
– И мне тоже, да побыстрее! – крикнул ронин.
Положив правую ногу на колено левой, он изучающе оглядел Матахати. Взгляд ронина добрался до лица Матахати.
– Здравствуй! – с улыбкой произнес ронин.
– Здравствуй! – ответил Матахати. – Выпей моего сакэ, пока твое подогревают.
– Спасибо, – сказал ронин, протягивая свою чашечку. – Вообще-то позорно быть пьяницей. Я увидел тебя за чаркой, а потом запах сакэ донесся до меня и словно бы за рукав затащил сюда. – Ронин залпом осушил чашечку.
Он понравился Матахати. Ронин держался дружелюбно, в нем чувствовалась какая-то неуемность. Пил он мастерски. Матахати допивал один кувшинчик, а ронин уже опорожнил пять, совсем не хмелея.
– Обычно ты сколько выпиваешь? – поинтересовался Матахати.
– Не считал, – небрежно ответил ронин. – Десять – двенадцать, если настроение хорошее.
Они разговорились о положении в стране. Ронин, расправив плечи, сказал:
– Да кто такой Иэясу? Как он посмел пренебречь правами Хидэёри и назвать себя верховным правителем? Он ничто без поддержки Хонды Масадзуми и еще нескольких старых сторонников. Хладнокровие, лицемерие и средние способности – только и всего. По-моему, у него есть только политическое чутье, которого обычно недостает военным. Я хотел, чтобы при Сэкигахаре победил бы Исида Мицунари, но он оказался слишком непрактичным, чтобы организовать вокруг себя даймё, да и положение его не слишком высокое.
Откровенно изложив свои взгляды, ронин вдруг спросил:
– Если Осака и Эдо снова столкнулись бы, чью сторону ты примешь?
Матахати тут же выпалил:
– Осаки!
– Хорошо!
Ронин поднялся с кувшинчиком в руке:
– Ты – наш человек! Выпьем за это! Ты откуда... Ах, да! Следовало бы сначала самому представиться. Меня зовут Акакабэ Ясома. Я из Гамо. Ты, может, слышал о Бане Данъэмоне? Так вот, он мой друг. На днях мы с ним встречаемся. Сусукида Хаято Канэскэ тоже мой друг, он важный военачальник в замке Осака. Мы вместе странствовали, когда он еще был ронином. Раза четыре я встречал Оно Суриноскэ, но он слишком мрачный на мой вкус, хотя и более влиятельный, чем Канэскэ.
Ронин остановился и замолчал, словно соображая, не сболтнул ли чего лишнего, потом спросил:
– А ты кто?
Матахати, не слишком доверяя рассказам нового знакомого, все же не хотел оставаться в тени.
– Слыхал о Тоде Сэйгэне? – спросил Матахати. – Создателе стиля Томиты?
– Это имя мне знакомо.
– Так вот, моим учителем был великий и бескорыстный отшельник Канэмаки Дзисай, который перенял истинный стиль Томиты от Сэйгэна, а потом разработал стиль Тюдзё.
– Ты, стало быть, настоящий мастер меча.
– Верно, – ответил Матахати. Затеянная им игра понравилась ему.
– Я так и предполагал, – сказал Ясома. – У тебя тренированное тело, ты выглядишь способным человеком. Как тебя звали, когда ты тренировался у Дзисая? Извини, если я слишком любопытный.
– Сасаки Кодзиро, – ответил Матахати, не моргнув глазом. – Ито Ягоро, создатель стиля Итто, был старшим учеником в той же школе.
– Неужели? – изумленно воскликнул Ясома.
У Матахати мелькнула мысль, не взять ли свои слова обратно, но он опоздал. Ясома, встав на колени, склонился в глубоком поклоне. Путь к отступлению был отрезан.
– Простите меня! – сказал Ясома. – Я слышал много раз о выдающемся мастерстве Сасаки Кодзиро. Извините, что не оказал вам должного уважения. Я ведь не знал, кто вы.
Матахати с облегчением вздохнул. Окажись Ясома другом или знакомым Кодзиро, тогда Матахати пришлось бы постоять за свою жизнь.
– Не надо таких поклонов, – великодушно произнес он. – Если ты будешь держаться строго по этикету, мы не сможем говорить как друзья.
– Тебе, верно, надоела моя болтовня.
– Что ты! У меня нет ни положения, ни должности. Я просто молодой человек, несведущий в мирских делах.
– Ты ведь великий фехтовальщик. Я столько о тебе слышал! Всматриваюсь и вижу: передо мной сам Сасаки Кодзиро.
Ясома пристально смотрел на Матахати.
– Несправедливо, что у тебя нет официальной должности.
– Я был поглощен овладением боевым искусством, поэтому не успел обзавестись друзьями, – простодушно отозвался Матахати.
– Понятно. Тебя разве не интересует хорошее место?
– Нет, я всегда думал, что придется искать покровителя и поступить на службу, но пока еще не созрел до такого решения.
– Ясное дело. С твоей репутацией фехтовальщика не так-то просто в мире. Будешь молчать о себе, никто внимания не обратит, как бы талантлив ты ни был. Вот я, например, даже не подозревал, кто ты, пока ты не рассказал. Ты меня поразил.
Ясома, помолчав, продолжил:
– Я с радостью помогу тебе, если хочешь. Я, правда, уже попросил своего друга Сусукиду Канэскэ подыскать мне подходящее место. Хотелось бы попасть в замок Осака, хотя там не ахти как платят. Уверен, что Канэскэ будет счастлив похлопотать за такого человека, как ты. Если хочешь, я готов поговорить с ним.
Ясома распинался о блестящих перспективах, а Матахати не мог отделаться от ощущения, что угодил в ситуацию, из которой будет нелегко выпутаться. Он нуждался в заработке, но выдавать себя за Сасаки Кодзиро слишком опрометчиво. С другой стороны, назовись он Хонъидэном Матахати, деревенским самураем из Мимасаки, Ясома не предложил бы помощь, да еще и смотрел бы на Матахати сверху вниз. Имя Сасаки Кодзиро произвело воистину сильное впечатление.