Страница 7 из 18
А Теремрин, словно обращаясь к самому себе, прошептал заключительные строки:
Зачем печаль, к чему сомненья,
Я голос вещий уловил:
«Любовь пришла, и нет сомненья.
Что жизнь дана нам для Любви!»
Прозрения пока не наступило. Он снова был увлечён, снова готов был ринуться в пучину страсти, и уже через минуту выбрался на платформу.
У многих встречающих, несмотря на ранее время, были букеты цветов, но, в отличие от других пассажиров, прибывших одним с ним поездом, Теремрин вышел из вагона с шикарным букетом, который протянул Ирине.
– Спасибо, – вполголоса сказала она и подставила щёку для поцелуя, словно поцелуи для них стали уже делом обычным.
– Это тебе спасибо, что встретила, что приехала в Москву, – ответил он.
– Я же обещала.
Она была какая-то немножечко другая, нежели в Пятигорске. Едва уловимое изменение произошло и в её отношении к нему. Словно бы разрушилась какая-то незримая преграда, ещё существовавшая между ними в момент разлуки. Да, она решилась, она приехала к нему и теперь была в полной его власти. Может быть, именно потому и появилась в её поведении ещё не знакомая ему кротость, даже покорность – покорность судьбе. Он уже не только не жалел, а, напротив, даже радовался тому, что его вчерашняя, очаровательная попутчица вышла в Харькове, радовался потому, что Ирина всколыхнула в нём все чувства, которые он испытывал в Пятигорске. Он снова был очарован ею, и то, что было после её отъезда, казалось теперь далёким и странным.
– Как ты добрался? – спросила Ирина.
– Отлично, – сказал Теремрин, глядя в её глаза, – Очень нудной и утомительной была дорога, – поспешил прибавить он, словно желая её заверить в том, что никаких приключений, даже самых малых, в поезде не было. – Мне казалось, порой, что если покину вагон и побегу, то обгоню поезд.
– Даже так?! – сказала она, и в голосе почувствовалась тихая радость.
– Представь себе, – сказал он, – это всё так, – и тут же решительно прибавил: – Ну что же, теперь в путь.
– В путь, – задорно повторила она.
Спустились в подземный переход. Прошли по нему в бурлящем потоке пассажиров, поднялись по ступенькам на площадь и встали в хвост очереди на такси. Очередь шла быстро. Машины подходили одна за другой.
– И какое же Малое или Большое Седло нас ждёт здесь? – с улыбкой спросила Ирина, когда они, наконец, загрузив вещи в багажник, удобно устроились на заднем сидении «Волги».
– Это сюрприз, – ответил Теремрин.
– Даже так?! – повторила она свою излюбленную фразу: – Ну а всё-таки?
– Едем в сказку, – ответил Теремрин и тут же, обратившись к водителю, кратко обрисовал маршрут, что, впрочем, для Ирины ничего не означало, ибо она никогда не бывала в тех краях, о которых шла речь.
– Сказкой у нас, как помнится, именовалось Малое Седло, – заметила она.
– Природа здесь, конечно, несколько иная, но что может быть краше настоящей Русской природы. Думаю, что нынешняя сказка тебе тоже понравится.
Ирину интересовал вопрос, куда они направляются, по вполне понятным причинам. Если бы Теремрин повёз её к себе домой, всё стало бы предельно ясно. Она всё ещё так и не спросила у него, женат ли он? И чем дальше тянула с этим вопросом, тем нелепее было его задавать. Предположим, он ответит «да». Что тогда? Попросить остановить машину и выйти? Смешно. Естественно, возникнет вопрос, о чём же вы думали раньше? Встречались, влюблялись и вдруг… Теперь, приехав в Москву по его приглашению, она, безусловно, получала право знать о нём некоторые подробности, но по-прежнему не поворачивался язык задать вопрос. Быть может, ещё и потому, что она боялась получить ответ, который разрушит радужные мечты и надежды. Хотелось пожить в этом сонмище надежд ещё хоть немного. Впрочем, именно теперь вопрос о его семейном положении прозвучал бы более чем нелепо. Об этом, уж если так хотела, могла бы спросить ещё там, в Пятигорске.
