Страница 13 из 15
Снося картины со стен, они добрались до спальни и растворились друг в друге.
***
Алессия отупело уставилась на часы. Цифры светились мягким синим светом и показывали четыре утра. Из паба они выехали где-то в двенадцать ночи, значит, они в постели провели около трех часов?
Да такого не было даже в ее студенческие годы.
Она устало повернула голову на спящего рядом с ней Фила и истерично хихикнула. Она устала настолько, что готова была уже молить о пощаде, но он словно почувствовал это, отвернулся и уснул. Так делали многие мужчины, но сейчас Алессия была рада этому. Это был лучшая ночь в ее жизни.
Фил мирно спал рядом. Алессия потянулась и включила бра. Он недовольно застонал и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Длинные кудрявые волосы разметались по подушке. Резинка, которой он перетягивал кудри, где-то потерялась. Девушка не выдержала и дотронулась до его волос. При свете тусклой лампы Алессия разглядывала мужчину на собственной кровати. Взгляд скользил по коже на руках, груди и цеплялся за шрамы. Тело Фила было полностью покрыто разными по форме и длине шрамами.
Глаза Алессии расширились, когда она увидела круглую затянувшуюся рану. Она готова была почку поставить на то, что это было огнестрельное ранение.
– Кто же ты, Фил? – прошептала Алессия. Он что-то прокряхтел и опустил руку, которой прикрывал глаза. Девушка рассматривала его красивое мужественное лицо, покрытое щетиной, и не могла отвести взгляда – он был так красив.
Она хотела сфотографировать его, но вспомнила, что бросила сумку где-то у входа. Да и вообще…, они хоть закрыли за собой дверь, когда входили?
Тихо встав с кровати, Алессия вышла в коридор, включила свет и нашла глазами сумку, что валялась у самого входа. Она проверила двери и, как Алессия и предполагала, они ее не закрыли.
Подняв шубу и куртку Фила, она повесила их на крючки и замерла в нерешительности.
Бросив взгляд в проем, она прислушалась.
“Я не должна лазить по чужим карманам”, – говорила совесть, но любопытство было сильнее.
Алессия засунула руку в карман куртки и достала бумажник Фила. Вновь бросив взгляд на проем, она открыла портмоне и пригляделась к водительскому удостоверению: Морган Феликс, дата рождения: 07.08.2000.
Так. Если с именем все понятно: может ему не нравилось имя Феликс, поэтому он представляется всем Филом… Или кличка осталась с детства к которой он привык. Знала она таких людей, кто по паспорту был, например, Александром, а в реальной жизни все звали этого человека Дексом.
Взгляд Алессии остановился на годе рождении Фила.
А вот с датой…
Она моргнула пару раз, вдруг плохо разглядела.
“Двухтысячный? Это же сколько ему лет?”
Она в шоке начала загибать пальцы – математика никогда не была ее сильной стороной. Двадцать один год ему исполниться в августе? Она все не могла поверить, что рожденные в двухтысячном были уже взрослыми людьми. В голове ее до сих пор была уверенность, что они должны быть младенцами.
Алессия ошарашено уставилась на себя в зеркало напротив. Она была растрепана, под глазами растеклась тушь. Она, конечно, выглядела на лет двадцать пять из-за спорта, правильного питания и, конечно же, крови дэвлесс, но на самом деле ей было тридцать четыре.
– У нас что с ним разница в четырнадцать лет? – выдохнула она, все еще не веря в это и хихикнула: – Теперь понятно, почему он такой выносливый в постели.
Вдруг она услышала какие-то звуки в спальне.
Она быстро сложила бумажник, засунула его в карман куртки. Молниеносно вбежав на кухню, она налила стакан воды и, наигранно зевнув, вернулась в спальню.
Фил сидел на кровати, спустив ноги на пушистый коврик. Он повернулся и встал. Распущенные волосы до плеч взметнулись. Оголенный подтянутый торс, подсвеченный тусклым светом бра, заставил ее сглотнуть.
Сейчас, зная его настоящий возраст, она разглядывала его как ценный экспонат.
Она чувствовала себя сорокалетней теткой, которая совратила несовершеннолетнего. Но сколько бы не смотрела на него, почему-то не чувствовала, что он был настолько молод. От силы он выглядел на двадцать семь лет, точно не меньше. Может, все же она ошиблась? Не разглядела?
