Страница 5 из 62
Ухмыляясь, оглядываюсь через плечо на Дерека, на Бена. Закатываю глаза на них обоих.
— Я выслушаю тебя, но без шуточек, иначе закричу.
— Шуточек? — В его тоне сквозит скука.
— Да. Ну, знаешь, нападение.
— Господи, я не собираюсь нападать на тебя. Не могла бы ты понизить голос? — Он оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, оценивая расстояние между толпой и нами. — Держись поближе, ладно?
Да, да, что угодно.
Я киваю, бросая последний косой взгляд на Тессу и Кэм, прежде чем последовать за незнакомцем. Они с энтузиазмом кивают, подбадривая меня. Пялятся на него. Хихикают.
Парень, за которым я следую, большой. Больше, чем другие, его присутствие раздвигает толпу, как Моисей Красное море, когда мы пробираемся, студенты испаряются, чтобы он мог пройти.
Кто, черт возьми, этот парень?
Я следую за ним, пристально глядя на его широкую спину. Его мышцы безошибочно обозначены под футболкой, напрягаясь с каждым шагом, каждым плавным движением, вены на шее заметно напрягаются.
У него густые каштановые волосы, выцветшие от солнца на макушке, недавно подстриженные, линии четкие. Короткие по бокам, чуть длиннее сверху, я легко могу представить, как в эту копну волос девушка запускает свои пальцы.
Он снова оглядывается на меня, когда подходит к входной двери, дергает за ручку, толкает ширму на крыльцо.
Я быстро подхожу.
— Ты сказал, что это займет всего несколько секунд — зачем нам выходить на улицу?
— Здесь очень шумно, — кричит он, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, указывая на свой рот, как будто я могу читать по губам.
Я колеблюсь.
Ставлю ногу на порог, прежде чем шагнуть наружу, прохладный воздух ударяет меня, словно желанная сила. Я вдыхаю его и выдыхаю со вздохом облегчения. Боже, это так хорошо.
— Итак… мы на улице. — Я достаю куртку из сумки и просовываю в нее обе руки, застегивая молнию спереди с удовлетворительным жужжанием. — И разве это не удивительно? Я там умирала.
Он изучает меня под фонарями крыльца, молча скрестив руки на груди, сжимая в огромной руке пиво.
Без пиджака, с короткими рукавами и хмурым взглядом.
Я приподнимаю бровь в ожидании.
Он продолжает молча смотреть на меня.
Этот парень высокий — симпатичный и высокий, — ноги слегка раздвинуты, громоздкие руки скрещены в оборонительной позе. То, что я представляю себе сильным игроком в бейсбол, только без униформы и перчаток.
Я больше не могу этого выносить.
— Что случилось? Ты увидел меня с другого конца комнаты и решил, что я неотразима? Тебе просто нужно было поговорить со мной? — Ха-ха. — Только не говори мне, что ты не мог устоять перед пушистым коричневым свитером.
Стараюсь быть храброй и беспечной, но нервы меня подводят, и голос дрожит.
Он опускает вниз свой взгляд, распрямляет мускулистые руки, связки на предплечьях натягиваются. Затем хлопает в ладоши, как в две гигантские тарелки, и шум эхом отдается в тихом дворе.
— Итак, я просто скину это, хорошо? Ничего личного.
Ничего хорошего не приходит из предложений, которые начинаются с «ничего личного», что является просто общей формой «это не ты, это я».
— Дело вот в чем, — продолжает он. — Ребята решили, что до конца ночи тебе нельзя возвращаться в дом.
— Прости, что? — Мой голос поднимается на несколько октав выше обычного. — Почему же?
Его голос тоже поднимается на несколько децибел.
— Ребята решили, что на остаток ночи тебе нельзя…
Я поднимаю руку, чтобы он закрыл свой великолепный рот.
— Почему?
— Что значит «почему»? Разве это не очевидно?
Э, нет.
— Если бы я знала, то не была бы настолько глупа, чтобы последовать за тобой сюда, не так ли?
— Извини, я тут ни при чем. Ты не можешь вернуться — тебя выперли на ночь.
— Выперли, — фыркаю я. — Кто это сделал?
— Ребята. Через меня.
— А ты кто такой?
— Я их бесстрашный лидер — и тот несчастный ублюдок, который вытащил короткую соломинку.
