Страница 301 из 335
– Я не видел.
Сукэкуро задумался.
– Говорят, что они из удела даймё Тоды. У вас что слышно про них?
– В нашей деревне говорят, что это ронины, которых прогнали из Нары и Удзи. Им негде жить, вот они и перебрались в наши горы.
Такое объяснение было разумным. Окубо Нагаясу, правитель города Нара, упорно преследовал ронинов.
– Где Оцу? – спросил Усиноскэ. – Хочу отдать ей подарок.
Усиноскэ всегда с радостью встречался с Оцу, но не потому, что она баловала его сладостями. Его манила красота Оцу, носившая неземной отпечаток. Порой мальчику казалось, что она богиня, а не обыкновенная женщина.
– Она, верно, в замке,– ответил Сукэкуро, но, бросив случайный взгляд в сторону сада, увидел Оцу. – Тебе повезло! – воскликнул Сукэкуро. – Вот она!
– Оцу! – громко крикнул Усиноскэ.
Подбежав к Оцу, он протянул ей соломенный сверток.
– Я поймал соловья специально для вас.
– Соловья? – переспросила Оцу, нахмурив брови.
– Разве вы не хотите послушать соловья? – разочарованно сказал мальчик.
– Когда он на свободе. Иначе он не может хорошо петь.
– Вы правы, – вздохнул Усиноскэ, осторожно разворачивая солому. Птица стрелой взмыла в небо.
Оцу пошла к бамбуковой роще за замком, и мальчик увязался за ней.
– Куда вы идете?
– Засиделась в замке. Хочется побродить в горах, полюбоваться цветущей сливой.
– Так ведь здесь мало сливовых деревьев. Их лучше смотреть в Цукигасэ.
– Это далеко?
– Километра два. Можете поехать на моем воле, я сегодня привез дрова в замок.
Оцу долго не раздумывала. Они вышли через задние ворота, у которых был привязан вол. Самурай на страже приветливо улыбнулся Оцу. Усиноскэ хорошо знали в замке.
– Я к вечеру вернусь? – спросила Оцу.
– Конечно, вы и домой поедете на воле, а я вас провожу.
Они миновали лавку, в которой какой-то человек выменивал тушу кабана на соль. Вскоре они заметили, что человек этот следует за ними. Дорога, не просохшая от растаявшего снега, была почти безлюдной.
– Усиноскэ, ты всегда приезжаешь в замок Коягю, но разве замок Уэно не ближе к вашей деревне?
– В замке Уэно нет великого мастера меча, как господин Ягю.
– Тебе нравится фехтование?
– Да.
Усиноскэ, остановив вола, сбежал к потоку, через который был переброшен мост. Он поправил съехавшее на сторону бревно и стал ждать, чтобы следовавший за ними незнакомец прошел первым. Человек, похожий на ронина, быстрым шагом обогнал их, окинув Оцу пронзительным взглядом.
– Кто это? – с беспокойством спросила она.
– Он вас напугал?
– Не то что бы испугал, но...
– В горах много бродячих ронинов.
– Поворачивай назад, Усиноскэ, – неожиданно попросила Оцу. Мальчик, вопросительно посмотрев на нее, послушно завернул вола.
– Стой! – повелительно приказал мужской голос.
К ним бежали мужчина, менявший тушу кабана в лавке, и еще двое ронинов.
– Что вам? – спросил Усиноскэ.
Не обращая внимания на мальчика, все трое уставились на Оцу
– Теперь все ясно! – протянул один, обращаясь к товарищу.
– Красотка! – добавил второй. – Я ее где-то видел. В Киото, пожалуй.
– Ясное дело, таких в здешних деревнях нет.
– Я ее точно видел, когда учился в школе Ёсиоки.
– Ты учился у Ёсиоки!
– Три года, после Сэкигахары.
– Объясните, в чем дело? – гневно произнес Усиноскэ. – Нам надо вернуться домой до темноты.
Один из ронинов взглянул на мальчика, словно впервые заметив его
– Ты из Араки? Угольщик?
– Ну и что?
– Отправляйся домой. Ты нам ни к чему.
– Я вот и собираюсь домой, – ответил Усиноскэ, потянув вола за веревку.
Ронин бросил на него свирепый взгляд, который испугал бы любого мальчика.
– Отдай веревку! Женщина поедет с нами.
– Нет!
– Упрямиться вздумал?!
Двое ронинов надвинулись на мальчика, и один из них поднес ему под нос кулак, твердый, как нарост на сосне.
Оцу судорожно вцепилась в шею вола. В разлете бровей Усиноскэ она прочитала, что сейчас произойдет нечто страшное.
– Остановись! – крикнула она мальчику.
Ее крик только подхлестнул его. Усиноскэ, подскочив, ударил ногой одного ронина и, едва приземлившись, врезался головой в живот второму, выхватив из его ножен меч. Размахивая клинком, мальчик вихрем налетел сразу на трех проивников, повергнув их в замешательство. Меч, сверкавший с безумной скоростью, задел одного ронина за грудь. Потекла кровь. Меч в обратном движении врезался в круп вола, который с ревом припустился по дороге. Опомнившись, двое ронинов бросились на Усиноскэ, который, как птица, перелетел с камня на камень. Поняв, что мальчика им не поймать, ронины кинулись за волом.
Обезумевший от боли вол, сойдя с дороги, карабкался вверх по отлогому откосу. Оцу, закрыв глаза, чудом держалась на спине бегущего животного. Вол уже бежал по какой-то дороге. Оцу слышала крики людей, но никто не осмеливался помочь ей. На равнине Ханъя посреди дороги неожиданно появился молодой человек с сумкой для писем через плечо.
– Уйди с дороги! – кричали люди, но он хладнокровно шел навстречу волу.
Раздался глухой удар.
– Ненормальный, – запричитали со всех сторон.
– Бык запорол его!
Люди ошиблись. Молодой человек изо всех сил ударил вола по морде. Вол неуклюже развернулся и бросился наутек, но шагов через десять остановился, дрожа всем телом.
– Слезайте! – крикнул молодой человек Оцу.
Оказавшись на земле, Оцу поклонилась своему спасителю, смутно понимая, что с ней случилось и где она.
– Кто-то поранил вола. Удар меча! – воскликнул молодой человек, рассматривая порез.
Неизвестно откуда появившийся Кимура Сукэкуро растолкал зевак и подошел к молодому человеку.
– Тебя послал настоятель Инсун? – спросил Сукэкуро, переводя дыхание.
– Как хорошо, что вы оказались здесь! – ответил молодой человек. – У меня для вас письмо от настоятеля. Он просил, чтобы вы немедленно прочитали его.
Взглянув на имя адресата, Сукэкуро распечатал письмо. В нем говорилось: «Я выяснил, что люди, замеченные в Цукигасэ, не являются самураями князя Тоды. Это сброд, ронины, выдворенные из городов. Они намерены зимовать в горах. Спешу исправить допущенную мной ошибку».