Он подошел к ней вплотную, пресс с кубиками коснулся стакана. Вода взметнулась и расплескалась.
Фил осторожно взял стакан воды из рук Алессии, сделал глоток и, охватив, девушку второй рукой притянул к себе.
– А я думаю, куда же ты пропала?
– Пить захотелось, – пропищала она.
Фил провел рукой по ее голой спине. Тысячи мурашек пробежались от места прикосновения по всему телу.
– Фил… Нет… Мне завтра на работу… То есть сегодня. Я уже старая бабушка.
Он засмеялся и, не отпуская ее, поставил стакан на тумбочку.
– Ну, ты скажешь.
– А сколько ты мне дашь? – улыбнулась она.
Филипп почесал подбородок, не стесняясь, осматривая ее.
– Лет двадцать пять? – он знал, что главному редактору “Davless-news” не могло быть двадцать пять лет, но в то же время он знал, что ошибки в возрасте в меньшую сторону льстили женщинам.
Алессия смущенно рассмеялась. Ей нравилось, что она молодо выглядела.
– А сколько же? – округлил глаза он. Журналистка потупилась и решила не врать о своем возрасте.
– Тридцать четыре. А тебе? – снизу вверх она посмотрела на него. Улыбка словно приклеилась к лицу. Она была журналистом и знала, в какой момент надо задавать интересующий ее вопрос. Она проследила за его глазами – в них не было удивления, когда она сказала свой возраст. Он или слукавил на счет ее внешности, или знал ее примерный возраст.
Филипп изобразил удивление на лице. В его документах было написано, что он Феликс. Марина обычно выбирала имена для поддельных документов в справочнике имен на ту букву, на которую начиналось реальное имя члена “Dominus Mortis”. Это упрощало запоминание имени.
Но вот возраст. Если Фил не ошибался, то по нынешним документам он должен был быть студентом. Лет двадцать.
Как ему сейчас.
Но что сказать Алессии? Как она воспримет, если он скажет свой реальный возраст? Да и стоит ли волноваться? Завтра он уедет и больше они не увидятся.
– Двадцать, – махнул он плечами, словно разница в возрасте в четырнадцать лет его совершенно не смущала. – Я студент.
“Двадцать… двадцать… двадцать… двадцать…” – словно звон похоронного колокола прозвучало в голове Алессии.
– С…ссстудент? – заикаясь повторила она. – Меня хоть не посадят?
Филипп вскинул бровь и его невероятно красивые и сексуальные губы растянулись в кривой улыбке.
– А что тебя так смущает?
Алессия вся покраснела, отвернулась и, схватив халат со стула, накинула его на плечи. Она до последнего не верила, но услышав его слова, ей вдруг стало не по себе.
– Что-то спать мне перехотелось… Четыре утра? Самое время выпить кофе, – воскликнула она наигранно и направилась на кухню, пытаясь выглядеть непринужденно и уверенно.
Выключатель щелкнул. Яркий свет ослепил. Алессия поморщилась и направилась к кофемашине.
Филипп видел, как лицо Алессии вытянулось, когда он произнес сколько ему лет. Он не понимал, почему она начала переживать. Ему казалось, что это должно льстить ей, а не расстраивать.
Алессия тем временем дождалась, пока кофемашина прогрелась, и подставила кружку.
– Ты будешь? – буркнула она.
– Да, пожалуйста, – присел он за стол, наблюдая за этой странной женщиной. Никогда прежде его не спрашивали о возрасте.
Алессия все не поворачивалась. Булькающий звук от тонкой струи и аромат, что растекался по всей комнате, взбодрил. Филипп, не удержавшись, встал и развернул Алессию к себе. Она резко выдохнула от неожиданности.
– Что ты…?
– Я не был хорош в постели? – низкий голос смешался с ароматом кофе и окутал Алессию.
Она вскинула голову. Их взгляды встретились.
– Нет. Это была самая прекрасная ночь, что у меня была.
– Так почему же ты расстроилась?
Зрачок Алессии застыл на глазах Фила. Она сама не знала почему. Это ведь было всего лишь одно свидание. Ну и что, что она переспала с малолеткой. Подумаешь. Но глубина ее расстройства была куда глубже.