Мой нос морщится, как будто я только что проглотила кислые детские конфетки.
— И что, черт возьми, это должно означать?
— Это значит, что ты вмешиваешься, и это сводит моих друзей с ума. Они хотят, чтобы ты ушла. Надеюсь, у тебя с собой все твое личное дерьмо, — он улыбается, ловя взглядом сумку, висящую у меня на плече. — Неважно, я вижу, ты принесла с собой огромный гребаный чемодан.
— Ты сейчас серьезно? — Черт, теперь я говорю, как этот мудак Дерек.
— Да, я… серьезно. — Он подражает легкомысленному тону, фальшиво крутит невидимую прядь длинных волос, мотает головой из стороны в сторону.
— Я не тупая, ты не должен быть придурком, но что дает им право…
— Членоблокатор.
— Прости, что?
— Так они тебя прозвали: членоблокатор. Ты должна была просто не лезть в это, но ты создавала помехи, это разозлило Бена и Дерека.
— Создавала помехи? Я вела светскую беседу, не то чтобы эти тупицы знали разницу.
Без предупреждения он выхватывает красный пластиковый стаканчик из моих пальцев и нюхает его содержимое своим огромным греческим носом.
— Что здесь, водка? — Он снова втягивает воздух из чашки, всовывая свой нос в неё, глубоко вдыхая, так же, как я обнюхивала его раньше. — Что это за чертовщина, просто сок?
Моя губа дергается, потому что то, как подрагивает его нос, довольно мило, и я стараюсь не улыбаться.
— Нет, это вода.
— Хм. Только вода? — Он выглядит слегка развлекающимся, густые брови приподняты до линии волос. — Ну вот, теперь это начинает обретать смысл.
Я поднимаю выше свой подбородок.
— Твои друзья просто смешны, ты же знаешь, правда? Это не моя вина, что они не могут принять шутку.
— Ну да, они решили, что ты заноза в их заднице. — Он делает паузу, еще раз оглядывая двор. — Членоблокатор. — Его смех низкий и глубокий, когда он вспоминает мое прозвище.
— Пожалуйста, не называй меня так. Это оскорбительно, хотя меня это и не удивляет.
— Ты вмешиваешься в их игру.
— Их игру? Люди все еще используют этот термин? — я фыркаю так не по-женски, не в силах остановить звук, исходящий из моего носа. Очаровательно, я знаю. — У твоих друзей нет игры, если только ты не даешь очки за ложь. Они никого не впечатлили.
Его смех эхом разносится по двору.
— Давай посмотрим правде в глаза — они производили впечатление на твоих подруг.
Он меня подловил.
— Тесса слишком мила, ясно? — Зачем я ему это рассказываю? — А Кэмерон просто хочет…
Я закрываю рот на замок.
— Просто хочет заняться сексом?
— Нет!
— Просто хочет сделать зарубку на столбике кровати?
— Остановись. Теперь ты просто пытаешься найти творческие способы сказать «трахнуться».
Я не собираюсь развлекаться здесь, черт возьми. Я злюсь на этого парня — он буквально выгнал меня с домашней вечеринки. Я не позволю себя очаровать, каким бы смешным он ни был.
Его плечи трясутся в быстрой дрожи, когда он показывает большим пальцем через плечо.
— Не хочешь рассказать мне, чем насолила Уилсону и Фитцджеральду?
— Разве это имеет значение?
— Нет.
Но ему любопытно — я вижу это в его глазах, когда он смотрит на меня с другой стороны крыльца, все еще вальяжно изогнув брови. Ему совсем не скучно.
— Ну, — начинаю я, поднимая сумку. — Если хочешь знать правду, то их подкаты были ужасны, и я не могла удержаться, чтобы не указать Дереку на это. Полный отстой. Если бы ты был там, ты бы тоже это сделал. — Я делаю паузу. — Потом, когда они заговорили о College World Series, я не могла держать рот на замке.
Его спина выпрямляется.
— А что насчет CWS?
— Они сказали, что выиграли его, а мы все знаем, что это полная чушь. Все, что я сделала, это указала на это! Подайте на меня в суд. Глупо было врать, чтобы произвести впечатление на моих друзей.
Его ухмылка появляется медленно, одна сторона рта изгибается в дугу. Это скорее озорно, чем зловеще.