Между тем, машина мчалась по Садовому кольцу, в этот час ещё довольно свободному. Теремрин стал рассказывать Ирине о Москве, но она напомнила, что училась здесь целых пять лет и многое хорошо знает.
– Расскажи лучше, как там отдыхал без меня? – попросила она, но, заметив его подозрительный взгляд, уточнила просьбу: – Беседы ещё проводил?
– Что? – переспросил он, не сразу сообразив, о чём речь. – Какие беседы?
– Исторические.
– Провёл пару бесед, – солгал Теремрин. – Правда, без тебя уже не так эффектно.
– А соседка моя приходила?
– Мы больше объявлений в Ленинских скалах не вывешивали, и потому были на беседе только наши, военные, – ответил он нейтрально.
Теремрину не хотелось лгать, тем более по пустякам, и он попытался перевести разговор на другую тему. Тем временем, машина уже свернула на Проспект Мира, и он стал рассказывать водителю, где надо свернуть, чтобы мимо платформы «Северянин» выехать на улицу, ведущую в Медведково, а оттуда уже попасть на Осташковское шоссе.
– Скоро увидишь сказку, – сказал он Ирине. – Мы сейчас по кратчайшему пути выберемся к Клязьминскому водохранилище, на берегу которого расположено несколько здравниц, а в их числе и наш военный дом отдыха.
Он стал рассказывать о тех местах, которые уже были совсем недалеко. Машина вырвалась из города, и дорога вскоре запетляла по лесу. Постепенно вступал в свои права жаркий летний день. За городом к дороге подступила сочная зелень леса. В окно врывались ароматы разнотравья.
– Это, конечно, не Кисловодские урочища, но берега Клязьминского водохранилища по-своему хороши. А какие здесь леса, какие песчаные плёсы! – продолжал он говорить почти без умолку, главным образом, для того, чтобы помешать задавать вопросы, на которые ему совсем не хотелось отвечать.
Он уже заметил, что Ирина ревнива. Это ему не очень нравилось.
Но вот они проехали населённый пункт с загадочным названием «Поведники», те самые Поведники, которые около часа назад проехала Катя, отправившаяся в Москву, откуда ей предстояло съездить на некоторое время в ГДР, в Группу Советских войск в Германии, чтобы рассчитаться с местом своей службы и собрать вещи в связи с переводом мужа к новому месту службы.
А между Теремрин с Ириной вышли из такси на небольшой площадке перед контрольно-пропускным пунктом.
Щит, установленный на высоких столбах, гласил: «Центральный военный дом отдыха «Подмосковье».
«Значит всё-таки ни домой, ни на дачу он меня не повёз», – подумала Ирина.
Между тем, Теремрин что-то сказал охране, и машину пропустили на территорию, почти к самому подъезду приземистого здания с окнами во всю стену. Справа и слева примыкали к нему пятиэтажные, длинные жилые корпуса.
– Вот мы и приехали, – сказал Теремрин.
Они вошли в просторный холл. Охраны в то время ещё не было, поскольку нужда в ней отсутствовала по причине отсутствия демократических «ценностей». В число этих ценностей нужно включить такое воровство и такой бандитизм, при которых стране пришлось разделиться на несколько частей. Одна часть воровала по-крупному и ей требовалась защита от воровства и грабежа того, что было украдено и награблено, другая – норовила пограбить скромнее, а третья нанималась защищать крупных воров, чтобы не могли пограбить их. Кроме того, защищать приходилось и не только воровские организации, но и те места, где могли отдохнуть и подлечиться простые люди, иначе бы этого сделать просто не удалось, потому что бары и буфеты в здравницах мгновенно превращались в притоны местной шпаны, а танцевальные залы в места кровавых разборок всякой мелкой шушеры.
Но в те ещё не совсем испорченные демократическими преобразованиями времена в помещение дома отдыха можно было войти свободно, даже без пропуска, потому что никому постороннему просто в голову не приходило там появляться.
Теремрин провёл Ирину в просторный холл с пальмами вдоль окон, огромной клеткой с попугайчиками, аквариумом и маленьким бассейном между диванами.