Страница 38 из 335
– Почему? Они водили с тобой компанию?
– Если со светильником рассмотреть ту комнату, то на стенах и потолочных балках видны темные пятна. Их можно принять за следы лака, но это кровь. Кровь, пролитая Акамацу, моими предками, которые погибли здесь, защищая замок.
– Быть может...
– Во мне клокочет ярость, когда я вижу эти пятна. Кровь закипает при мысли о предках, некогда правивших здесь. Их истребили, а души их развеяли осенние ветры. Они умерли насильственной смертью, но Акамацу был могущественным кланом, и лучше его не тревожить. Во мне течет та же кровь. Пусть я ничтожен, но я принадлежу к Акамацу. Если я останусь здесь, то возмущенные духи придут за мной. Они уже напомнили мне о моем происхождении в той комнате. Они способны поднять мятеж, затеять новое жестокое побоище. Мы переживаем смутное время. Во имя покоя обитателей нашего края я бы хотел не тревожить духов предков.
Князь одобрительно кивнул:
– Понимаю. Лучше покинуть замок, но куда же ты пойдешь? Назад в Миямото? Будешь жить там?
Такэдзо смиренно улыбнулся:
– Хотел бы постранствовать.
– Понятно. Проследи, Такуан, чтобы он получил деньги и дорожное снаряжение!
– Благодарю за вашу заботу об этом юноше, – с поклоном ответил монах.
– Такуан! – засмеялся Икэда. – Ты впервые дважды поблагодарил меня за сущий пустяк.
– Пожалуй, – усмехнулся Такуан. – Больше не повторится!
– Полезно попутешествовать, пока молод, – сказал Икэда. – Он вступает в самостоятельную жизнь, родившись заново, как ты говоришь, ему следует принять новую фамилию. Назовем его Миямото, чтобы не забывал родину. Отныне, Такэдзо, носи фамилию Миямото!
Ладони Такэдзо коснулись пола. Он распростерся ниц перед князем.
– Слушаюсь, ваша светлость.
– Нужно сменить имя, – вмешался Такуан. – Почему бы не читать иероглифы твоего имени по-китайски? Вместо Такэдзо получится Мусаси. Написание имени останется прежним. В день нового рождения ты входишь совершенно обновленным!
Пребывавший в веселом настроении Икэда одобрительно кивнул.
– Миямото Мусаси. Прекрасное имя! Замечательно! Следует выпить за наречение!
Они перешли в соседнюю комнату, им подали сакэ. Такэдзо и Такуан оставались с князем до глубокой ночи. К ним присоединилось несколько вассалов Икэды. Такуан даже исполнил старинный танец. Знаток искусства, он мастерски воспроизвел волшебный мир танца. Такэдзо, теперь Мусаси, замирал от восхищения, благоговения и радости. Сакэ лилось рекой.
На следующий день Такэдзо и Такуан покинули замок. Мусаси сделал первый шаг в новую жизнь – мир дисциплины и совершенствования воинского мастерства. Во время трехлетнего заточения он решил досконально изучить «Сунь-цзы».
У Такуана были свои планы. Он собирался в очередное странствие, и, по его словам, настала пора расставаться.
Выйдя за ворота замка, они вышли в город. Мусаси стал прощаться, но Такуан удержал его за рукав.
– Никого не хотел бы повидать?
– Кого?
– Огин.
– Она жива? – изумленно воскликнул Мусаси. Никогда, даже во сне, он не забывал о нежной сестре, заменившей ему мать.
Такуан рассказал, что, когда Такэдзо напал на острог в Хинагуре три года назад, Огин уже не было там. Ее ни в чем не смогли обвинить, но она не захотела возвращаться в Миямото и осталась в деревне у родственников в Саё. Она и по сей день счастливо живет там.
– Хочешь ее увидеть? – спросил Такуан. – Она мечтает о встрече. Три года назад я посоветовал ей считать тебя мертвым, и в некотором смысле ты умер заживо. Я пообещал через три года привести нового брата, не имеющего ничего общего с прежним Такэдзо.
Мусаси молитвенно сложил ладони и склонил голову, словно бы перед статуей Будды.
– Ты не только позаботился обо мне, – произнес он, охваченный волнением, – но и спас Огин. Такуан, воистину безмерно твое сострадание к людям. Никогда не смогу тебя отблагодарить.
– Лучшей благодарностью будет, если пойдешь со мной к Огин.
– Но... может, мне не обязательно видеться? Услышать о сестре из твоих уст – все равно что повидаться с ней.
– Уверен, ты хочешь взглянуть на нее хоть одним глазком.
– Нет. Я действительно умер, Такуан, и родился заново. Пока не время возвращаться к былому. Я должен сделать решительный шаг в будущее. Я на ощупь отыскиваю путь, которому должен следовать. Когда я продвинусь по пути знания и самосовершенствования, у меня будет время остановиться и оглянуться на прошлое. Но не сейчас!
– Ясно.
– Мне трудно найти нужные слова, но ты меня поймешь, надеюсь.
– Да. Я рад, что ты обрел цель в жизни. Поступай по своему разумению.
– Теперь простимся. Встретимся снова, если меня не убьют во время странствий.
– Обязательно увидимся, если судьба сведет нас. Такуан сделал несколько шагов, но вдруг остановился.
– Должен предупредить, что Осуги и дядюшка Гон покинули Миямото три года назад и пошли разыскивать тебя и Оцу. Они поклялись не возвращаться, пока не отомстят вам. Ни возраст, ни пошатнувшееся здоровье не образумили их – они все еще продолжают поиски. Не думаю, что они представляют серьезную угрозу. Не считай их страшными врагами. И еще есть человек по имени Аоки Тандзаэмон. Имя тебе, вероятно, не знакомо, но это тот самый, что руководил в Миямото облавой на тебя. Незадачливый самурай запятнал воинскую честь, и князь Икэда навсегда уволил его со службы. Не знаю, имеет ли это какое-то отношение к нам с тобой. Аоки, несомненно, тоже где-то странствует.
Монах помрачнел.
– Мусаси, ты вступаешь на опасный путь. Помни об этом каждую минуту!
– Постараюсь, – улыбнулся Мусаси.
– Теперь, кажется, все. Прощай! – Такуан пошел не оглядываясь. Путь его лежал на запад.
– Счастливо! – крикнул ему вслед Мусаси. Он стоял на распутье, пока фигура монаха не исчезла из виду. Потом Мусаси зашагал на восток.
– Теперь я остался с одним лишь мечом. На него только я и могу положиться, – сказал себе Мусаси, поглаживая эфес. – Буду жить по его законам. Меч станет моей душой. Овладевая им, я буду совершенствовать себя во имя мудрости. Такуан следует Путем Дзэн. Я избрал Путь Меча. И должен превзойти даже Такуана.